Слова закончились быстро.
Они сцепились – и не было в этом ничего честного, ничего красивого и ничего людского. Гейбл очень быстро терял человеческий облик, но разве это могло волновать? Какая разница?
Есть ли разница кого убивать?
Или когда?
Или где?
От трупной гари, от запахов смерти было сладко на языке. Мир вокруг бился и вращался, а она крутилась, била, плясала вместе с ним.
Достать, подсечь, ранить, замедлить – а потом одним ударом…
Один удар!
Хохотал огонь, хохотали тени, хохотала кровь.
Били барабаны.
Боль… Боль была. Далекая и неважная, словно взятая взаймы.
Аленари проигрывала, но не понимала этого. В ее теперешнем мире не существовало проигрыша, в нем смерть не была ее врагом, не была концом. Она – цель. Смерть – единственное, ради чего в мир приходят такие как Аленари Сантар. Смерть – чужая или собственная.
Исчез страх. Исчезли мысли.
Ушло даже имя.
Исчезала память, ее пожирал барабанный бой – пожирал корабли и лица, нашивки и море, Индию и Лондон, победы и поражения, слова и голоса.
Когда Гейбл отлетел назад, в огонь, она подхватилась с алтаря – жуткая, черноглазая женщина с перекошенным лицом. В этот момент Аленари потеряла уже почти всё.
Почти.
Один якорь всё же остался: не любовь к мужчине и не дружба, не долг, не гордость, не мечты и даже не собственное благополучие. Много лет назад в индийском храме её остановил один-единственный взгляд.
Ее якорем были шейный платок, повязанный на собственных волосах, рахат-лукум, тайком пронесенный в шкатулке из-под масел, знакомая ухмылка и насмешливо-удивленное «Офицер, да вы женщина!», стоило ей лишь надеть платье.
Ее якорем всегда были…
- Алек!
В голове взорвались мириады натянутых струн.
Боль – теперь настоящая, реальная, собственная – ударила со всех сторон, да так, что из глаз брызнули слезы. Но на это не оставалось времени, пошатнувшись, припав на колено, она подхватила здоровой рукой палаш.
Рывок. Разворот. Замах.
В этот момент она не хотела убивать – только спасти Алека.
Клинок рухнул вниз, рухнул мощно, страшно, рухнул и вошел в зазор между шейной и плечевой пластиной. Палаш завяз, и Аленари оттолкнула его от себя, одновременно ударом ноги сбрасывая Гейбла с брата.
- Хватит! – На крик не хватало дыхания, не хватало голоса, жар выжирал весь кислород. – Стой! Хватит!
Огонь уже перекинулся.
Отчаяние и страх дают сил порой не меньше, чем ненависть – она рванула брата вверх и в сторону, рванула на себя и за собой.
- Давай же! – Хрипя, Аленари тащила его вбок, где меньше горело, где можно было сбить пламя. – Давай!

- Давай!
Дым жёг и рвал горло, давил дыхание, от него слезились глаза и плыл мир.
- Давай… - слова выходили хрипом, по слогам, сливаясь в одно бессмысленное заклинание. – Давай.
В минуты вроде этих она действовала без мыслей, без эмоций, без оглядки – только действия, шаг за шагом. Вытащить их обоих из огня, от дыма, сбить пламя, отдышаться. Так они выживут.
Выжить – вот что снова стало важным.
Давай, давай, давай…
Они теперь стояли где почище, где побезопасней, и здесь Аленари оттерла воспаленные глаза.
- Алек?! – сейчас важно было увидеть его лицо, его взгляд. Важное понять, что это снова он.
Брат не обернулся.
- Алек!
Она глубоко вдохнула – после удушающего дыма даже этот тухлый воздух должен показаться живительным. Не показался. Вместо тухлятины теперь царила вонь горелого мяса и паленых волос. Желудок сжался, ее бы вывернуло, если б было чем.
Они оба замерли ненадолго – миг неверия и равновесия. А потом реальность рухнула обухом.
Аленари не издала ни звука – только сделала шаг назад и в сторону. Оступилась, пошатнулась. Устояла. Это напоминало удар под дых – оглушение, невозможность вдохнуть, полная беспомощность. Она замерла, чуть покачиваясь, прижимая здоровую руку к подреберью.
Слезы катились по губам, по подбородку, щекотали шею.
Только сейчас в полной мере Аленари догнало то, что она увидела стоя на коленях там, в кругу.
То, что это правда. И это навсегда. Насовсем.
Она смотрела, не отводя взгляда – впереди всё еще горело.
Что ж, план удался. С лихвой.
«…держите голову холодной… Ты вернёшься, Сантар! ...нам должна с десяток новых волос вместо седых! …вернёшься! …где море чище… да здравствует новый капитан!»
Ее вело, шатало, и будь Аленари одна, то все-таки сдалась бы. Упала.
Но она была не одна.
- Ал… - Язык заплетался, как у пьяной. – Алек. Не смотри. Пожалуйста. Не надо.
Она продиралась сквозь онемение и боль, как через густой подлесок. Буквально толкнула себя вперед, став у брата на пути.
- Алек!
Как же несёт горелым. Как здесь душно, как давит…
- Смотри на меня! Слышишь, Алек?! Смотри на меня! Надо уходить, - Аленари вцепилась в здоровое плечо брата. – Уходить отсюда. Сейчас! Только…
Не выдержав, она все же обернулась, посмотрела туда, где видела Джорджа в последний раз. Обернулась и не сумела сдержать грудной стон-всхлип.

