Brimstone |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Brimstone » Воспоминания » Меж страхом и верой, надеждой и крахом
Evan O'Connor, Morrigan Jones, Henry Lewis
18 декабря 1886 года, африканские джунгли, храм Осквернителя
Спустя невероятное количество испытаний и потерь немногие отважные наконец добрались до конечной точки пути, но неизвестно, где теперь реальная угроза и кого стоит больше опасаться, древних проклятий или старых друзей.
На своем веку Эван повидал много чего, о чем старался лишний раз не вспоминать на ночь глядя. Но никакие совместные приключения с Джонс или собственные мелкие и крупные передряги не шли ни в какое сравнение с тем, что он наблюдал едва ли ни каждый день, пока они упрямо шли вперед, несмотря на всю чертовщину, что творилась кругом. Еще бы, когда даже демон, с которым договаривалась Морриган, дал задний ход, объяснив, что «это» чует его адскую задницу и ничего хорошего их в его компании ждет.
Уже тогда О`Коннор в приватной беседе , который теперь выдавались весьма изредка, предложил Джонс придержать научный интерес в угоду здравому смыслу. Разговор был долгий и мог кончиться ссорой, если бы профессор вовремя не вспомнила, что ее друг человек верующий и ко всему прочему, не лишенный благородных позывов в душе. То, что захватило древний храм и отравило тут каждый сантиметр почвы и воды, то, что убивало животных и превращало людей в нечто ужасное, не должно было выбраться наружу, раз даже демонов это пугает, людям ничего хорошего это тоже не сулит.
В итоге Эван сдался, в конце концов, еще и потому, что ни за что бы не пустил подругу одну. А именно поэтому едва занимался рассвет, они снова поднимались и шли, экономя воду, благо немного виски у капитана в запасах еще было. После схватки с тварями, казалось, наступит передышка, но едва они достигли подножия храма, новая напасть приключилась с Ароном, Викторией и Артуром. Стараясь не навредить старому приятелю, Эвану вдвоем еще с одним матросом едва удалось угомонить Феро, благо шаманка что-то надела и ему стало хоть немного легче. Не хотелось бы потерять его здесь, в конце концов, как он будет смотреть потом в глаза Роуз, для которой контрабандист давным давно был как брат. Мунаш задержала взгляд на здоровой руке ирландца, но ничего ему не сказала. Там по-прежнему оставался браслет, подаренным ему вождем небольшого племени, но сам капитан считал это безделушкой, а теребить подобным подругу не стал.
В храм они поднимались молча, оставив внизу всех, для кого это путешествие было окончено. В концов, если они не вернуться, а этот вариант понимали все, пусть никто вслух и не озвучивал, они смогут выбраться и предупредить других неосторожных держаться подальше от проклятого места.
Закинув винтовку на здоровое плечо, и в очередной раз, проверяя подвижность руки на перевязи, ирландец обернулся назад, на Джорджа. Из всей компании моряков он, пока внушал ему, больше доверия, нежели все остальные. Коротко перехватив его взгляд, он лишь согласно кивнул, решив идти с профессорами и приглядывать, если будет нужно. Учитывая и так натянутые, как струна нервы, он не был уверен, что удержится в ответ на какое-нибудь замечание со стороны. С профессорами было как-то проще, они в нем видели лишь охрану и друга Джонс, так что в случае опасности с места в карьер не рванут, а наоборот спрячутся за него. Также попросив научные светила не разбредаться и перебросившись парой слов с Ройсом, капитан пошел вперед.
Очень быстро пришло ощущение, что пространство вокруг давит и сжимается, хотя это и было не так. Тихо, одними губами ирландец прочел короткую молитву, касаясь креста матери под мокрой от пота рубашкой. Тут было тихо и пусто, но от этого совсем не легчало. Кинься из-за угла враг, все было бы понятно, а так… Ирландец шел первым, бросая взгляд вперед и по сторонам, освещая себе дорогу. Следом шла Джонс и юный Генри Льюис, который сам вызвался помочь, учитывая, что у капитана была ранена рука.
- Такое чувство, что мы по кругу ходим, Мо ты уже видела что-то похоже…хотя, такое раз увидишь и всю оставшуюся жизнь будешь дома сидеть… - позвал капитан тихо, оборачиваясь на подругу, в свете факела видя ее напряженный взгляд и тонкие поджатые губы. Они устали, все ужасно устали выжидать и спать вполглаза, но сейчас надо было держаться, потому что само это место словно выпивало силы, как гигантский вампир. Кто-то из шедших сзади профессоров споткнулся и остальные остановились, чтобы ему помочь. В этот миг Эвану показалось, что откуда-то среди этой жуткой вони потянуло прохладным воздухом, и он даже вдохнул чуть глубже, опуская с лица платок и утирая им лицо.
- Ты чувствуешь? Сквозняк…. – обратился он к Джонс и осмотрелся вокруг, следя за тем, как дрожит пламя факела в руке. Ему показалось, что прошли какие-то секунды, пока они обходили небольшое квадратное помещение. В какой-то момент раздался едва ощутимый щелчок откуда-то сверху и чутье ирландца ощетинилось.
- Наз…аа.. – поспешил скомандовать О`Коннор, понимая, что плита под ногами пришла в движение слишком резко. Тьма вокруг стала густой, как кисель и не успел Эван сообразить, что к чему, как пол резко ушел вниз с одной стороны, открыв под собой зияющую тьмой пасть, и мужчина первым ухнул в нее, как и стоящие за ним Генри и Морриган. Под спиной оказался какой-то каменный выступ, по которому он тут же заскользил вниз, прикладываясь о каменные выступы и вскоре теряя ощущение в пространстве. Плита над их головами захлопнулась также бесшумно, так что поспешившие за ними люди не нашли никаких следов.
Сколько длился это безумный спуск, он не запомнил, но в какой-то момент пространство норы расширилось, и он рухнул на спину, приложившись плечом о каменный выступ, и первым делом схватил ружье, которое чудом не выпустил, но встретила его только тишина и звук капающей воды, похоже тут давно никого не было. Факел выпал следом и требовалось его зажечь, потому что даже в отсутствие угрозы можно было переломать себе ноги или напороться на что-то. Однако план пришлось отложить, потому что над головой раздался шум и кто-то приземлился прямо на него, вырвав сдавленное ругательство из капитана.
Отредактировано Evan O'Connor (13 сентября, 2019г. 16:35:22)
Подумать только, еще месяц назад Генри всерьез переживал, что все важные события проходят мимо него. Даже домой ничего интересного не напишешь. Да и рассказать и немножко похвастаться, куда уж без этого, семье по возвращении домой будет нечего и нечем. В последние дни этих самых событий хватило с лихвой. Но только ни одно из них не относилось к категории тех, подробностями которых можно поделиться с мамой за чашкой чая или с младшими сестрами, пугая их перед сном. Тут бы самому совладать со страхом.
После утренней стычки с культистами: выстрелов, криков, запаха пороха и крови — мрачное безмолвие каменного храмового лабиринта казалось особенно гнетущим. Внутри до сих пор бурлил адреналин вперемешку с паникой и шальной радостью от того, что он вышел из этого столкновения живым. Перед глазами раз за разом так и вставала картина, как эта острая тяжелая хреновина опускается прямо на плечо мистера Абрамса за мгновенье до того, как Генри спускает курок винтовки и выпущенная из нее пуля сносит полголовы. Уже не вполне человеческой.
Генри поежился, поправил ремень винтовки на плече и на всякий случай коснулся пальцами кобуры револьвера. Готовность вскинуть оружие в ту же секунду жгла натянутые нервы. Ожидание грядущей опасности заставляло прислушиваться к чужим шагам, которые словно глохли стоило лишь завернуть за очередной опутанный мертвым деревом обелиск.
Ничего не происходило. И оттого напряжение становилось попросту невыносимым.
Генри вздохнул, мысленно соглашаясь со словами капитана О'Коннора о «сидеть дома». Нет, он бы никогда вслух не признался в этом малодушном порыве, но прямо сейчас идея не казалась такой уж глупой. Пришлось поднять факел повыше, стараясь осветить пространство дальше, чтобы понять, чем вызвана заминка идущих сзади профессоров, и разглядеть замыкающих их шествие моряков. Те хотя бы умели пользоваться оружием лучше ученых.
- Профессор Джонс... - неуверенно позвал он, уловив движение за спиной. - Подождите...
Они уже отступили чуть дальше, в следующее помещение. Остальная групп же так и продолжала топтаться на месте. А разделяться им никак нельзя. Здравую мысль поглотила какофония эмоций, и Генри шагнул следом в попытке остановить их. Успел заметить резкий крен пола под ногами и как исчезает в темном провале рыжая голова. Взмахнул руками в тщетной попытке удержать равновесие и скользнул вниз последним.
Уходящая из под ног земля и падения в эти дни как-то зачастили. Прошлое, правда, ничему его не научило. Генри попытался как и тогда (и как и тогда совершенно безуспешно) зацепиться за что-нибудь, но лишь ободрал ладонь об острый выступ. Теряя координацию, приложился затылком о камень до звона в голове и наконец брякнулся вниз. Удар заметно смягчили предыдущие жертвы ловушки, так что приземление вышло почти мягким.
В густой темноте он запутался то ли в своих, то ли в чужих руках и ногах, и, перекатившись в сторону, наконец, оказался на твердом полу. Надо было бы встать с колен, но Генри первым делом нащупал в поясной сумке спички. Зажигаться она не хотела, раз за разом высекая только мгновенную вспышку искр, а потом и вовсе сломалась. На кончике следующей с первой попытки заплясал огонек, выхватывая в дрожащем пламени лишь маленькие фрагменты. Размера пламени было недостаточно,
чтобы осветить все. Но даже с ним стало чуточку спокойнее.
- Вы в порядке? - Генри выставил руку вперед, только сейчас замечая, что и она тоже дрожит. И голос. Пришлось шумно вдохнуть, чтобы придать ему немного твердости.
Огонь заплясал сильнее и чуть не обжег пальцы. Спичка коснулась покрытого все той же отвратительной липкой пленкой пола и с тихим шипением потухла.
- Я... Я сейчас, - пообещал он снова чиркая спичкой, а потом вслепую зашарил ладонью слева от себя. - Тут был факел. Вот!
Маленькая, но радость. Ставшая чуть больше, когда уже яркое пламя отбросило неровные отблески на каменные своды.
- Замечательно, - сипло сказала профессор Джонс, приподнимаясь на локте и сплевывая в сторону каменной пылью, - чудесно. Очень хорошо, мастер Льюис.
Отношения с силой тяготения у Морриган были запутанные и настолько неровные, что подчас американке всерьез казалось, что ее кто-то очень качественно проклял, потому что не может нормальный человек в своей жизни столько падать и проваливаться. За одну эту экспедицию профессор Джонс успела один раз свалиться на землю с дирижаблем, несколько раз - без него, а теперь вот умудрилась минуя лестницу угодить в очередной подвал очередного древнего храма, и это сердило ну просто до чертиков - фокусируясь на неприятных мелочах Морриган будто бы таким образом пыталась игнорировать тот факт, что все в этой богом проклятой экспедиции шло не так уже который день.
Ни один их шаг до этого не был легким; ничто из происходящего не казалось нормальным, если не считать появляющихся временами странных образин, которые уже сделались почти привычными; и падение представлялось еще самым тривиальным событием, которое могло с ними произойти в этом зловещем месте. Поднимаясь по выщербленной временем лестнице храма, проходя под его мрачные своды, с недоверием оглядывая сырые стены, профессор Джонс опасалась чего-то гораздо, гораздо худшего; и если бы О'Коннор сейчас повторил свой недавний вопрос - кой черт они сюда вообще решили сунуться - Морриган теперь не нашла бы, что ответить. Тогда, в пылу спора с другом, ей еще слабо виделась цель их экспедиции, но та делалась все более и более призрачной с каждым пройденным ярдом, и едва они ступили на мертвую землю, под неестественно мрачное небо черных пустошей, остатки смысла их путешествия потерялись окончательно.
