Артур Редгрейв (Arthur Redgrave)
О персонаже |
1. Полные имя и фамилия персонажа, возраст, раса
Артур Редгрейв — под этим именем был рожден; Бенджамин Свайр — тело несчастного, в которое поместили душу.
Телу 24 года, душе 80 лет (Артур родился в 1806 и умер в 1834 в возрасте 28-ми). Человек.
2. Род деятельности
Вынужденно занят семейным делом Свайров, продавая украшения сомнительного, на его скромный вкус, качества в ювелирной лавке Swire’s Gold.
3. Внешность
Ezra Miller
Молодой человек, явно относящийся к группе счастливого смешения кровей нескольких народностей. Ни к одной, впрочем, не может быть причислен – нетипичная для британца внешность компенсируется лондонской модой на костюмы и манерой поведения типичного щеголя.
По старой памяти Артур не стрижет коротко волосы. Некоторые детали выдают в нем человека иного времени, но зачастую выглядят не более чем шутовскими причудами заскучавшего мальчишки.
Глаза карие, волосы черные. Рост 1,80.
Явных отличительных черт не имеет. Легко затерялся бы в толпе, будь пострижен по современной моде.
4. Способности и навыки
Артур совершенно точно не владеет никаким колдовством, но знает о нем непозволительно много для простого смертного. Или непростого, тут уж как посмотреть. Будучи сувенирной игрушкой ведьмы с весьма активной жизненной позицией, он видел, пожалуй, всё на что может быть способна увлеченная магией женщина.
Редгрейв прекрасно врет и юлит, способен заговорить зубы даже отъявленному торгашу, чем занимался всю жизнь до скоропостижного попадания в кулон мстительной дамочки. До всей этой трагичной истории собирался продолжать отцовское дело — владеть землями и с головой закапываться в сопутствующие бумаги до конца своих дней или возникновения наследников. В общем, ничем от рядового сынка лендлорда не отличается.
Знает французский, парочку нецензурных выражений на арабском. По долгу бытия в кулоне разбирается в травах - чем травить, а чем лечить при необходимости.
5. Общее описание
Впервые Артур Редгрейв, тогда еще единственный сын ландграфа, не в меру залюбленный и предоставленный самому себе, почувствовал, что шлюпка идет ко дну, едва увидел рыжие кудри, острую усмешку и хитрый разрез медовых глаз. Это было увлечение с первого взгляда – по-юношески безоглядное, совершенно по-идиотски законченное, но это уже совсем другая история.
Оказавшись в кулоне, Артур столкнулся с чувствами, которых не ожидал от себя никогда. Ужас от происходящего и всепоглощающая ненависть. Настолько сильная, что поначалу ведьма, прекрасная его ведьма с совершенно не дьявольским именем, Эвелин (всуе Штрикс, но то только для своих), не могла носить кулон на голую кожу — обжигал. Устал от постоянного накала Редгрейв младший достаточно быстро. Но содеянное ведьмой запомнил, и отпускать эту память не собирался никогда. Злоба в его душе росла диаметрально времени, отмеренному быстро увядающей оболочке Эвелин — чем больше появлялось морщин на высыхающем лице, тем сильнее Артур предвкушал свое освобождение. За полвека скитаний, на которые ведьма обрекла себя добровольно, выискивая способ вернуть не то молодость, не то быстро утекающую силу, бывший наследник крупного состояния успел окунуться с головой в горячие пески Африки, изучить все каменисто—тропические уголки Индии, надышаться опиумными парами в Китае, глотнуть свободы великой и незыблемой, нелепой в своем самомнении Америки.
Иногда ему начинало казаться, что ведьма никогда и не отправится к праотцам, что кости её слишком крепко засели в плоти, не собираются крошиться, а тело, хоть и приобрело характерную старческую дряблость, все еще хранит в себе столько силы, что запитать можно все новомодные светильники Лондона.
Но это, к счастью, было только видимостью. Ведьма ушла с помпой и громко, навсегда оставшись в памяти десяти несчастных, находившихся в то время в пекарне - кому-то так и не смогли вернуть человеческий вид, оставив свиное рыло, кто-то самолично пытался отрезать себе ослиный хвост, а третьи лица скончались от потери крови, не став отказывать себе в срезании бараньих рогов.
В конце концов, Артур оказался на выхоложенном столе в окружении воодушевленных и испуганных студентов. Вспоминая, как получилось удрать, захватив одежду и даже документы почившего, Редгрейв в очередной раз диву дается своей «удаче». Едва он сбежал с университетского порога, именно эта капризная прелестница уселась ему на плечи тяжкой ношей.
Как ему удалось убедить чету Свайров и «старшего брата» в том, что он не то чудесным образом вернулся к жизни, не то весть о его смерти была ошибочной, Артур и сам не понял. Но долгая слезливая история о том, как его выкрали контрабандисты, как он оказался на черном рынке и едва не лишился всех органов в угоду какой-то сумасшедшей ведьме, сделала своё дело. Артура Редгрейва приняли в семье под именем Бенджамина Свайра.
