Уезд Кхурда-Кад в лучшие свои времена насчитывал всего пять деревень, отстоящих друг от друга на полтора дня пешего пути или полдня конного. Впрочем, лошадей тут отродясь не водилось, как не водилось школ и больниц; зато в деревне Чхани имелось двуствольное шопмольное ружье, которое каждую ночь передавалось от двора ко двору – отгонять лесных кабанов, любителей жрать крестьянские посевы. Благодаря ружью, Чхани приобрела статус центра, чем жители весьма гордились.
Кхурда-Кад мирно существовал на самых задворках мира – уезд не коснулось ни восстание сипаев, ни англо-непальская война. Здесь, среди покрытых густыми джунглями склонов и ледяных горных рек люди имели очень слабое представление о том, что происходит за пределами их маленького мирка, новости же доходили или со сборщиками налогов, или во время приезда случайного купца-бании.
Полгода назад в окрестности Кхурда-Кад пришел тигр. Полгода назад прежний уклад вещей рухнул.
Первой опустела деревня Лдах – она привлекала внимание зверя своей уединенностью. Когда число тамошних жертв достигло пяти, люди начали покидать свои дома. Те, кто мог оставить уезд – уходили, кто не мог – искали убежища в других селениях Кхурда-Кад.
Женщины больше не собирали траву для скота на лесистых склонах. Дальние поля затянули сорняки – мужчины не желали рисковать, работая там. Выводить скот в джунгли теперь не доверяли детям, и никто – никто – больше не отваживался покидать хижины после наступления темноты.   
И все же, несмотря на все предосторожности, тигр регулярно собирал свою дань. Последней жертвой людоеда стала девушка, собиравшая лисья смоковницы на склоне оврага – судя по рассказам очевидцев, зверь буквально стащил несчастную с дерева и под ее жалобные крики унес в густой подлесок.
Казалось, чем сильнее боятся люди, тем самоувереннее делается хищник – ночью его раскатистое ворчание слышалось даже на улицах селений, между домов. До самого рассвета жители поддерживали огонь, перешептываясь, что это не зверь поселился в их земле, а злой дух.
Однако, на излете весны случилось то, чего не ожидал никто – в Кхурда-Кад пожаловал конный разъезд. Молодые господа-сахибы явились в Чхани, привлеченные слухами о Кхурдском людоеде, и теперь всем злым духам стоило поберечься, потому что богами забытый уголок Бенгалии посетили никто иные, как близнецы Сантар.
***
– Черт! – Аленари оступилась, и лишь попавшаяся вовремя ветка кустарника и брат помешали спуститься на дно оврага быстрее и позорнее, чем было задумано. Девушка выпрямилась и огляделась.
Пока слуги в деревне обустраивали для господ сторожку, они с Алеком решили пройтись к месту последнего нападения. Конечно, до темноты оставалось всего два часа, да и за прошедшие дни много следов вряд ли сохранилось, но вдруг повезет? Всего несколько отпечатков лап могут рассказать, на кого они будут охотиться – тигр это или тигрица, стар он или молод, есть ли у него какие-то увечья.
Осторожно, бочком, Аленари спустилась к злополучной смоковнице – на коре все еще виднелись глубокие следы от когтей.
– Ну и наглая же тварь! – в голосе равно смешались восхищение и недоверие. – Я видела, как раненный тигр стаскивает охотника с махана, но чтоб вот так…
Опершись одной рукой об узловатый ствол, она обернулась к брату.
– Куда там тигр ее утащил по словам старосты?

Отредактировано Alenarie Santar (13 мая, 2018г. 12:55:35)

Подлесок выглядел многообещающе, причем обещал в основном репьи, царапины и возможность просмотреть тигра, который залег в трех шагах от тропы. Впервые за эту прогулку Аленари в голову закралась мысль, что, возможно, идти по следу перед самым закатом – не самая блестящая идея на свете. Возможно.
Однако, зачатки мыслительного процесса очень быстро сошли на «нет»: Алек нашел следы. Скоренько оказавшись рядом с братом, девушка опустилась на колено. Чтение следов в лесу до сих пор вызывало в ней какой-то почти ребяческий восторг, напоминая игру или головоломку – вроде, перед тобой земля, трава, мусор какой-то, но из этого можно собрать более-менее полную картину произошедшего.
След был старый, его успело занести всяким сором. Широкий, немного расплывчатый, на центральной подушечке пропечаталась глубокая впадинка. Значит, животное достаточно старое. И все же форма лапы ближе к овалу, чем к кругу, значит самка. Озвучивать свои наблюдения Аленари не стала, Алек сам всё это отлично знал и видел.
– Ну, давай пройдем. – Девушка поднялась, отряхивая колени, и спустя секунду добавила. – Только недалеко.
Далеко или нет, а по следу они таки пошли. Крови не было, видно тигрица ни разу не отпускала добычу, но смятых и надломанных ветвей вполне хватало, чтобы не потерять направление. Попутно Аленари то и дело поглядывала по сторонам – май в здешних лесах это сезон цветения древесных орхидей и посмотреть было на что. 
– Интересно, почему она стала людоедом? От старости? Или, может, получила в грудь и морду с десяток игл от дикобраза? Или… Смотри, что это там? – лес расступился и перед близнецами лежал каменистый берег мелкой речушки. Ярким оранжевым пятном на нем выделялось… что-то. При ближайшем рассмотрении «что-то» оказалось обрывками сари. А чуть в стороне лежал какой-то белесый предмет, сперва принятый за дохлую рыбу. На деле это оказалась изящная женская ступня, оторванная чуть выше щиколотки.
– Черт, ну и… – Аленари содрогнулась; внезапно ей стало как-то очень неуютно и промозгло, то ли от близости воды, то ли…
Почти бессознательно она сбросила с плеча ремень винтовки и перехватила ту поудобнее. Взгляд всё время возвращался к одинокой ступне.
– Ты знаешь, у местных такое поверье, что если не сжечь труп или… кхм, ну то что от него осталось, то душа будто бы обречена вечно шарахаться по миру. Может надо… я не знаю, как-то отнести это в деревню? Или прикопать, чтоб потом забрали? – особого энтузиазма в голосе не звучало, Аленари и смотреть-то на кусок людской ноги было мерзко.