Мы шли за другим - растерянно думала Морриган, осторожно ступая по склизким камням - мы шли за правдой. Мы шли за знанием - думала она, поднимая повыше над головой факел, - за пониманием; за тем единственным, что может разогнать темноту страха неведения; за открытием, которое перевернет представление о нашей истории. Это была научная экспедиция, учебная даже - но после тревожного мрака последних дней; сквозь безумие, смерти и ужасы, Морриган припоминала начало их путешествия, как события из какой-то другой, совершенно не связанной истории, и будто бы вообще чужой жизни. В них все было светло, ясно и просто - курьезные истории, студенческие шалости, обычная археологическая рутина; ворчливый профессор Обри и смешная мисс Оуэн, раскланивавшаяся перед туземцами...
Как они дошли до всего этого?..
Молчаливые и мрачные военные определенно прибыли сюда за другим - к моменту попадания в храм профессура осталась в меньшинстве, и недобрые лица их сопровождающих ясно говорили о том, что ищут они в этих проклятых стенах отнюдь не открытий: Морриган, повидавшая в своих путешествиях всякое, хорошо знала этот взгляд, с которым шествовали сейчас и лейтенант Ройс, и близнецы Сантар, и их все их люди - взгляд человека, который пришел за кровью. Взгляд человека, готового убивать; того, кто поднимает оружие не просто для устрашения; и рядом с ними, идущими на свою, личную войну, профессор Джонс чувствовала себя еще более неуместной.
А потом сделалось не до рефлексии и поиска своего места в мире.
Голова неприятно ныла от удара, обозначая зарождение мигрени, но в остальном Морриган оказывалась удивительно целой - в первую очередь благодаря широкой спине Эвана, на которую профессор приземлилась при падении и с которой благополучно скатилась как раз вовремя, чтобы в свою очередь не принять на себя вес летящего мичмана. На полу она моментально с ног до головы извозилась в вездесущей здесь черной грязи - кое-как поднимаясь на ноги, Морриган брезгливо стерла с лица маслянистую пленку; бегло ощупала бока, проверяя ребра, покрутила головой и, оценив свое состояние, как сносное, коротко выдохнула.
Целые конечности - уже неплохо. В остальном, конечно, хуже не бывает - оказаться отделенными от группы, да еще и непонятно где, да еще и в таком месте; и все происходящее было неприятно похоже на ловушку.
- Дрянная история, - обобщила профессор Джонс, подбирая слова специально по случаю присутствия среди них детей, - Эв, ты цел? Целы, мастер Льюис? Слава Богу.
Запрокинув голову, она попыталась разглядеть отверстие, сквозь которое они сюда упали, но свод, под которым они оказались, терялся в непроглядном мраке - в него Морриган и крикнула наугад, мало на что надеясь, но желая хотя бы попытать судьбу.
- Ро-о-ойс! Летена-а-ант! Комманде-е-ер Санта-а-ар?! Какой-нибудь! Любо-о-ой?!
Звук прокатился по каменному нёбу храма и затих в черноте - профессор Джонс несколько мгновений ждала ответа, а потом досадливо передернула плечами.
Ожидаемо не сработало.
Она перевела взгляд на своих спутников: мятущийся свет факела вырывал из темноты их фигуры - широкоплечий ирландец и тщедушный мальчишка в помятой флотской форме; а где-то во мраке, за дрожащим кругом света, предположительно бродят твари, сектанты и демонический Люк Гейбл собственной персоной; и если на Эвана Морриган могла положиться без раздумий, то Генри Льюис вызывал скорее желание спрятать его за пазуху до конца всех их опасных приключений и выпустить уже где-то в Лондоне, если они до него доберутся.
Просто замечательно.
Он бы обиделся, конечно, если бы она что-то такое сказала вслух. В четырнадцать лет все мальчишки считают себя неуязвимыми как минимум - хотя как бы Морриган ни ворчала и что бы ни думала о своем юном спутнике, наличие факела и его способность его зажечь представлялись и правда неплохим заделом на успех.
- Ладно, - кивнула профессор скорее себе, чем своим товарищам по несчастью, - хорошо. Надо выбираться. Надо найти путь наверх. Мичман, давайте-ка мне свет и ступайте за мной, только осторожно. У вас есть оружие? Держите поблизости, будьте начеку. Эв, ты замыкаешь, смотри в оба. Идем.
И они пошли.
Отредактировано Morrigan Jones (23 сентября, 2019г. 19:27:24)
Фраза « мы по уши в дерьме» сейчас обрела свой самый прямой смысл, по крайней мере, для капитана. Мужчина поднялся, сплюнув грязь с губ, слыша Морриган и Генри, и облегченно вздохнул.
- По крайней мере, все целы… - он нащупал свой факел, касаясь им второго, который держал Генри и теперь они могли осмотреться. Похоже, было на какой-то глубокий колодец. Задрав голову вверх, он не смог, как и профессор, разглядеть с какой высоты они сюда свалились.
Джонс попробовала кого-то дозваться, но каменный мешок ответил тишиной. Дерьмо! Их всего трое из которых, один раненный, другой еще мальчишка, а третья, пусть и не кисейная барышня, но все таки женщина, а не солдат.
Первой решила действовать именно Джонс, но тут он был с ней солидарен. Надо было двигаться, чем дольше они стояли на месте, тем сильнее было ощущение, что их сейчас просто раздавит невидимая мрачная аура этого места.
- Не спеши, Мо… - только напутствовал ее ирландец, пустив вперед. Они двигались цепочкой, но за несколько минут ничего не изменилось. Тут по-прежнему было тихо и пусто, только воздух стал как будто чуть теплее. Под ногами чавкала темная жижа, которая после падения прочно отпечаталась на руках и лицах всей компании, причиняя легкий дискомфорт, и капитан то и дело почесывал руку.
Когда ирландец уже было хотел спросить, уверенна ли подруга в выбранном направлении впереди они увидели темный провал какого-то коридора, ведущего прочь из этого зала. Это вселило робкую надежду. Впрочем, стоило им ступить в коридор, внутреннее чутье словно ощетинилось, и мужчина слегка отстал, оглядывая покрытые таким же темным налетом стены. Казалось, они сами выделяют эту жижу, будто живые. В тот же самый момент мрак стал таким густым, что света факела едва хватало.
- Морриган…что-то тут… - начал капитан и вдруг порыв ветра задул факел в руке профессор. И на всех троих буквально опустилась непроглядная мгла.
- Капитан! – голос Виктории оказался совсем рядом и ирландец невольно обернулся, когда собственный факел погас, пытаясь снова его разжечь. В первый момент мысль о том, что капитан Грейс осталась вне храма даже не пришла в голову.
- Виктория?
- Капитан! – голос начал удаляться и вдруг перешел на сдавленный хрип.
Между тем Генри ощутил, словно в темноте мимо него кто-то прошел, небрежно задев рукавом, заставляя замешкаться. Именно в этот момент успевшая уйти немного вперед Джонс могла разобрать быстрые шаги и привычный запыхавшийся голос.
- Эй-эй, профессор красавица! Долго же я вас искал! Давайте сюда, тут есть на что взглянуть! – голос Чарли привычно звучал бодро, хотя после их ночной стычки с рыболюдами даже неунывающий авантюрист утратил свой оптимизм и все больше огрызался и молчал во время переходов.
Крик профессора давно потерялся в черной вышине, а Генри все продолжал стоять, задрав голову и вглядываясь в темноту. Вместе с последним звуком растаяла и надежда. Оказывается до этого она еще теплилась внутри, оставляя призрачный шанс, что вот сейчас кто-нибудь отзовется и поможет им выбраться. Но нет.
Генри сглотнул вставший в горле ком и, подчиняясь уверенности тона профессора, отдал факел. Затем закрутил головой и с облегчением кивнул, найдя отлетевшую в сторону при падении винтовку. Повертел ее в руках, ища повреждения и немного жалея, что недостаточно прилежно относился к занятиям с оружием. Хотя, кажется, все было в порядке.
- И револьвер еще, - добавил он, скорее успокаивая самого себя, чем остальных.
Определенно сейчас Генри был самым растерянным из всех. В голову даже и мысли не пришло, что это он, как мичман Королевского Британского военно-морского флота, теперь должен отдавать приказы и руководить гражданскими. Это же военная экспедиция, а он старший по званию. Но он лишь вытягивал шею, нервно выглядывал вперед из-за спины идущей впереди профессора или наоборот оглядывался назад на капитана, боясь подвести всех и прозевать момент, когда нужно будет спустить курок. В том что этот момент настанет сомнений не было.
С каждым шагом страх все тяжелей наваливался сверху, обволакивал сознание липкой жижей, вроде той, что чавкала под ногами. Генри это чувство было уже знакомо. Именно оно всего несколько дней назад толкало его в джунгли, прочь от лагеря. Толкало к смерти.
В похожем на каменный мешок коридоре страх усилился. Пламя факела впереди вспыхнуло чуть ярче перед тем, как исчезнуть. До этого момента Генри был уверен, что не боится темноты. Но оказывается, он просто не был в темноте. Густой и абсолютной.
- Капитан? - вздрогнул он, чувствуя чье-то движение возле своего плеча. Замер на месте и жалобно позвал: - Профессор Дж... Джонс?
Тишина пугала сильнее любого звука.
- Мистер Льюис, - голос не принадлежал никому его спутников, но Генри узнал его сразу. - Они здесь, со мной, сэр.
Он до сих пор испытывал неловкость при общении, а то и вовсе пытался глупо избегать своего напарника по похождениям в Фритауне. Ведь мистеру Куперу, по мнению Генри, досталось тогда гораздо сильнее. Это было несправедливо. Но сейчас он радостно шагнул навстречу голосу. Особенно после подбадривающего:
- Мы не чертовы чернозадые дикари, чтобы сдохнуть тут так просто.
- Мистер Купер, - позвал он, уверенный, что через пару шагов, за ближайшим поворотом, увидит свет факела.
Только поворота все не было. Ответные слова раздались еще дальше в непроглядной тьме, и Генри сорвался на бег. Чтобы уже через несколько шагов запнуться и улететь на пол.
- Подождите меня, мистер Купер! - в голосе звенела паника, пока он, не обращая внимания на ноющие от падения колени, ощупывал все вокруг в тщетных попытках найти выроненную винтовку.
И в тот момент, когда пальцы левой руки вцепились в дуло, правая опустилась на жесткую крупную чешую. Которая плавно шевельнулась под ладонью. Генри видел только того крокодила, которого они с мистером Купером чуть было не подстрелили. И уж тем более никогда ни одного не трогал. Но сейчас совершенно точно знал - это был он.
Уже в то мгновение, когда свет померк, Морриган знала: быть беде; и сердце ее сжалось от холодящего предчувствия еще до того, как она успела запоздало позвать в чернильный мрак:
- Эв, Генри, стойте! Все стойте, не разбредаемся! Сейчас... ах, проклятье...
Она поспешно нашаривала по карманам спички, когда слуха ее коснулся голос - знакомый настолько, что заставил вздрогнуть, и Морриган на мгновение опустила руку, недоверчиво переспрашивая:
- Блэк? Чарли?
- А то кто, - весело откликнулась темнота, и перед внутренним взором Морриган живо встал образ лукаво подмигивающего Блэка, - не топчись там, красавица, иди-ка сюда, тут за поворотом.
Джонс сглотнула, нащупывая в кармане коробок.
- Вы должны были оставаться снаружи, - неуверенно возразила она говорящему мраку, - ты и Ферро.
- Должны кому? - иронично поинтересовался незримый Блэк. - Лейтенанту Зануде? Ну так его тут и нет. Брось нудить, красавица, иди сюда, тут есть, на что глянуть. И Кучеряшку с собой прихвати.
И Морриган легко поверила, делая шаг в темноту: у бывшего компаньона, думала она с некоторым даже облегчением, всегда наблюдались проблемы с исполнением указаний, особенно тех, что ему не нравятся; а еще - и это профессор тоже знала наверняка - он обладал нечеловеческой, почти демонической способностью материализовываться в местах, где его менее всего ждешь; и кто бы мог подумать, что она в кои-то веки этому факту рада. Во-первых, он означал, что из этого места есть второй путь, помимо того, которым они сюда попали; а во-вторых, Чарли Блэк, какие бы чувства к нему ни испытывала Морриган, объективно был опытным путешественником и неплохим бойцом, и присутствие его прилично повышало их шансы на спасение.
