Александр (Алек) Сантар (Alexander Santar)

1. Полные имя и фамилия персонажа, возраст, раса
Александр Сантар, 27 лет, человек-пирокинетик

2. Род деятельности

Коммандер Королевского военно-морского флота, виконт Бекингем.

3. Внешность

Природа наградила Алека высоким ростом, темно-русыми густыми волосами и глазами в цвет, всегда немного прищуренными, с особой, как правило, предвещающей беду или, как минимум, какой-нибудь переполох, хитринкой. Он не может похвастать могучим сложением, но и доходягой тоже никогда не слыл.
В равной степени приятен глазу как гладко выбритый, при параде, так и едва продрав глаза после бурной пьянки и обросший, точно портовый нищий. По крайней мере, самому Алеку нравится так думать. И пытаться убедить его в обратном себе дороже. Впрочем, справедливости ради, Сантар и правда достаточно симпатичен, несмотря на то, что к бритвенным принадлежностям он относится крайне презрительно, светлая кожа за годы в море обветрилась и покрылась несмываемым загаром, а на правой скуле нашел свое место старый, уже давно побелевший шрам, который Алек получил, в сущности, по нелепейшей случайности, но по этому поводу сочинив, как минимум, с десяток героических баек.
В одежде делает ставку на практичность, но не экономит на качестве, придерживаясь незатейливого правила "скупой платит дважды", разве что время от времени, в периоды особо лирического или романтического настроений, в одночасье становится страстным любителем рядиться ни то как светский модник, ни то как павлин в период брачных игр.

4. Способности и навыки

-- Хорошо образован, начитан. Помимо английского, свободно изъясняется на французском, чуть хуже на хинди, знает парочку фраз на итальянском и столько же на немецком. Об этикете и прочих премудростях, связанных с поведением в подобающем его статусу обществе наслышан и иногда даже ими пользуется.
-- Имеет обширные познания в области истории, географии, способен цитировать наизусть - или почти наизусть - избранные отрывки из литературной классики, но поэзией не горит, прибегая к ней разве что с целью обольстить какую-нибудь дурочку;
-- Неплохой фехтовальщик, однако предпочтение отдает огнестрельному оружию. С ним управляется куда лучше. Сам себя, без ложной скромности, считает отличным стрелком и не так уж далек от истины;
-- Умнее, чем кажется. Разбирается в политике, близко знаком с картографией и военным делом. Хороший стратег, но слишком самонадеян и порывист, что, как правило, не играет ему на руку;
-- Знает и умеет то, что должен знать и уметь морской офицер: обращаться с навигационными приборами, прокладывать курс, вязать узлы и т. д. Знаком с устройством и оснасткой кораблей;
-- Любитель карточных азартных игр и мухлежа в них соответственно. Иногда получает большой куш. Чаще -- в морду. Но рукопашному бою, впрочем, тоже научен и весьма недурно.