У него был чужой мутный взгляд, чужой странный тон. Аленари знала, что сейчас брат скажет или сделает что-то… плохое. Для нее плохое. Что-то окончательное. И это что-то ляжет как тавро.
«Не надо. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста»
Куда, куда, куда…
Каждый вопрос ложился, как удар. И в глубине души она действительно предпочла, чтобы он ударил.
Я сделал всё, что ты хотела?
Я не…
Я…
Сейчас бы собраться, разозлиться, крикнуть – нет, нет, черт возьми, не этого! Не этого хотела! Но… это ведь будет только часть правды, верно?
Она так давно сюда шла. Так упорно и уверенно. Так цеплялась за всё произошедшее – за ненависть, за унижение, за себя стоящую на коленях, за умирающего Росса Манро, за каждую свою неудачу, за каждый промах. Что ее вело? Офицерская честь? Справедливость? Приказ? Да нахер! Нахер всё это! Самое главное, что в итоге должна победить она, Аленари Сантар.
И в полный рост останется стоять она. Только она. Дочь графа Бэкнгема, гребаная вице-принцесса, хренов офицер.
Она осталась стоять.
Она победила. И как же чадила, как же смердела эта победа…
Когда брат привлек к себе, Аленари не подумала сопротивляться, она вцепилась в него, вжалась лбом в грудь, чувствуя, как спазмы выкручивают горло. Слёзы всё бежали и бежали.
«Верните, - билось в голове. – Верните, верните, верните, я всё сделаю не так, как угодно, но не так, не так! Верните…»
Шли минуты, всё слабее трещал затухающий огонь. А больше ничего не менялось.
Спустя время они расцепили руки, отступили друг от друга. Голос Алека помог собраться.
- Вверх. Выберемся из этой ямы. Там будет лес. – Она оттерла лицо, воспаленные глаза, пересохшие солёные губы. – Бухта недалеко. Я смогу… смогу найти. Может там есть другая шлюпка. Не по дну же эти… ходят.
А может и по дну. А может нет там никакой шлюпки. А может они застряли тут всерьез. Чертовски всерьез. А может…
Ей очень хотелось найти лодку. Очень. Чтобы оставить Джорджа подальше, там, где море чище.
Сколько раз придется ей еще это делать?
Пошатываясь, Аленари двинулась вверх, в поисках брошенного оружия. Подняла «винчестер» Алека - брат-близнец ее собственной винтовки. Следом подтянула за ремень вторую – и замерла. То было оружие Ройса, и сейчас она должна была перебросить ему его. Возможно, с какой-то колкой фразочкой. Она бросит – он поймает. Так, вроде, просто!
Невозможность сделать это отупляла, и Аленари осталась стоять, будто не совсем понимая, что делать дальше.

«Там будет лес» - сказала она ранее.
Не нашлось там леса. Неведомая сила расчистила остров, как смогла, а потом завалила падалью. И это всё, что ждало их с Алеком впереди – мёртвые тела, мёртвые корабли и мёртвое море.
Взгляд скользил по остовам суден и по торчащим шпангоутам, скользил, скользил, а потом остановился. Несколько секунд Аленари рассматривала «Сильвер Датчес» - свой приз. Свой реванш. Она всё это время где-то на подкорке считала «герцогиню» своей, представляла, как вернёт крейсер и докажет… что-то. Профессиональную пригодность, наверное. Кому? Адмиралтейству. Отцу ещё, вроде… Всем. 
От гари по-прежнему было горько во рту, жгло глаза. От гари ли?
Взгляд пошёл дальше.
Не было ещё ни страха, ни безнадежности, их выдавили боль и осознание уже пережитого. Не было шока от увиденного. Была злость – слабенькая, далёкая, какая-то чужая. Так злятся на дурака и мерзавца, который натворил беды. Ничего личного, просто тебе теперь это расхлёбывать.
Переборов свинцовую тяжесть, Аленари заговорила:
- Тот корабль - «Сильвер датчес». Я видела её, прежде чем на нас насел кракен, значит, земля не так далеко. Может, у неё есть шлюпка на борту. Нужно только добраться… 
Внизу расстилалось побережье и гниль, гниль, гниль, куда не посмотри.
Впереди, в отравленном море жила здоровенная тварь.
Над головой висело чертово небо без солнца и звезд, а значит, без малейшего намёка куда двигаться.
Начало потихоньку просачиваться осознание того, что они заперты, что это один большой вонючий тупик, однако, Аленари отбросила эту мысль. Оглядеться вокруг, ужаснуться и просто пустить себе пулю в башку от безнадеги – удел меланхоличных нытиков. Это не для них с братом, нет, они другой породы. Им с Алеком нужно что-то делать, нужно двигаться вперёд. И держаться вместе.
Да, они будут вместе и не станут опускать рук. Это работало двадцать семь лет – сработает и тут.
Сработает же?
- Пойдем.