- Не видно тут ни черта, - вслух ворчливо пожаловалась Джонс, на ощупь вытягивая спичку из упаковки, - ты где вообще, Блэк? Эв, Генри, идите сюда, тут Чарли!
- Я тут, - после недолгой паузы откликнулся из темноты Блэк, гораздо дальше, будто бы чем в первый раз, - да ты только погляди, что тут, красотка...
Морриган досадливо ускорила шаг - нетерпеливый Чарли, по всей видимости, успел ускакать куда-то в глубину здешних путанных коридоров, совершенно не подумав о том, что они-то толкаются тут, как слепые котята: профессору казалось, что она совсем рядом слышит и тяжелую поступь О'Коннора, и торопливые шаги Генри, молчаливо следующих за ней.
- Стой на месте, - потребовала она, - не убегай вперед. Чарли? Погоди-ка, я сейчас...
Спичка зашипела, на мгновение озаряя темноту коридоров яркой вспышкой, что погасла в следующее же мгновение - Морриган успела лишь поймать игру теней на выпуклых узорах стен и, недовольно поморщившись, вытянула вторую.
- Не убегай, - дежурно попросила она у Блэка, - сейчас, свет...
Факел зашипел, разгораясь, и Морриган машинально подняла его повыше над головой: в забрезжившем свете она рассчитывала увидеть Чарли - ну или кого-либо из своих необычно молчаливых спутников - но в отблесках факельного пламени не углядела ни первого, ни вторых: в коридоре она была совершенно одна, и профессор удивленно моргнула, растерянно осматриваясь.
Она готова была поклясться, что Чарли был где-то тут. Она готова была поклясться, что Эван шел за ней. Она готова была...
Крик душным комом застыл у Морриган в глотке, когда взгляд ее опустился ниже.
Она готова была поклясться, что впервые видит такое.
Абсолютно черное, лишь отдаленно напоминающее человека существо по-змеиному извивалось на земле, хаотично молотило по камням лишенными костей конечностями, и на пустом лице его, совершенно лишенном человеческих черт, ярко светились лишь золотистые, явно хищные глаза - взгляд их в первое мгновение скользнул мимо Морриган, но лишь для того, чтобы цепко впиться в нее в следующее.
И проворно поползти к ней, ловко цепляясь за покрытые слизью камни.
Волна неконтролируемого ужаса окатила её с головы до ног: Морриган шарахнулась назад, спотыкаясь о трещину в полу; панически дернула револьвер из кобуры, предупредительно махнула факелом, отгоняя тварь назад - не потому, что считала, что ей это как-то поможет, а оттого, что это было первой почти животной реакцией: защищаться, не подпускать, отбиться...
- Эван! - отчаянно выкрикнула Морриган в темноту, пятясь от чудовища. - Эван, тут какая-то тварь, Эван! Это не Гейбл! Это вообще не человек! Генри?! Генри! Эван! Вы видите ее?!
Отредактировано Morrigan Jones (1 октября, 2019г. 14:50:15)
Одной рукой было очень трудно разжечь факел снова, но выхода не было. В кромешной темноте О`Коннор рисковал заблудиться и отстать от своих. Мичмана он окликнул в надежде на помощь.
- Мистер Льюис! Подсоби! Генри? – он был уверен, что мальчишка и Морриган отошли буквально на пару шагов, но ему ответила тишина. – Эй, где вы там?
По спине снова пробежал холодок. Что-то случилось? Он их потерял, а ведь должен был защищать. Ничто так не пугало капитана, как возможность оказаться бессильным помочь или не успеть это сделать.
- Капитан О`Коннор! На помощь! Они всех убьют! – раздался хриплый вопль Виктории из противоположного конца тоннеля. Первым желанием было броситься туда, интуитивно решив, что там он найдет и Генри с Морриган, но крошечный червячок сомнения на миг вдруг шевельнулся внутри и ирландец зажмурился, чувствуя что все вокруг словно начинает вращаться с бешенной скоростью. Он упрямо развернулся, делая несколько шагов вперед, тут же спотыкаясь обо что-то, что издало хриплый вой, и наугад ударил факелом, кажется, зацепив тварь.
Вдруг где-то совсем рядом раздался едва слышный крик уже совершенно точно принадлежащий Морриган. Однако когда свет фонаря выхватил фигуру, капитан покрепче сжал свое ружье. Перед ним стояла Джонс, но не такой, какой он ее помнил. Взгляд девушки не выражал ничего, а руки до локтя покрывала…красная глина. Женщина издавала какой-то низкий вой, слегка раскачиваясь и у капитана все похолодело. Этого просто не могло быть снова. Там, в проклятой пещере, где они вдвоем чуть не погибли, они уничтожили проклятого духа и проклятье над колонистами было не властно. Тогда откуда же тут…
- Морриган! Морриган, очнись! Ты слышишь меня?! – мужчина двинулся к подруге, но схватил лишь пустоту, а она замерла в нескольких шагах от него, продолжая завывать.
- Проклятье! Генри! Где ты?
О`Коннор озирался вокруг, видя, что черная жижа на полу как будто начинает густеть и ее уровень начал подниматься, не давая свободно переставлять ноги.
Бежать.
Нутро Генри настойчиво впилось в эту идею, здесь в абсолютно густой чернильной темноте - он в опасности, он должен бежать отсюда, к своей команде, под защиту пороха и пушек. Бежать прямо сейчас, к мистеру Куперу, к факелам, бежать на огонь. Потому что иначе крокодил раскроет пасть и здесь всё и закончится.
Здесь всё закончится...
***
Бежать.
Существо наползало на профессора, заполоняя собой всё пространство, скользя по стенам. Если ты сейчас не сбежишь - ты умрёшь. Безопасность... где безопасность?
- Мо, - услышала Морриган за спиной такое знакомое, такое долгожданное - О'Коннор был рядом. За спиной, возможно в коридоре. Ты должна бежать туда., - Мо, сюда, быстрее!
***
Вам надо бежать.
Услышал О'Коннер в голове, и вдруг со всей чёткостью понял - это не его мысли. Это не его желание, но это его страх.
Вам с Мо надо бежать.
Настойчиво требовало сознание и облик подруги из ожившего кошмара прошлого. Но на руке сначала зудел, а сейчас почти горел браслет, подаренный шаманом амулет. Это всё неправильно...
Морриган перед Эваном шатнулась и с кровавой струйкой у рта стала оседать на пол.
Ты её так не спасёшь.
Что-то не так...
Нутро боролось с чем-то, и сквозь эту борьбу он услышал что-то новое. Он услышал шаги. Продиравшиеся будто сквозь огромную толщу воды, откуда-то сбоку и сверху... сзади или спереди. Это были топот ног, это были восклицания Генри и Морриган. Другой Морриган. Что-то не так...
- Эван.
- Эван, тут какая-то тварь, Эван! Это не Гейбл! - где-то впереди...
Морриган напротив смотрит на него. Искажённые болью глаза. Рыбьи пустые глаза. Нет глаз. Здесь ничего нет.
БЕГИ!
Топот ног. Где-то сзади.
***
- Сюда, мистер Льюис, сэр! Сюда, мы его отгоним. Мы с лейтенантом Аленари и не на таких охотились! - голос Купера не приближался. Беги не беги, он не приближался, он упрямо был где-то впереди. А крокодил позади, на хвосте, он смыкал челюсти с глухим стуком и размыкал их снова. Генри знал что если становиться, они сомкнуться на нём. В тот же момент...
***
- Стреляй в него, Мо, стреляй! Выпусти весь барабан!
Стреляй, защищайся, беги! Стреляй в то, чего боишься.
Под ногами чавкала жижа, а под ней скрывались каменные обломки, которые так просто зацепить в темноте ногой, запнуться, подскользнуться и, теряя равновесие, упасть.
Чтобы никогда больше не встать.
Горячий спертый воздух обжигал легкие. Их словно сжало изнутри чьей-то сильной рукой, отчего каждый новый вдох отдавался болью в груди. Если попытаться сейчас крикнуть, позвать хоть кого-то: мистера Купера, профессора, капитана О' Коннора, то можно захлебнуться воздухом.
Чтобы никогда больше не вдохнуть.
Генри бежал. Он давно сбился со счета шагов и поворотов. Не замечал, что пару раз задел ногой им же выроненную винтовку. Безотчетная, неконтролируемая паника вела его вперед надежней, чем голос мистера Купера. Мир сузился до сжимающегося вокруг каменного мешка тоннеля. Казалось прошла целая вечность с тех пор, как он отпрянул в сторону, почувствовав, как дернулось под его рукой тело крокодила.
Сейчас он слышал только звуки. Их не заглушал даже его собственный топот и тяжелое дыхание. Жадное чавканье жижи, когда тварь в очередном стремительном броске плюхалась в нее. Удары хвоста о стены, иногда такие сильные, что с них сыпалась каменная крошка. Похожее на скрежет трение когда жесткие пластины чешуи задевали об угол, не вписываясь в поворот в неожиданно узком месте. И тогда воспаленный разум подкидывал образы, помимо воли складывая все это в единую картину.
Какого же размера должна быть эта тварь?
Сзади снова, чуя близкую жертву, глухо клацнули челюсти.
Как скелеты тех гигантских монстров из британского музея?
Генри готов был поклясться, что чувствует рожденную этим движением волну воздуха, бьющую в спину.
Больше. Намного больше.
Если он не сможет бежать быстрее, то в следующий раз они сомкнуться на его ноге. Или просто сразу перекусят надвое.
Поэтому надо смочь.
И не оглядываться, никогда не оглядываться. Совсем не потому что в кромешной тьме все равно ничего не разглядеть. Наоборот, из страха увидеть.
Через несколько шагов Генри с размаха впечатался в стену, больно задев ее плечом, и зашарил рукой по влажному камню. Рядом обязательно найдется проход, поворот и возможность бежать дальше. Так всегда было. Но ладони раз за разом натыкались только на камень. Движения монстра за спиной чуть замедлились, чувствуя страх загнанной в ловушку жертвы.
Ужас пульсировал в голове, заставляя обмякнуть и сползти вниз по стене, в тщетной попытке забиться в дальний угол тупика.
Нет. Все не может закончится так.
Пальцы нащупали револьвер. Он гулял в нетвердой руке, и нажать на спуск, вслепую целясь в пустую черноту, удалось с трудом. Вспышка выстрела выхватила из темноты распахнутую челюсть и зубы размером не меньше фута.
И тогда Генри закричал.
Этого не может быть.
Черная тварь, до этого по-паучьи стремительно преследовавшая ее, теперь растекается по стене вязкой кляксой - не может быть, потому что не может, так не бывает, не должно - только это бьется в сознании ясно и отчетливо, и пятящейся от чудовища Морриган почти хочется плакать от обиды на мироздание, допустившее существование противоестественного. Все остальные мысли тонут в ужасе - топком, как здешние болото, непроглядном, как наступающая со всех сторон темнота: как бороться с тем, чего не должно быть? Как победить то, что попирает сами законы мироздания, как справиться с небывалым - здесь бессильны знания, здесь не поможет оружие, и даже огонь, самый древний защитник человечества, не спасет ее сейчас, и факел в руке Морриган сжимает скорее судорожно, чем осознанно.
Свет не спасет ее. Ничто не спасет.
Тварь идет черными пузырями, утробно булькает и совершенно теряет человеческие очертания, и расплывающаяся по стенам черная грязь открывает глаза - сначала один, потом второй, третий, четвертый; все золотистые, все - хищные, жадно впивающиеся взором в добычу.
Страх одновременно гонит и сковывает, будто пытаешься бежать в кандалах.
Морриган прерывисто вдыхает, давится липким, клокочущим в гортани воздухом, отступает мелкими шажками под гул крови в ушах и набат сердца в груди - мысль о своей смерти пугает не так сильно, как понимание того, что погибнут сейчас все - ее Эван, ее верный друг, с которым они всегда стояли плечом к плечу и которого она втянула в это гиблое предприятие; бедный Генри - совсем еще ребенок, которого она не сумела защитить; а потом эта тварь наверняка вырвется наверх, к морякам и профессорам...