5. Общее описание

Алек старше сестры на целых пять минут и страшно этим гордится, тем не менее с мальства уверенный, что несет за нее, "младшенькую", ответственность. Он помнит беспечные, под нежной опекой матери, деньки своего детства, проведенные в округе Порфири-холла, ровно так же хорошо, как и муштру властного, с годами все стремительнее теряющего рассудок деда, до сих пор не решив, что повлияло на него в большей степени.
Непокорный, шкодливый и без меры любопытный, Алек не то чтобы был для своей семьи занозой в заднице, однако уж точно имел особый талант к созданию практически из ничего шума вокруг своей, по собственному разумению, важной персоны, силясь перетянуть на себя все родительское внимание. Этим он неизменно выводил из себя и без того крайне деспотичного сэра Чарльза, убежденного, что Агата слишком мягкосердечна и добра с зарвавшимся юнцом.
Наказания, впрочем, действовали слабо. Несколько дней Алек и правда сидел тихо, якобы обдумывая свое неподобающее поведение, но уже вскоре вновь стоял, что называется, "на ковре", ангельски потупив взор и ковыряя носком туфли чудного узора паркет, мол, уверяю, я понятия не имею, о какой мыши и сумочке идет речь, я тут совершенно не причем, не понимаю, зачем гувернантка так визжала, эта мышь в сумочке даже живой не была! Какой дурак будет бояться дохлых мышей?
Ему везде нужно было сунуть свой нос, особенно если речь шла о местах, в которые мать ходить строго-настрого запрещала, апеллируя словами "очень опасно", "страшно" и иже с ними, действующими на юного неугомонного зверенка не иначе, как призыв к действию. Ответственность за все шкоды, побеги, нарушения распорядка и прочие созданные ими с сестрой неприятности Алек, впрочем, почти всегда брал на себя, стремясь заслонить Аленари от воспитательных изысканий совсем потерявшего разум деда, искренне, всей своей маленькой детской душонкой ненавидя его за каждую, разумеется, несправедливо полученную оплеуху, причем до того, что в один прекрасный день, очередной раз рассердившись, просто сжег его заживо вместе с парочкой гобеленов и ковров в одном из коридоров их родового поместья.
Ту ночь Алек помнит плохо, обрывками. От дыма, взявшегося как будто бы из ниоткуда, слезились глаза, чесалось горло; пахло гарью, палеными волосами и чем-то похожим на зажаренное мясо.
После, уже в сознательном возрасте, Сантар пытался повторить это, но как ни старался, так и не смог вновь выпустить наружу унаследованный от матери и разбуженный чистейшей детской ненавистью дар.
Несмотря на множившиеся среди слуг шепотки, смерть Чарльза была списана на самоубийство, а Алека еще долго преследовали наполненные его предсмертными воплями кошмары. Вины своей он, однако, не чувствовал. С уходом из жизни старика, угрюмый, согретый лишь мягким светом леди Агаты, Порфири-холл словно бы ожил, освобожденный от многолетнего гнета домашнего тирана, откашлялся от сажи, вздохнул свободно. Жизнь зажурчала своим чередом. Неугомонные дети вновь без страха перед несправедливой выволочкой играли в свои шумные игры, вопреки наказу родителей, все дальше и дальше забираясь от семейного поместья.
В день, когда грянул в детских глазах не меньше, чем конец мира, они с сестрой, сколотив себе армии из местной ребятни, как раз развернули военную кампанию далеко за пределами той территории, где им позволено было гулять, и в борьбе со взбунтовавшейся, буквально ломающейся на части землей могли полагаться только друг на друга, пережив это лишь чудом. Тогда, в праведном ужасе и трепете перед могучей стихией, казалось, что мир, их жизни никогда не будут такими, какими они их знали.
Истина бродила где-то рядом. Разрушительные, однозначно разделившие историю славного Королевства на до и после, события, для кого-то скорбные, неоспоримо страшные, наводнившие Англию всевозможными культами их последователями, в семье Сантар были освещены ярким благодатным лучиком -- на свет появилась малышка-Лилиан. Алеку было семь. И он, пусть нет-нет да и замечал, что мать, здоровье которой было подорвано тяжелыми родами и минувшим хаосом, начала медленно угасать, не ожидал, что потеряет ее так скоро, уже спустя несколько лет, во время, когда сам будет отсутствовать дома, занятый учебой.
Это словно бы сделало взрывной, шебутной характер мальчишки еще забористее, тяжелее. И без того ненавистные, во многом мало интересные ему уроки начали казаться невыносимой каторгой, а смотрящие будто бы сквозь его "неоспоримый гений" преподаватели -- страшными идиотами; спасали разве что письма сестры да многочисленные приятели, которых легкий на подъем, обаятельный Сантар заводил без особого труда.
Окончательно Алек осознал, что как раньше уже не будет в пятнадцать, когда отец, получив пост генерала-губернатора Индии, перевез всю свою семью фактически на другой конец света. Там, в постоянном напряжении и почти невыносимой, наполненной запахом пряностей, жаре, прошла все его дикое, наполненное опасными авантюрами отрочество, и там же, твердо уверившись в своих амбициях, Александр вместе с сестрой поступил на обучение во флот.
Годы шли. Чем старше становился Алек, тем тяжелее было обуздать его свободолюбивый, непокорный даже, казалось бы, неоспоримому отцовскому авторитету нрав. В нем играла юность, горячая кровь, толкающая младшего Сантара на все более и более опасные подвиги. Он часто ввязывался в драки: по делу и без. И еще чаще заводил споры со старшими по званию на службе, тем самым создавая проблемы себе и, по убеждению отца, отношения с которым на тот момент уже совсем разладились, позорил их славный род.
Пиком в этой многолетней конфронтации отца и сына стала их громкая ссора, в результате которой восемнадцатилетний Александр, ведомый неугасающим юношеским максимализмом и уверенный в том, что справится со всем сам, громко хлопнул дверью. Вслед за ним ушла и Аленари. Алек не просил ее, правда, но был бесконечно благодарен за этот, должно быть, нелегкий для нее выбор.
Вместе они добрались до Калькутты, оттуда, устроившись на британский корабль, до Австралии.
Так началась его настоящая, вдали от отцовского влияния, служба. Обуреваемый собственными амбициями и стремлением быть лучше других -- особенно Кристофера, которого отец всегда ставил ему в пример -- Алек отдался морю с головой. Постоянно соревнуясь с сестрой, в двадцать он сдал экзамен на лейтенантское звание, о чем впервые за почти два года молчания написал отцу, в ответ получив лишь сухое одобрение. В этом же году вместе с Аленари присутствовал на свадьбе у брата, Вальдена, а после вновь надолго ушел в море, узнав о рождении племянницы уже из писем.
По службе Алек продвигался быстро, с рьяным упорством, однако домой возвращался редко и неохотно, так не и наладив отношения с отцом. Едва вырвавшись из-под его гнета, наслаждался пьянящей свободой и по той же причине наотрез не желал связывать себя с кем бы то ни было узами брака или мало-мальски серьезными отношениями, дрейфуя от постели к постели, куда больше озабоченный собственной карьерой, нежели тихим семейным счастьем, однако все нарастающее беспокойство младшей сестры по поводу душевного состояние отца и долгожданная встреча с числившейся пропавшей в экспедиции Аленари, заставили его немного умерить свой пыл в пользу семьи.

6. Способ связи

7. Пробный пост