По характеру Артур всегда отличался безоглядной увлеченностью. Будь то внезапное желание покататься на цирковом медведе или позабавиться с рыжеволосой ведьмой, он отдается делу целиком. Несмотря на личные семь пятниц в день, Редгрейв способен хранить верность конкретной идее. Как, например, идее мести всем ведьмам.
Природное любопытство и врожденное отсутствие инстинкта самосохранения нередко играли с ним злую шутку. Побывав в загребущих лапах Эвелин, Артур, впрочем, несколько поумерил свой пыл, стал более осторожен и вдумчив, научился сначала размышлять, а уже затем творить. У него было много времени для созерцания, изучения людей с изнанки. Будучи в кулоне, Редгрейв разом растерял наивность молодости, приобрел непривычное для себя терпение и циничность. Научился злиться до зубного скрежета, радоваться мелочам и ценить жизнь, быть жадным до неё сильнее, чем в прошлой жизни был жадным до удовольствий.
Об игроке |
6. Способ связи
7. Пробный пост
Warning: некоторые биографические факты персонажа; вольное обращение с историческими событиями 1864го.
— Очаровательно.
— Нет-нет, сэр, это же прошмандовка с улицы!
— Самая прекрасная прошмандовка с улицы, которую я видел.
— Но, сэр!..
— Томас, достаточно. — Артур Редгрейв умеет быть убедительным и строгим хозяином своему личному слуге. Если видит «самую прекрасную», или как там было, под собственным носом. Рыжеволосая женщина стоит на пристани в одиночестве. Дамой свободных нравов не выглядит, но вырез платья слишком откровенен для наследницы одного из знатных родов, которых отец сулит в невесты. Вот и прекрасно. Вот и чудно. Еще один способ доказать старику, что степенно ожидать алтаря ему еще рано. — Видишь вон того мальчишку с цветами? Купи букет. Попышнее. Давай, живо!
Это было самое неверное решение Артура Редгрейва за всю его недолгую жизнь.***
30 лет спустя, Алжир, провинция Оран
— Ты сумасшедшая, если думаешь, что сможешь покинуть порт в такую шумиху.
— Заткнись, Артур, ты привлекаешь внимание.
— Я-то? — Кулон ненадолго затихает, покоясь между двух налитых грудей, откровенно мелькающих под полупрозрачной тканью рубахи. — Не твой внешний вид, Эвелин?
Ведьма шипит разъяренной кошкой, проскакивая в пыльный переулок за спинами французских солдат. Крайний слева успевает заметить только кончик пестрого платка, мелькнувшего за углом желтого камня, прежде чем левый глаз вспыхивает болью, одаривая бедного юнца бельмом на всю жизнь.
— Я говорила тебе не называть меня так!
— Да, пять лет назад. Запамятовал, прости. — Ведьма отвлеченно ворчит, не сводя глаз с огненного маятника флага впереди. Улица застлана клубящейся пылью и густым черным дымом. Горят дома, горит повстанческая символика. Не остыла еще кровь забитого палками секретаря, дерево еще не впитало алую жизнь, а местные хотят окропить песок новой. — Твои прелести слишком неприличны. Пристало ли ведьме настолько почетного возраста сверкать исподним перед честными, э-эм, французскими колониями? Ах, прости, что это я? На тебе даже исподнего нет…
Что Эвелин всегда раздражало, так это напоминание о том, что, стоит зелью, приготовленному из такой гадости, которую Артур предпочел бы больше никогда в жизни не видеть, потерять силу, как она снова превратится в дряхлую старуху. Аппетитная грудь сдуется, обвиснет старческой плотью на вспухший гнилым яблоком живот.
— Утоплю в океане.
— Ха! — В голосе, доносящемся из кулона, не слышится волнения. Артур совершенно уверен в том, что: Ты этого не сделаешь.
— Femme! La femme!
Эвелин пугает пеструю птицу в чужом окне гневным возгласом и скрывается за повозкой с трупами, застрявшей деревянным колесом в песке. За ними, гремя оружием, спешат французские подданные.
— Это всё ты! — Гневное рычание переходит в неразборчивое бормотание на латыни. Артур притихает, следя за тем, как его личное проклятье плетет магию голыми руками, обнажив запястья тонких рук, быстро покрывающихся старческими пигментными пятнами. — Если нас схватят, Редгрейв, я отправлю тебя к глубинным чудищам!
— Перебирай ногами быстрее, милая!
За спиной перешедшей на бег ведьмы испуганно и громко вскрикивает солдат, внезапно обнаруживший у себя вспоротое брюхо.***
— Господа.
Его голос отскакивает стен помещения, гнездится смутным эхом под высокими сводами. Артур оценивает акустику комнаты, пока перепуганные почти до смерти студенты оценивают его вполне себе живое тело. Они не думали, что получится. Он — даже не надеялся, потому что заклинание плел идиот, атрибутика была расставлена неверно, и вообще, что за бестолочь решила уложить его головой на восток?
— Я понимаю вашу реакцию, но… — Артур замечает среди рослого молодняка белую как мел девушку, одетую в мужской костюм, и спешно прикрывает естество. Улыбается, непривычно растягивая чужие губы. Пятки холодит каменный пол, в животе пока еще лениво, но уже весьма явно ворочается непривычный голод. — Кхм, не могли бы вы дать мне одежду?
Студенты переглядываются.