А Чарли? Чарли, который тут был мгновение назад - он звал ее... на помощь, кажется? Он уже мертв?..
Это она подвела всех. Она всех убила. Она считала себя сильной, но на самом деле она слаба.
Она думала, что умна, но все ее знания бесполезны сейчас.
Она сама бесполезна.
- Мо, - зовет знакомый голос, - Мо, сюда, быстрее!
- Эван?..
Морриган дергается на звук, пятится в ту сторону, откуда он идет, но замирает на полушаге, словно споткнувшись.
Беги, - толкает ее в спину страх, - беги или дерись!
Здесь не поможет оружие.
Ничто не спасет.
Погибнут все.
Ты подвела их.
Ты можешь только сбежать.
Беги, беги, беги...
- Беги, - повторяет Морриган вслух, вскидывая револьвер - рука дрожит, как дрожит и голос, но она заставляет себя его повысить, - беги, Эв! Найди Генри и Блэка! Беги, слышишь?!.. Предупредите всех!
Тварь нельзя остановить, но можно задержать. Смерть страшит - темная, непроглядная, пустая и вечная; ее не хочется; но еще сильнее не хочется жизни, купленной чужой кровью, жизни с вечным клеймом.
Ты подвела всех.
Здесь не поможет оружие.
Не дыши, - отчетливо произносит отцовский голос над ухом, - когда прицеливаешься. Бери чуть ниже.
Морриган тыльной стороной ладони смахнула набежавшую злую слезу; прицелилась повыше, в самый угол, откуда сверкал глаз покрупнее; коротко вдохнула, взводя курок, и на выдохе выстрелила.
Отредактировано Morrigan Jones (11 октября, 2019г. 16:06:28)
Страх. Животный, первобытный страх буквально вгрызался в кишки. Голоса шептали, выли, хрипели на все лады, требуя бежать, спасаться, но по какой-то причине капитан продолжал стоять, ощущая жжение на запястье и, по - прежнему, не открывая глаз. На память вдруг пришел обрывок разговора, услышанного им на одном из привалов. Шаманка Мунаш беседовала с сидящими рядом Ароном и еще несколькими матросами. Кажется, она что-то говорила о том, что проклятое место полно ловушек, не только физических. Раз даже демон не сунулся, угроза была не столько в ружьях врагов, да страшных тварях. Что если само это место так влияет на них? Словно в подтверждение робкой мысли, капитан сквозь хрипы Морриган разобрал будто удаляющееся эхо голоса… Морриган.
- Проклятье…ладно…я смогу….это все только в моей голове…все не по настоящему… - пробормотал ирландец, заставляя себя дышать ровно и спокойно. Сперва это произвело лишь обратный эффект, ему чудился топот ног и еще какой-то грохот, но вот он стал тише и он слышал как собственное сердце перестает стучать как умалишенное, теперь совершенно четко различая рядом еще одно испуганное дыхание и безошибочно разобрал звук взводимого курка.
Все, что успел сделать О`Коннор, интуитивно уйти вправо, понятия не имея, кто в него метит и открывая глаза последний момент. Грохнул выстрел и правый бок ожгло, а следом он ощутил острую боль и, приложив руку к ране, понял, что рубаха пропитывается горячей кровью. Но боль сейчас сделала свое дело, давало полное ощущение реальности. Подняв факел, он обнаружил, что он все еще в том самом коридоре, а в трех метрах от него в стену вжался мичман, испуганно вскрикнув, опустив свое оружие.
Где-то позади него послышался голос профессора.
- Беги, Эв! Найди Генри и Блэка! Беги, слышишь?! – в руке Морриган тоже поднялся револьвер, и вот теперь действовать нужно было очень быстро. Второй раз могло так не повезти. Из двух зол выбирают меньшее, в данном случае меньшее по размеру, силе и возрасту. Капитан поднялся на ноги, двигаясь настолько быстро, насколько смог и дернул Генри на себя, перехватив оружие и накрывая ладонью его глаза, сжав крепко и не отпуская от себя.
- Генри! Тихо, тебе все это лишь чудиться…давай же, приди в себя,ну…
Грохнул еще один выстрел и пуля, кажется, угодила в стену, срикошетив, и раздался болезненный вздох Джонс.
Каким-то чудом, гадать о природе которого сейчас у капитана времени не было, он очнулся, а вот его друзья нет, и сейчас только он мог что-то сделать.
Пресвятая дева… помоги
Пронеслась про себя короткая просьба и словно в ответ на нее, капитан вновь уловил порыв ветра. Сквозняком тянуло откуда-то из-за стены, к которой прижимался Генри и капитан понял, что, там есть проход, поскольку камни заходят один за другой, но они в темноте и панике этого просто не видели. Там выход. Пока не важно куда, главное убраться из этой чертовой жижи, возможно, тогда удастся привести всех в чувство.
Эван стал ощущать злобу. Чужую, но такую явную злобу. Он играет в этом спектакле не по нотам. Он вообще должен был умереть, два выстрела в того, кто пришёл на чужой парад с заколдованным браслетом. Но он жил и он дышал, и он мешал... И эта злоба вперилась в него будто бы десятками глаз, смотрящих на него отовсюду в этой темноте.
И он мешал..
Генри, как только ладонь с браслетом накрыла его глаза, вдруг услышал всё это - диссонанс. Ужасные клацания зубов крокодила и голос Купера стали глухим эхом, сиренами звавшим к себе, но и голос Эвана, как и его руки, теперь были реальностью, как и голос Морриган там впереди. Двоясь и заливаясь в уши, эта какофония вообще отрывала от понимания реальности. Где он вообще сейчас? Он в подземельях, ведь да? Что реальнее - страх, инстинкты или капитан О'Коннор?
Или стена, отъезжающая вбок?
Да, сбоку от них действительно был проход. И с каменным звуком часть кладки отъехала, посыпая пол крошкой и пылью. Боишься мифов? Иллюзий? Есть ведь и живые...
На Эвана и Генри, неуклюже и крича, вывалился мужчина, в котором можно было опознать члена их экспедиции только по одежде - потому что всё егё лицо было изодрано ногтями в мясо. С трудом в нём узнавался профессор Хардингтон, географ. Он не утешил их бестелесной неестественностью. Едва поднявшись на ноги и дико оглядевшись безумными глазами он увидел Морриган, и страх в его лице сменился отчаянным гневом.
- Вы! Это всё вы, вы привели нас сюда!
Прежде чем кто-то успел что-то сделать он метнулся к женщине, всё ещё не видящей ничего и никого вокруг кроме жуткого монстра, наползавшего на неё по стенам, и впился в её плечи руками... Монстр протянул щупальца и впился в её локти...
- Это вы затащили нас в этот Ад, это всё вы виноваты!!
Тварь завизжала на пронзительной ноте.
Это был конец.
Генри зажмурился, хотя толку в кромешной темноте от этого не было никакого. Последняя жалкая и совершенно бессмысленная преграда между ним и скорой смертью. Это в книгах отважные герои смело смотрят в лицо опасности. А вот у него не получилось.
Челюсти громко клацнули совсем рядом. В следующий раз они сомкнутся уже не нем. Дернут в сторону с ужасающей силой. Разорвут одним мощным рывком. Потащат по каменному лабиринту, где его никто уже никогда не найдет. Если бы можно было, Генри еще сильнее бы вжался в стену в ожидании неизбежного.
Ожидание, впрочем, оказалось недолгим. А рывок вперед хоть и не таким сильным, как он предполагал, но все равно вырывающим из горла очередной вопль. Оцепенение спало, заставляя вырываться из хватки... чужих рук... челюстей с бешеной силой.
- Генри!
Имя донеслось глухо, словно сквозь вату.
- Вырывайтесь, сэр, - вторил ему второй голос, взволнованный и такой манящий. - Иначе он сожрет вас.
И Генри послушался. Замотал головой, пытаясь избавиться от удерживающих его рук. Пнул ногами сначала пустоту, а потом чуть сместившись, стену.
Грохот выстрела ударил по ушам и разуму одновременно.
Крокодил вновь изогнулся, мазнув хвостом по камням, осыпая все острой крошкой.
Вырваться и бежать. Только так можно спастись.
- Не медлите, сэр!
Крик профессора вторил этому призыву. Велел бежать. Но в то же время был совсем другим. О другом.
А капитан О'Коннор раньше велел очнуться. Очнуться?
Пространство вокруг словно пошатнулось на миг. Чужие ладони соскользнули с лица. Свет резанул по глазам яркой болезненной вспышкой.
- Капитан? - просипел Генри и моргнул несколько раз.
Чтобы потом разглядеть чудовищного монстра во всем его ужасающем величии.
А потом увидеть профессора Джонс.
И профессора Хардингтона, которого словно выплюнула темнота. В нее так хотелось провалиться снова. Генри вскинул голову на его гневный крик. Все вокруг поплыло, заставляя зажмуриться и зажать руками уши. Чтобы не видеть ничего больше. Чтобы не слышать этой дьявольской какофонии звуков и криков.
- Это вы затащили нас в этот Ад, это всё вы виноваты!!
Чтобы убраться из этого Ада. Оказаться как можно дальше.
Подчиняясь этому желанию, Генри неуклюже отполз в сторону. Больше ни на что сил сейчас попросту не было. Он толком не понимал, что вообще происходит. Голос мистера Купера обессиленно растаял где-то вдали. Фигуры профессоров и капитана проявлялись все более ярким мазками, становились объемней, реальней. Единственно настоящими. Генри отчаянно цеплялся за них, бился в паутине опутавшего разум страха. Все было слишком быстро. А он приходил в себя слишком медленно.
Открывшая проход стена все с тем же каменным издевательским скрежетом вдруг скользнула назад, на прежнее место. Не находись он рядом, и не услышал бы. В этот момент Генри отчетливо понял, что еще какие-то секунды и она снова отрежет им путь, запирая здесь. И этот страх оказался сильней другого, липкого и чужого. Он наконец заставил действовать.
- Капитан! - с отчаянной горячностью завопил Генри. - Она закрывается! Профессор! Профессор!
Выроненная при падении винтовка валялась совсем рядом. Времени раздумывать не было. Генри схватил ее и в последний момент запихнул в сужающийся проем. Челюсти крокодила оружейная сталь в свое время сдержала, может и с камнем получится. Дерево приклада нехорошо затрещало, но пока устояло.
Пуля с чавкающим звуком утонула в топкой плоти - золотистый глаз, в который метила профессор Джонс, медленно оплыл, смешиваясь с тягучим, смолистым веществом, образовывающим бок чудовища, и когда тварь болезненно поджала черные щупальца, сердце Морриган радостно подпрыгнуло - оно чувствует боль!
Его можно задержать!
Его можно...
Она не успела даже поднять руку для второго выстрела, когда черная субстанция пошла пузырями - золотистые глаза неестественно выпучились, словно тварь старалсь выдавить их из себя; заметались судорожно и бессистемно, глядя во все стороны сразу, закатываясь и мигая, а потом тварь коротко выбросила в сторону тонкое, узкое и острое, как кинжал, щупальце. Щеку обожгло болью - ладонь, которую Морриган с коротким вскриком инстинктивно прижала к лицу, утонула в липком и теплом; она попятилась - но только для того, чтобы в следующее мгновение попасться в плен цепких щупалец чудовища, устремившихся к ней со всех сторон. Топкая грязь вскипела, поднимаясь по колено,
а потом тварь завизжала.
Крик ее - нечеловеческий, леденящий, дикий - сотряс недра древнего храма, прокатился по его каменным костям от основания до самой вершины; достиг небес и ушел в здешнюю проклятую землю; он пронзил Морриган с головы до ног, зазвенел в груди и заполнил всю голову - против воли она отчаянно зажмурилась, пытаясь в темноте век спрятаться от этого оглушительного, жуткого звука, вслепую рванулась из сжимавших ее щупалец, отталкивая их, и рука ее, ушедшая по локоть в черную жижу, неожиданно наткнулась на что-то твердое.
И это было так неожиданно, что Морриган даже распахнула глаза.
Медленно стекавшая смоляная жижа обнажала вполне человеческое плечо, в которое и упиралась ладонь профессора; и откуда-то издалека, из-за тягучей, черной завесы, как сквозь толщу воды пробивался голос, словно бы знакомый.
- Профессор! Профессор...
Морриган ударила локтем наугад, отталкивая опутанную черными щупальцами фигуру; потом еще раз, и еще, каждый раз со все большим ожесточением; вырвала ногу из тугой грязи, шагнула назад, прицелилась и выстрелила ровно в переплетение черных щупалец, опутывавшее ее.
Грохот выстрела звучал неожиданно четко, словно кто-то поднял модератор в пианино. Словно кто-то вновь позволил ей слышать и видеть - тварь, недвижимая теперь, не меняла более очертаний, вместо того покачивалясь, как морская вода; из непроницаемо-черной делалась полупрозрачной, и сквозь отступающий морок профессор Джонс могла смутно различить фигуры Эвана и Генри, оказывавшиеся неожиданно близко.
Откуда они взялись?.. О'Коннор не послушал ее?
Неважно.
Неважно, потому что это означало, что они живы.
Неважно, потому что на залитом кровью лице Морриган отчетливо ощущала прохладный ветер, а это всегда добрая примета - отпихнув ногой комок черных щупалец, все еще спотыкаясь в полубреду, она отряхнулась от кошмара; шарахнулась на знакомый голос почти вслепую и не сразу сомкнула пальцы на плече мичмана - тот казался то ближе, то дальше; дрожал, как свечное пламя, но под рукой определенно был настоящим и осязаемым.
- Бежим, - коротко постановила профессор и без того очевидное, - уходим, скорее. Эван! Эв! Помоги!
И вместе с Генри налегла на винтовку.
Генри забился в его руках, и Эвана охватила бессильная злоба, что он просто не сможет, не справится сразу с двумя товарищами, которые даже не понимают, что он рядом. Откуда-то, как черт из табакерки, выскочил географ, набросившись на Морриган, но теперь уже Эван не был уверен, что он сам не галлюцинация и через минуту из него не начнут расти щупальца, рога или прочая дрянь.
Внезапно мичман замер и обратился к нему, словно пришел в себя, тоже замечая проход и пуская в ход винтовку, а следом и Морриган как-будто поверила, что за безумными видениями есть что-то еще. Правда перед этим еще раз пальнула в пустоту. Слава Богу, она поспешила к Генри, тоже находя спасительный лаз.
- Лезьте туда! Живо! Это приказ! – рявкнул капитан, понимая, что статус самого здравомыслящего наделяется его ответственностью и за жизнь профессора Хардингтона.
- Послушайте, эй, это все это место…оно вам давит на мозг, мы выберемся….ну давайте, идемте- же
Однако тощий профессор географии неожиданно оказался сильнее, заорав громче и продолжая причитать, что все они умрут.
- Если не хотите умереть, вам нужно идти с нами! – раздраженно позвал Эван, схватив его за плечо.
- Вы не знаете, как выбраться! Вы простой моряк, вы понятия не имеете, как… - завопил мужчина, отбиваясь. И тут Эван не выдержал, размахнувшись, и врезал светилу науки промеж глаз. Тот, не ожидав подобного, упал вперед и капитан просто взвалил его на плечо, медленно отступая к проходу и как мешок картошки, пропихивая туда сперва профессора, крикнув впереди, чтобы втащили его, а затем полез следом, ощущая как проход сжимается. В голове с каждой секундой прояснялось, но стены становились все уже, обдирая руки и в какой-то момент показалось, что темнота не кончится, когда он услышал впереди голоса Морриган и Генри. Он сделал новый рывок и выбираясь из лаза в сухое небольшое помещение, где на стене коптил факел, а на полу была сухая листва. Ирландец просто осел на пол, чувствуя как вокруг все расплывается, и только махнул рукой, давая понять, что ему нужно несколько минут просто отдышаться.
Иллюзии, галлюцинации, сумасшествие игравшее с их сознанием отступало, стекало вниз, по ногам, оставалось где-то в следах позади, но на место игр разума приходили игры чувств. Обострённые сейчас, как у человека со снятой кожей, что боится плакать от обжигающей эту наготу соли, эти чувства кричали о том, что тут они не гости. Не захватчики. Ни даже враги. Маленькие песчинки, бродящие по лабиринту чужих владений. И владения эти жуткие и холодные. И эти стены мечтают раздавать и давят их уже тем, что они не кончаются.
Все трое шли, волоча бессознательного профессора, и прямой, лишённый поворотов коридор всё вёл их туда, дальше в зыбкую, глухую темноту, откуда выскочил Хардингтон. Он не поднимался и не спускался, или чувство ориентации отказало им под гнётом паранойи. И только одно было неизменно - оттуда шёл воздух. Пахнувший концентрированно и отвратительно, тухлятиной, смертью, чем-то странным. Но дувший, высушивающий кровь на не перевязанных ранах. Дававший робкую надежду, что они выйдут, как и зашли, туда, где и должны были быть...
Первыми из темноты пришли звуки.
Напевы, и мелодии, гулкие, чуть булькающие. Они не ласкали выверенностью и выученностью церковного хора, но всё же походили на него, как кривое зеркало. С ними шло не одухотворение и желанный покой, а ощущение того, что там... где бы это ни было, поют что-то мрачное. С каждым шагом голоса нарастали - нет сомнений, это где-то в конце тёмного коридора, в той чернильной пустоте, что неохотно отступала под светом их факелов.
Потом монотонные и равнодушные стены стали приобретать в своих очертаниях что-то... новое. Оно ползло по стенам и складывалось в рисунки, странные люди, или существа похожие на людей - пучеглазые, непропорциональные, практически отвратительные. Они шли по коридору, по стенам, вместе с троицей, неся в руках чаши. С наскальной живописи в барельеф, вот эти создания уже ступают по земле. потом земля сменяется водой, а вода - пьедесталом в кругу колонн. Они опрокидывают свои чаши на пол этого пьедестала, и с них течёт жидкость заливая трещинки и жилки, заполняя собой рисунок, ползя по колоннам, будто бы живая. Единственная окрашенная в цвет, она переходила дальше по барельефу... Блеснула в свете факела. Будто бы не краска. Колонны вокруг пьедестала скрещивали свои тени над ним и каждый нёсший чашу приходил в центр, и брал из неё нечто, что потом выкладывал на пол пьедестала. И сходил с него уже не человеком.
История рассказанная барельефом, будто бы для них, будто бы предлагала повторить, присоединившись к странному хору и песнопению, там, впереди, во всё такой же глухой темноте. Вот заканчивается земля и Генри ступает ногой в воду, не выдавшую себя плеском, и лишь сейчас блеснувшую в свете факела она едва касалась подошвы, но в следующем шаге проглотила каблук сапога. Свет выхватил конец коридора, квадратный выход туда...
Шаг, и факел кидает жёлтые всполохи по расходящийся от их ног кругами воде. Голоса впереди, кажется так рядом, но где? Там только чернота.
И которой медленно бесшумно, почти плавно выплыло белое тело. Руки этого учёного мужа, обычно запачканные мелом и получившие характерные мозоли на суставах, были безвольно раскинуты, глаза, потускневшие, ещё отражали огонь факела, а горло улыбалось ровным бордовым разрезом. Этот уходил с Ройсом...
Этот человек совсем недавно был жив, и ерошил волосы Генри на привале в их первые дни похода сюда. Порой долго подбирал слова, чтобы сказать что-то Морриган, когда они пересекались в коридорах. Он был жив, а сейчас его тело, принесённое чёрной водой мягко уткнулось в сапог мичмана.
- Не ходите, - тихо раздалось сбоку, у выхода из коридора, оказывается оканчивалась лестницы, на которой сидела, обняв руками колени и тяжело дыша Мунаш. На её лице были разводы смазанной крови, а руки напряжённо впивались друг в друга. - Они зовут... они зовут на убой... Вода прибывает.
[icon]http://s7.uploads.ru/1H4eB.jpg[/icon][nick]Lavinia Fisher[/nick][status]хотите чая?[/status]
Приказам Генри привык подчиняться. Пусть даже и исходили они не от старшего по званию, да и вообще от кого-то совсем без военного чина. Понятное и четкое указание капитана помогло просто делать, то что нужно, без обдумывания, на одних рефлексах. Сейчас, это было как нельзя кстати. Пока собственный разум еще окончательно не протрезвел. Именно на последствия чрезмерной выпивки возвращение в реальность и было чем-то похоже. Тот же гул в тяжелой голове, те же трудности с ориентацией в пространстве. Даже сблевать Генри, пожалуй, бы не отказался. Если бы на это было время.
Но нужно было уходить, как ему велели. Помогать профессору Джонс втащить к ним бессознательное тело профессора Хардингтона. Сейчас, без гримасы ужаса, тот выглядел удивительно умиротворенным, словно лежал не брошенным на камнях, об один из которых, неудачно приложился головой, а в номере шикарной гостиницы. Только кровь на разодранном лице была тут не к месту. Генри отвернулся, с тревогой вглядываясь в сужающийся проход в ожидании капитана О'Коннора. Расслабиться было никак нельзя. Темнота по эту сторону стены ни чем не отличалась от темноты по ту сторону.
Шли они молча, обмениваясь лишь короткими фразами при необходимости скоординировать действия. Генри не отпускало ощущение, что любое неосторожное слово либо привлечет к ним чье-то внимание, либо заставит упустить смертельно опасный звук. Но они сами потекли в уши, а затем словно прямо в мозг, протяжной гулкой мелодией. Чужеродной настолько, что казалось, что она состоит не из обычных нот. Генри умел различать их на слух. Тут же одни звуки уходили и на смену им приходили другие, а первые стирались, оставаясь лишь отголосками, крадущими силы, уверенность и даже душу. Когда-то кража души была одной из страшилок тети Айрин, призванных оградить племянников от недостойных поступков. Генри не верил. Раньше. А сейчас ощутил на себе.
Появившиеся на стенах рисунки вели следом за мелодией, перетекали из одного в другой, медленно раскрывая свои секреты, практически оживая. Иногда приходилось моргнуть или даже резко мотнуть головой, чтобы убедиться, что они все-таки неподвижны. Подчиниться их приглашению и шагать вперед оказалось так легко.
Пока прямо в ноги ему не ткнулось мертвое тело. Видя эти пустые глаза и зияющий разрез на горле, Генри в этом нисколько не сомневался, но ошарашенно уточнил:
- Он ведь мертв? - не в силах даже сделать шаг назад. Просто смотрел.
Можно сколько угодно убеждать себя, что все чудовища этих подземелий всего лишь плод его воображения и страха. А страх не может убить. Капитан О'Коннор с раной в боку мог бы с этим поспорить. Но труп оказался более весомым доказательством.
Зато тихий голос чуть со стороны заставил вздрогнуть и испуганно отступить в сторону, невольно ногой отталкивая тело обратно, заставляя качаться в черной воде. Мунаш сливалась с темнотой вокруг, пока на нее не упал неровный свет факела.
- Где... - голос сорвался.
- Где все остальные? - Генри помнил, что она шла с группой лейтенанта Ройса. - Где лейтенант? Что с ними случилось?!
Пусть вода прибывает. Сейчас его интересовали другие вопросы.
Рядом с опустившимся на землю Эваном замешкалась и Морриган - заторможенная и дезориентированная, она ощущала себя словно бы контуженной, но даже от ее нецепкого взгляда не укрылась непривычная неловкость движений О'Коннора - капитан редко просил передышку, особенно в условиях, когда каждая минута была на счету, и его внезапная усталось означала только одно - что-то случилось.
Огонь трепетал от тяжелого, смрадного сквозняка, тянувшегося сквозь темный коридор, освещал мрак ровно настолько, чтобы они не оставались слепыми котятами.
- У тебя кровь, - невнятно пробормотала Морриган, касаясь пальцами темного пятна на промокшей ткани, - надо... надо что-то сделать, погоди, Эв... Скинь-ка куртку...
Умение мастерить перевязочные материалы из совершенно любого куска ткани по счастью не покидало профессора даже в состоянии крайнего душевного разлада - руки знали свое дело лучше головы, будто бы помнили вместо нее, и Морриган целиком и полностью полагаясь на них, как могла залатала кровоточащий бок О'Коннора, без особой уверенности, что из ее усилий будет толк.
Она похлопала Эвана по плечу, словно проверяла, что тот жив и в сознании.
- Встать сможешь? Хорошо. Идем.
И они побрели в темноту.
Редкие реплики спутников долетали будто сквозь толщу воды - кошмар, пробравшийся в сознание, отступал нехотя, и Морриган вообще не была уверена, что он закончился: двигаясь будто бы в полубреду, то и дело встряхивая головой в безуспешных попытках привести себя в чувство, она скорее следовала, чем шла, и на пугающие барельефы на стене глядела нехарактерно безразлично - ни один из них не казался страшнее уже увиденного, а рассказываемая ими история выглядела менее зловещей, чем происходящее здесь и сейчас - и определенно менее актуальной. Творившееся в стенах древнего храма не поддавалось никакому логическому объяснению, никак не вписывалось в рамки науки - привычный для Морриган ориентир, даривший спокойствие и уверенность, иллюзию предсказуемости, эфемерную ясность.
Ватная тишина постепенно наполнялась звуками - то, что сначала профессор приняла за гул ветра, обретало отчетливый голос, крепло, складывалось в странный, диковатый напев, более всего походивший на мелодию, рожденную сознанием в полубреду; искаженный отзвук реально услышанного.
Ничто из происходившего сейчас не казалось ни предсказуемым, ни ясным. Если черная тварь, напавшая на них только что, настоящая - то все, случившееся тут фантастично; если она лишь иллюзия - то безумно, и Морриган вряд ли смогла бы выбрать, какой из раскладов худший: невозможность положиться на привычные законы мироздания или на собственный разум.
Боль, во всяком случае, была честной и настоящей: распоротая щека горела; кровь, горячая и липкая, стекала по подбородку, заливала шею, пропитывала воротник рубашки; никак не желала останавливаться, и попытки зажимать рану предплечьем выходили болезненными и бестолковыми, так что Морриган их быстро бросила.
Никто еще не умирал от царапины на лице.
Вроде бы.
Труп, мягко ткнувшийся в носки сапог, тоже был настоящим, но у профессора ушло какое-то время на то, чтобы осознать это: несколько долгих мгновений Морриган бездумно разглядывала остекленевшие глаза профессора Гриффитса, его белесые губы, и неестественно-алый росчерк раны на пергаментно-белой шее - жуткий образ проступал в сознании медленно, как тинтайп - а потом сделала шаг назад - рефлекторный, но именно это безотчетное движение словно бы привело ее в чувство. Мир, до того зыбкий и ватный, вдруг обрел прежнюю ясность, будто с глаз упала пелена; диковатая мелодия сделалась совершенно отчетливой, и голос негритянки, обращавшийся к ней не казался доносившимся сквозь толщу воды; и сбивчивое дыхание ощущалось явственно и болезненно.
И рукоять "Миротворца" лежала в ладони привычно и тяжело.
Все настоящее - боль, тело, голос шаманки, товарищи рядом и опасность впереди; все происходит наяву - проклятый культ, храм, убийства...
Профессор Гриффитс... да как так?
Морриган быстро наклонилась, чтобы прикрыть покойному коллеге глаза, и выпрямившаяся в следующее мгновение профессор Джонс глядела уже совершенно иначе - сосредоточенно и цепко, и залитое кровью бледное лицо ее в отсветах пламени выглядело едва ли не так же зловеще, как древние барельефы.
Генри отчаянно вопрошал "где", и она вслед за мичманом веско потребовала от негритянки:
- Куда? Куда они всех зовут? Если зовут, нехорошо заставлять джентльменов ждать. Туда, вперед? Тогда идем. Мы не станем прятаться. Я не стану. Там могут быть выжившие, - обернувшись к Эвану горячо заговорила она, - там могут быть наши. Мы можем спасти их, если поторопимся. Мы можем помочь, нельзя медлить. Идем.
Отредактировано Morrigan Jones (11 декабря, 2019г. 14:17:57)
Бок неприятно закололо, но бывало и хуже. Он был готов идти, но Морриган, кажется, пришла в себя и засуетилась, пустив в ход какую-то тряпицу из своих, перетягивая рану и заставляя его тихо выматериться, но так было полегче. Мужчина снял с пояса флягу, делая глоток и только усмехнулся, стирая со щеки профессора кровь, понимая, что тут бы промыть, да нечем, а потом просто смочил пальцы в виски, проводя по ране, хоть какая-никакая дезинфекция.
- Встать сможешь? Хорошо. Идем.
- Помоги… - только кивнул он, снова взваливая на себя тело профессора, который, благо теперь никуда не рвался, а на его счастье, был не столь упитан. Новый путь не приносил облегчений, в какой-то момент пришлось ощущение, что они снова идут в никуда и внутри у ирландца снова проснулась яростная досада. Ну вот какого хера он дал себя уговорить, надо было закинуть Джонс вот также на плечо и послать к морскому дьяволу всю эту экспедицию и все эти высокие цели. Но нет же… Он поправил на плече слегка завозившегося светилу науки, когда на стенах начали проступать рисунки. Честное слово, лучше бы в темноте, от реалистичности бросало в дрожь, но надо было идти, и он просто механически заставлял себя двигаться. Когда впереди зашумел нестройный гул голосов, мужчина остановился, сгрузив свою ношу и прислонив к стенке. Они вышли… куда-то. Дышать было по прежнему трудно, когда рядом раздался всплеск воды и перед ними выплыл труп того, кто еще утром был жив-здоров. Впрочем, когда было то утро? Было ощущение, что они уже несколько дней ползают по сраным катакомбам, как слепые котята.
- Он ведь мертв? – Генри, казалось, что ответ его разуверит, но капитан только качнул головой. – Мертвее некуда, парень…
- Не ходите…Они зовут... они зовут на убой... Вода прибывает…
Мунаш… Сейчас африканская колдунья казалось статуэткой, вырезанной из черного дерева. Иссохшей и будто лишенной жизни. Но живой, несмотря на кровь. Хоть кто-то живой в этой чертовой темноте…
- Где все остальные? Где лейтенант? Что с ними случилось?!
- Куда? Куда они всех зовут? Если зовут, нехорошо ждать джентльменов ждать. Туда, вперед? Тогда идем. Мы не станем прятаться. Я не стану. Там могут быть выжившие..
Наперебой потребовали его спутники и О`Коннор глухо рыкнул, подходя к негритянке, касаясь ее плеча.
- Замолчите оба! Или вы хотите приплыть сюда, как профессор с улыбкой до ушей! – оборвался кипучую деятельности мужчина, смотря сейчас на подругу.
- Ты что, еще не поняла, что это место вертит нами, как захочет? Хочешь, чтобы на этот раз мы точно перестреляли друг друга? Мо, черт тебя дери, нельзя нестись очертя голову, не зная, что там ждет. Нас всего трое и я не собираюсь хоронить в этой клоаке ни тебя, ни пацана! Стой где стоишь!
Они много повидали, да, в такой ад угодили впервые, но принцип, не раз спасавший их, остался прежним. Не разделяться, все решать сообща, продумывать, доверять друг друга. Эван надеялся, что даже здесь и сейчас между ними все по-прежнему.
Он обернулся к Мунаш, пытаясь поймать ее взгляд и требовательно кивнул
- Ты знаешь про это место больше всех нас…что мы должны сделать…ведь есть же…черт, есть способ остановить эту чертовщину! Заклинаю тебя всем, что есть для тебя святого! - он ощутимо сжал ее за плечи, встряхивая и требуя очнуться.
- Он заберёт все жертвы, которые к нему придут... - одними губами, еле слышно прошептала шаманка, сквозь заливающую глаза расплавленным металлом мигрень смотря на три силуэта людей. Эта боль сминала её, она пыталась прокрутить её через жернова, и все звуки и образы качались в ней, как в волнах прибывающей чёрной воды.
Она... Она должна их уберечь.
Нет! Надо дойти... до центра. И закончить...
Зачем? Они уже ничего не смогут сделать?
Не может простой человек, пыль под ногами богов, камешек в подошве, остановить тяжёлой поступи Его...
Весь этот путь не мог быть зря, ну же, ещё чуть-чуть!
Просто больше жертв. Ты просто приведёшь больше жертв.
Нет, сделай пару шагов, там, в центре, ещё идёт ритуал...
Замолчите!
Мунаш сжимала кисти на своих локтях, пытаясь понять, какой из голосов шепчущих внутри - её собственный? Какой путь ей надо пройти? На белках глаз краснели сосуды, только гордость шамана удерживала женщину от того, чтобы не начать выть, будто раненный шакал, катающийся по земле. Её всё ещё спрашивали. Вопросы прорывались сквозь пелену боли с трудом, они были эхом того, что творилось в её собственной голове. Порой она и вовсе сомневалась, что вопросы задавали они, а не её лоа... Движение губ на чужих лицах, в которое она всматривалась диким взглядом, последнее, что говорило ей, где реальность. Реальность...
Они давно в чертогах Богов, для которых они всего-лишь камешки... камешки в подошве...
Мунаш не сразу смогла ответить, в какой-то момент, поддавшись сминающей слабости, она впилась пальцами в камни стены, и уткнулась в неё лбом, будто пытаясь врасти в эти камни, стать камнем и так навсегда закончить всё это. Но потом она резко оттолкнулась, поднялась, качаясь, будто голова её была тяжелее тела, и сбегая эти пару ступенек вниз, к воде, но не касаясь её.
Голоса песнопений из центра нарастали, как мантры буддийских монахов.
- Они там. Там, все там, в центре, но там больше смерти, чем жизни. Плыть нельзя, вода ядовита, - вблизи было видно, как лицо женщины, всё искажённое болью, горит почти лихорадочно. Было ощущение, будто бы озеро там, безбрежно и огромно, как Лох-Несс. - Ядовита... как те ручьи. Не пейте, не глотайте, не облизывайте влагу. И в ней все слуги его. Жизнь за жизнь, кровь за тело, которое не знает старости. Там... - она показала худой вытянутой рукой, в центр, где звучали голоса, - Там они приносят в жертву всех, кого поймали. Под чужой воли они безмолвны и послушны. Их кровь... их кровь насыщает воду и та становится ядом. Крови... Крови больше быть не должно. Каждая капля - Его пища и вода. Чем больше Он пьёт, тем громче Его голос, - голос самой Мунаш срывался, то на шёпот, то на хрип, будто каждое слово она вырывает из себя кусками. В свете факела было видно, что на её собственном лице от носа и ушей размазаны разводы крови, - Пока стоят обелиски, мы всего-лишь пещинки... пещинки под ногами Богов... Я не могу больше не могу...
Да, им можно помочь. Их можно спасти. Их нужно спасти, черт возьми! Вторила призыву профессора вся сущность Генри, рвалась вперед в безрассудной решительности. Нужно идти вперед, как подобает офицеру и мужчине. Именно так бы поступили герои из книг, смело взглянули бы в лицо опасности. Так сделает и он сам.
Только глубоко внутри мерзко скреблась малодушная мысль, что не столько спасти, сколько спастись самому. Где-то там впереди те, кому Генри доверяет. Лейтенант Ройс, лейтенанты Сантар. Они знают, что делать. Если найти их, то все будет хорошо, обязательно. Генри был уверен. И это не трусость, это надежда, что толкала вперед и вынуждала крепко сжать рукоять револьвера в ладони.
- Они там. Там, все там, в центре...
Вода глухо булькнула, через пару шагов поглощая ноги уже почти до колена. Раздумывать было некогда. Пусть капитан с профессором спорят, а он... он...
- Вода ядовита... Ядовита... как те ручьи, - шепот, обрывистый и горячий, как лихорадка, остановил лучше, чем любые предостережения капитана О'Коннора. Словно труп под ногами не был реальностью, а слова, поникающие прямо в голову, были.
Генри замер в нерешительности, оглянулся, выставив вперед факел, невольно пытаясь в его пляшущем свете лучше рассмотреть лицо Мунаш, найти на нем доказательства, что все это неправда. Но находил он лишь обратное. И кровь. Крови на всех было слишком много.
Ненадолго задавленный адреналином страх снова зашевелился. Генри торопливо отступил назад, поднимая своим движением волну, которая облизнула уже нижнюю ступеньку. Вода действительно поднималась и назад пришлось сделать уже на один шаг больше. Генри сглотнул и отошел еще дальше и выше, на несколько ступеней вверх. Прилипшая к ногам мокрая ткань заставила поежиться, но не от холода, а от ощущения, что она жжет кожу едкой кислотой, а не водой.
- Она ведет наружу? - с тревогой посмотрел он на оставшуюся уже чуть ниже Мунаш, в дрогнувшем голосе отчетливо прозвучала почти умоляющая просьба просто подтвердить это. И, пытаясь скрыть собственный страх, Генри поспешно уточнил: - Там наверху остались наши люди. И оружие. Мы приведем их сюда, чтобы помочь.
Он не собирается трусливо сбегать.
Он не хочет умирать здесь, в этом проклятом зловонном лабиринте, как профессор Гриффитс. Или лишаться рассудка, как профессор Хардингтон.
Он не...
Отчаяние поднималось так же как вода и было таким же темным, как чернота вокруг. Генри подавил жалкий полувсхлип и устало прислонился к стене. Хотя, сказать по правде, хотелось просто сесть. Или бежать вверх. Или набраться решимости и отчаянно рвануть вперед и будь что будет.
Он зажмурился и прижался щекой к каменной стене. Она была приятно холодной, в сравнении с жаром сомнений. Хоть какой-то плюс. А если прижаться еще и ухом, то и жуткий манящий напев звучал глуше, разбавлялся тихим журчанием воды. Генри нахмурился, а потом резко вскинул голову:
- Там тоже течет вода! - удивленно выпалил он.
Мысли опережали слова и Генри сбивчиво зачастил ими:
- В стене. Откуда-то. Ее слышно. Эти ручьи... - те, о которых только что говорила Мунаш и которые они все видели наверху своими глазами. Чистые, звонкие и ядовитые. И профессор видела, и капитан.
- Эти ручьи! Там, снаружи, - махнул он рукой вверх. - Они же текут отсюда, - теперь рука указала на разливающееся озеро. - Это ведь та же самая вода. И она вытекает наружу!
Генри захлебнулся словами, сам толком не понимая, что хочет сказать, отчаянно цепляясь за ускользающую мысль и прося помощи у остальных.
"Тот ручей" Морриган помнила - нагромождение мертвых туш по обоим берегам, почерневшие растения и разлитый в воздухе аромат смерти - и если абстрактные предостережения Мунаш ее пугали мало, то об это воспоминание - слишком живое и реальное - бравая решительность профессора против воли споткнулась: мрачно сдвинув светлые брови, она переводила взгляд с О'Коннора на шаманку... и молчала. Адреналин нехотя отступал, оставляя место для невеселых мыслей - сердце требовало что-то сделать, не стоять, опустив руки; не терять драгоценное время; но разум выдавал мрачные прогнозы, и накатывающее ощущение собственного бессилия одновременно приводило в ужас и бешенство.
Черная вода поднималась медленно, беззвучно и неумолимо - ровно так же, как протекало сквозь пальцы время.
Нельзя просто так сдаться и уйти. Нельзя, не сейчас - с чем тогда они вернутся в Лондон, с пустыми руками по локоть в крови? С осознанием собственной вины? С чувством бессилия?
- У нас мало времени, - напомнила Морриган, - каждая минута стоит чьей-то жизни. Мы не можем позволить себе бежать в лагерь и собирать там помощь. Мы - не можем. А вот ты...
Профессор торопливо опустилась на пару ступеней вниз, чтобы оказаться рядом с Мунаш и осторожно коснуться ладонью ее плеча - грязные пальцы, лежащие на темной коже шаманки, казались совсем бледными.
- ...уходи отсюда, ты тут все равно не помощница. Уходи, поднимайся наверх, в лагерь - там остался Арон Ферро - ты же знаешь Арона? - он хороший человек. Расскажи ему обо всем, что тут происходит, попроси помощи. Он наверняка придумает что-нибудь. Иди, скорее, давай, - она потянула шаманку за плечо, - давай, давай...
Слова Генри настигли профессора в то мгновение, когда она почти силой толкала Мунаш вверх по лестнице, заставляя ту подняться, и на мгновение отвлекли Морриган от ее занятия - полуобернувшись к мичману, она с сомнением выслушивала сбивчивое объяснение, к концу которого лицо ее внезапно прояснилось.
В черном, как ядовитые воды, мраке безысходности забрезжила слабая надежда - неверная и трепещущая, но хоть какая-то.
Профессор вопросительно взглянула на Эвана.
- Если Генри прав, - с некоторым сомнением проговорила она, - и мы сможем как-то расширить отверстие, то вода уйдет. Или если... погоди-ка...
Она вдруг засуетлиась; подтолкнув Мунаш в локоть, чтобы та поднималась вверх, сама опустилась чуть ниже - теперь вниманием Морриган полностью владели поднимающиеся вокруг них сырые стены, словно профессор только сейчас заметила резьбу, которой они испещрены: рубленые символы вгрызались в камень; складывались в узоры, подобные тем, что когда-то давно и теперь будто бы не в этой жизни она видела в черной гробнице, вместе с Мильтоном.
Те, что они с лейтенантом Ройсом украли из записной книжки Фламерса.
Жив ли сейчас лейтенант?.. Должен. Должен быть. Все должны быть живы.
- Если это сооружение предназначается для таких ритуалов, - вслух рассуждала Морриган, пристально всматриваясь в окатанные временем узоры на стенах, рукой прикасаясь к шершавым камням, словно пыталась наощупь найти ответ, - и они проходили тут с какой-то частотой, значит, должен быть какой-то механизм, спускающий воду. Иначе как они могли бы...
Символы будто бы хаотично ползли по камням, вели Морриган вверх, и она покорно поднималась, ведомая ими - неизвестный язык, мертвый и наверняка даже не предназначенный для человеческих уст, ориентироваться в котором профессор могла лишь наугад и по памяти - вот этот иероглиф ей знаком, и тот, и этот; и с тем она встречалась - но там, где знание бессильно отступало, ее всегда выручали интуиция и опыт.
Она думала, что все те древние руины, что она повидала ведут ее к научной славе; к обладанию неким тайным знанием, к эпохальному открытию - нет, все это вело ее сюда, в проклятый колодец проклятого храма.
Взгляд вдруг зацепился за три символа - она уже видела их рядом, там, в черной пирамиде - и темнеющую чуть повыше них нишу, на высоте, наверное, трех человеческих ростов.
- Вот там! - возбужденно указала Морриган, - в нише, Эв, видишь? Нам туда не забраться, слишком тесно, но попробуй-ка подсадить мастера Льюиса. Мастер Льюис, справитесь? Это не сложнее, чем подниматься по вантам в качку. Доберитесь до ниши, посмотрите, что там.
Отредактировано Morrigan Jones (7 февраля, 2020г. 14:51:24)
Ирландец сам не заметил, как за считанные секунды все изменилось. Вернее, не совсем все, ситуация и место, в котором они были, по-прежнему были дерьмовее некуда. Но, несмотря на усталость, на раны и абсолютное непонимание ситуации в целом, они втроем переглянулись, и мужчина ощутил, что сейчас возможно именно от их слаженных действий будет зависеть, выживут ли они сами и смогут ли помочь другим. Колдунья, которая казалось сама на грани потери чувств, тоже заговорила, и теперь он заставил себя вникать в ее слабый шепот.
- Крови больше быть не должно. Каждая капля - Его пища и вода. Чем больше Он пьёт, тем громче Его голос…Пока стоят обелиски….
- Спасибо… - коротко кивнул он женщине, которой занялась Морриган, справедливо отметив, что тут они разберутся сами, а если Мунаш выберется и сможет привести подмогу – что ж, тоже будет неплохо.
Информация помещалась в голову дозировано, и капитан оглядел помещение вместе с Морриган и Генри еще раз. Профессора, которого они уложили на сухом выступе, он вообще в расчет не брал и надеялся, что он еще погрезит, по крайней мере, так не приходилось следить, чтобы он снова не выкинул какую-то дурость.
Догадка мичмана была вполне логичной и он кивнул.
- Отличная мысль, Генри…Мо? – он уже хотел попросить, но его подруга, кажется, тоже вспомнила, как это, спасать себя самим и занялась тем, что умела лучше всего – разгадыванием древних загадок. Ему оставалось только подсветить ей.
Какое-то время ушло на обследование, но, наконец, поиски увенчались успехом. Лаз на высоте пяти футов действительно не давал никому из них, кроме Генри ни шанса.
- Давай, парень, я подсажу – предложил капитан, отдавая профессору свой факел, и сложил руки, чтобы Генри мог опереться о них и подтянуться наверх, снова прислушиваясь к неровному завыванию и прикидывая, сколько у него осталось патронов.
За подобный доклад на корабле мичман Льюис непременно схлопотал бы выволочку от любого из офицеров. Сейчас же невнятные объяснения упали на благодатную почву. Генри замер, наблюдая за действиями профессора, вслед за ней вглядываясь в непонятные ему символы. И, впервые с того момента, как они оказались в подземельях храма, это ожидание было не тревожащим, а полным надежды.
- Разумеется, мэм, - торопливо заверил он даже раньше, чем задрал голову вверх, примеряясь к задаче. И после короткой заминки, оценив собственные силы, уже более уверенно и почти спокойно, как и подобает офицеру, добавил: - Я справлюсь.
Ванты или хотя бы яблони в соседском саду, конечно, куда привычнее мокрого отвесного камня. Ноги по нему предательски скользили в поиске точки опоры, выступа или выемки, за которые мог бы зацепиться носок ботинка. Если бы не помощь капитана, то попытка взобраться наверх могла бы выйти не такой удачной. Надо было поблагодарить его, но Генри был слишком сосредоточен на том, чтобы не свалиться позорно вниз. А потом, когда подтянулся наконец и перевалился животом через неровный край ниши, стало не до этого.
- Тут темно, - сообщил он очевидную вещь.
Свет факелов поднимался вверх неохотно, отбрасывая лишь неровные отблески на стены и быстро таял в глубине ниши. А стоило Генри втиснуться в узкий лаз, как почти исчезли и они. Теперь уже он сам не позволял свету проникнуть внутрь.
- И тесно, - продолжил он.
Тоже совершенно бесполезная для остальных информация, но молча пробираться дальше стало бы невыносимо. Слова оставались той нитью, что связывала его с невидимыми отсюда спутниками. Темноты Генри никогда не боялся, замкнутых пространств тоже. Но вместе они усиливали друг друга и порождали внутри предательскую панику. А что если он застрянет в этой каменной ловушке и никогда больше не выберется? И помочь ему не смогут? От таких мыслей стены словно хищно придвинулись еще ближе, сжимая в тиски.
- Тут тупик, - с легким недоумением сказал Генри, ощупывая стену перед собой. - И что-то непонятное...
Большой камень под пальцами был более гладким, чем тот за который цеплялась ткань на боку и локтях. Имел правильную почти квадратную форму, и его края выступали над поверхностью стены. Генри обвел его рукой по периметру и чуть сильнее надавил, пытаясь понять нет ли на нем каких-то символов вроде тех, что с легкостью, как казалось, читала профессор. Если их описать, то она подскажет...
От легкого нажатия ладонь провалилась внутрь, заставляя отдернуть руку от неожиданности и замереть. Внутри под толщей камней что-то заскрежетало, сначала лениво и словно нехотя, а потом уверенней, распространяя легкую вибрацию по стенам вокруг.
- Что-то случилось? - громко спросил Генри.
Выползать обратно оказалось трудней, чем двигаться вперед. Развернуться не получалось и он пятился назад, как краб на отмели. Вместе со светом факелов появилась и пустота под ногами, и вниз Генри свалился пусть и не ловко, зато с явным облегчением.
Глаза Мунаш застилала пелена боли, пополам с пеленой решимости, два волка, что грызли её душу, и сквозь их свару она с трудом понимала слова Морриган. Но и сил сопротивляться в худощавой, сломленной шаманке не было, она шла наверх, неохотно, будто кукла, подталкиваемая заводом механизма в её спине, но сделав шаг на одну из ступеней, на следующей она замирала, снова возвращая свой взгляд центру, откуда, из черноты тьмы, раздавалось пение. Один раз Мунаш попыталась было вернуться назад, но новый толчок Морииган, более ощутимый, чем прежние, наконец вырвал её из этого забытия.
- Да, - глухо ответила Мунаш, - Да... я сообщу... Я сообщу... сообщу, о береги вас ваши Боги! - всхлипнув, сдаваясь волку страха, и стыдясь за это, она пошатываясь побрела наверх, и огонь факела ещё поблёскивал на кофейного цвета ногах и серых, от пройденного пути стопах, но вскоре мрак слизал и их.
Но троица уже не видела этого. Лихорадка спасения, как и любое отчаяние, захватило их с головой. Особенно когда Генри, пролазя в скользкую кишку лаза, привёл в движение механизм.
Воздух дрогнул. Наполнился сухим и скрипучим, мощным звуком движения камней. вода колыхнулась и пошла волнами, и показалось даже, что это колыхание воды уходящей. свет факела скользил по маленьким волнам, бьющимся будто бы в такт каменному шороху-скрежету, будто бы поднимающемуся во всю высоту огромного лабиринта-колодца, заполняющего его угрожающим рокотом.
Песня в центре не прекратилась.
Вода тихо плескалась и да... казалось будто бы её стало меньше...
И тут факел высветил два хребта-плавника, масляно блеснувших в желтом свете и стремительно приближавшимся к стоящим на лестнице Морриган и Эвану.
Отредактировано Game Master (14 февраля, 2020г. 14:39:01)
- Да вы издеваетесь, - измученно выдохнула Морриган.
Сдержанная истерика в ней перегорела в ней в какую-то глухую усталость, не оставлявшую возможности ни удивляться, ни пугаться: все происходящее, сколь бы ужасающим и опасным оно ни было, более не шокировало, лишь вызывало глухое раздражение, словно в ней на время онемела сама способность бояться, и за появлением на сцене нового действующего лица профессор Джонс наблюдала почти безразлично, будто все это происходило не здесь и не с ней.
На пару коротких мгновений она, однако успела поверить в то, что у них все получится - пока скрежетали камни и поверхность воды шла крупными волнами. Пару коротких мгновений план казался ей отменным - ровно до той секунды, пока жизнь в очередной раз не сделала то, что любит больше всего - пустила прахом все ее надежды и чаяния: вода в колодце если и убывала, то слишком медленно; зато неопознанные твари в нем появлялись не в пример быстро, и, мрачно созерцая стремительно приближающийся к ним плавник, Морриган отрешенно прикидывала, какие размеры может иметь его хозяин. Выходило, что неприятно крупные; и как именно выглядит обладатель подводной гордости, ей отчего-то было удивительно безразлично: образина ли, подобная той, что они расстреляли у отравленного ручья, благообразная туземная бабушка с модным гребнем на спине или здешняя странная разновидность акул - неважно; единственный вопрос, который всерьез беспокоил профессора Джонс - это может ли эта тварь выбраться на сушу.
- Мастерь Льюис, наверх, - на всякий случай посоветовала Морриган, и сама в свою очередь делая несколько шагов вверх по лестнице, повыше над головой поднимая врученный О'Коннором факел, - подальше от воды.
И вскинула кольт.
Она знала как минимум одного человека, решительно осудившего бы ее манеру первым делом палить во всему незнакомому, но ей, профессору уважаемого университета, сейчас было до постыдного не до исследований природы своего оппонента.
Прицелившись в тускло поблескивающий гребенчатый плавник, Морриган выстрелила - эхо отразилось от воды, грохотом прокатилось по сырым древним камням и сгинуло в ребристой глотке колодца - потом выстрелила еще раз, прежде, чем поспешно отступить еще на несколько ступеней выше.
- Эв, видишь ее?.. Стреляй!
Что заставляло ее думать, что тварь возьмут пули?
Ровным счетом ничего, просто она искренне надеялась, что возьмут - и кое-какую слабую надежду дарил их опыт столкновения у ручья; но в первую очередь это была почти инстинктивная реакция доведенного до исступления существа, которое сейчас знает только два способа справиться с проблемой.
Беги или дерись.
А бежать им нельзя.
Время, казалось, совсем замерло и те несколько минут, что Генри возился над их головами, показались ирландцу вечностью. Однако, характерный щелчок и низкий гул заставили его в очередной раз поверить в удачу, хотя положа руку на сердце, это их приключение было самым жутким из всех и капитан ловил себя на мысли, что если он вернется живым, он кардинально пересмотрит свои жизненные приоритеты…да чем черт не шутит, возможно, он даже рискнет снова жениться и завести пять или шесть детей.
Судя по звуку, Генри пополз назад и мужчина потянулся, ловя его, когда он вывались назад, ставя на ноги и в это же миг его внимание привлекла Морриган. Движение воды ему очень не понравилось и в памяти мелькнули старые знакомые рыбы – люди. Помня о том, что шкура у них толстая, капитан вскинул ружье, но стрелять не спешил.
- Не трать патроны…у них слишком толстая шкура, надо подпустить поближе, последнего я уложил только пулей в глаз… - напомнил ей О`Коннор и подскочил к подножию лестницы, взвалив на себя профессора, которые так некстати начал просыпаться и оттащил себе за спину, оставаясь на нижней ступени, понимая, что если они не остановят угрозу, Генри и Мо хотя бы фору получат.
Мужчина вторично вскинул ружье и когда ближайшая тварь подняла морду из воды, выстрелил, целясь в голову, насколько давал ему возможность тусклый свет от факелов. Если понадеется на арифметику и приравнять мистера Льюиса к полноценной боевой единицы, трое все таки больше чем двое и легкой добычей они точно не станут.
Стоило водной глади разбиться, как пузырю, из которого чёрная во мраке вода хлынула на ступени, как свет факела мазнул по почти лишённым шеи бошкам, с огромными безгубыми пастями и зубами глубинных рыб. Они с клёкомтом повернулись к чужакам, нарушавшим ход богомерзкого действия, и тут грянули выстрелы. Россыпь хаотичных пуль от Морриган засела в шкуре ближайшего рыболюда, заставив того зло зашипеть, а следующий, точный и одиночный выстрел Эвана засел в куцей шее второго монстра, и тот чуть пошатнулся, булькая.
Злоба, тихими змеями ползущая по этим стенам, будто бы пробудилась и увидела своего врага. Будто бы сотни глаз, доселе смотревших строго в центр к ритуалу, сейчас повернулись к трём мошкам, светлым пятнам бившимся во мраке. И будто бы зло затрещали знакомые археологу гремучки американских змей.
И двое рыболюдей метнулись вперёд. Эван рискнул плеснуть в ближайшего к себе виски, но то плеснуло по ступеням и ушло в воду. Морриган, юркнувшая за спину друга, опять нажимала на курок кольта, чувствуя отдачу за отдачей, пока барабан не опустел. Один раз её наградой был озлобленный хрип, на бегу один из рыболюдей оступился, и мелькавшие отблески факела в огромных глазах на выкате были полны животной злобы. Снизу послышались ещё звуки потревоженной воды. Она всё опускалась, но кто-то с места ритуала в центре спрыгивал в воду. Скоро их будет больше...
Ближайший к Эвану монстры добежал до него, навалился пытаясь впиться зубами и сбросить вниз, в отступающую воду. Второй практически в прыжке от Генри, опущенного на землю, замахнулся когтистой лапой и остриё звериного оружия просвистело в воздухе, едва-едва, но полоснув по лицу, срезав кончик светлой пряди. Царапины на скуле заснадили, но это было мелочью по сравнению с новой попыткой монстра прыгнуть на них.
И тут сверху раздался выстрел, он впился в занесённую лапу и вгрызся аккурат в более тонкую кожу на внутренней стороне локтя. Монстр завизжал на ультразвуке. Второй выстрел был в ногу монстра, пытавшегося скинуть Эвана, и хоть он глубоко и не пробил шкуру твари, но она покачнулась, потеряв ненадолго равновесие.
Потом третий, но рыболюди уже поняли, что кто-то стрелял с угла, с более высокой лестницы по периметру этого колодца, где не замеченный в пылу драки спускался вниз другой круг света факела. Твари увернулись, пуля вгрызлась в камень выбив щепку.
- Мичман Генри, сэр, - раздался голос Купера сверху, - профессор Джонс, капитан Эван, вы живы?
Вода отступала, на ярус ниже показались ещё твари, стремящиеся к найденной лазейке, чтобы возобновить ритуал.
Грохот первых выстрелов, щерящиеся в хищном рыбном оскале пасти, окрик профессора - все словно слилось воедино в коротком мгновении. Недавняя стычка с тем же противником, еще наверху, полоснула воспоминанием по и без того напряженным нервам не хуже чем иная плеть.
Генри отступил на пару ступеней вверх, а револьвер оказался в его руке со скоростью разве что немногим уступающей профессорской. Но он мало чем помог. Скорострельность восемнадцать выстрелов в минуту. Барабан на шесть (уже пять) патронов. Прицельная дальность семьдесят футов. Ни одна из этих характеристик, что после занятий на борту отлетали от зубов, не пригодилась. Палец впился в спусковой крючок, но нажать на него не хватило решимости. Капитан и профессор хоть и были ниже на лестнице, но их фигуры перекрывали линию огня. Сомнения в собственной меткости не давали сделать выстрел, заставляя прицеливаться тщательней. Еще одну пулю в бок капитан не заслуживал.
Промедление чуть было не оказалось фатальным. Ведь монстр в отличие от него был слишком быстр. После первого удара когтистой лапы Генри подался назад, вжимаясь в камень. Увернуться от второго броска было сложней, а наконец выпущенная пуля ушла мимо. Зато чужая оказалась точнее. И еще одна. Они подарили короткую отсрочку.
- Мистер Купер? - не верящее уставился наверх Генри. Он сегодня уже поддался на обманчивый зов пещеры. Кто знает, можно ли верить своим глазам. Дула винтовок оказались достаточно убедительными, чтобы имена остальных прозвучали с по-детски радостным ликованием.
Оно быстро оборвалось хриплым криком одного из матросов:
- Гребанные твари еще лезут! - и громко отразившейся от каменных стен канонадой выстрелов.
Опускающаяся вода увеличивала расстояние до новых монстров. Но его было недостаточно. Как и пуль, далеко не каждая из которых причиняла реальный ущерб изменившимся и так не похожим на человеческие телам. Генри успел сделать еще пару выстрелов прежде, чем сверху раздалось то ли приказное, то ли предупредительное:
- Отходите! Наверх! Быстрее!
Мимо, блеснув мимолетной искрой, пролетела динамитная шашка. Отрикошетила от стены, скакнула по лестнице и скатилась в воду под аккомпанемент грязного ругательства. Вторая осталась на ступени, и огонь укорачивал ее фитиль. Со стороны казалось, что слишком медленно. Следующая шашка упала чуть выше, но и к ней уже приближались монстры.
Еще одну схватил уже сам Генри. Торопливо поджег фитиль от факела и швырнул почти не целясь. Не на лестничный пролет, где они только что стояли, а, подчиняясь не разуму, а словно наитию, в нишу из которой недавно выбрался. К ней уже подбирались твари. Раньше, кажется, уже в прошлой жизни, ребята на улице всегда говорили, что у него легкая рука. Попасть в цель мячом было куда легче, чем пулей. И сейчас выпала реальная возможность испытать полезность этого умения на практике.
Вы здесь » Brimstone » Воспоминания » Меж страхом и верой, надеждой и крахом