Это был даже не переулок. Так, закуток. Отличное место для встреч влюбленных. Так и в этот прекрасный слегка прохладный вечер здесь стояли двое. Там,  чуть дальше за поворотом кипела жизнь. Здесь же было тихо и спокойно.
-Говорят, плачущей женщине нужно предложить платок. Особо наглые могут обнять или похлопать по спине. К сожалению, у нас это не получится. Прекрасная и златокудрая... Как же мне Вас утешить?..
Вольф сжал губы, стараясь сдержать "потому что ты заебала рыдать уже! Несколько часов подряд и полдня спустя! Угомонись, мать твою!!!" Надо признать, сдерживался он из последних сил. Как и подбирал слова. Хотелось просто ударить эту невыносимую бабу, но... С призраками это получалось плохо.
Отсюда был бы отличный вид на тот дом ниже по улице. И доступ.
Был бы. Но сам Вольф этого сделать не мог. Потому что он блажной и в переулке он видит призрачную бабу. Которая продолжала и продолжала рыдать.
Он уже пытался сегодня ранее, но эти не прекращающиеся заливистые рыдания слишком мешали сосредоточиться. Может, стоило найти место поудобнее, но...
Но Волчонок знал: несуществующие для других видения реагируют на диалог и умеют говорить ртом. Иногда даже бывают полезны. Как таблетка от одиночества, например.
Может, конечно, давно пора было сдать себя на опыты и избавиться от своей проблемы. Но что-то не радовала ни слава одержимого, ни "прекрасные" методы "нашей прекрасной и продвинутой медицины"...
Ага.
Двинутой.

Поэтому он дождался в таверне только подходящего времени, чтобы попытаться поговорить с неизвестной и давно умершей (а то и вовсе никогда и не существовавшей) блондинкой. Лучше было дождаться, как общество своих знакомых уйдет (вообще не гарантия) и более удобного времени. Но тогда он бы точно сошёл с ума. Еще раз.
Из "сирены" Вольф выходил слишком задумчивым. Не особо вглядывался в лица собеседников. Как-то отбрехался историей о прекрасной девице, что его ждет и может предложить отличный вечер. И, конечно, что работа-работой, но есть вещи и поважнее! Потом к утру скажет, что это - его сильнейшее разочарование в планах на вечер. Или не скажет - будто бы он первый мужчина, что приукрашивал свои достижения!
Да и излишнюю задумчивость можно списать на романтический угар.
Лишь бы кто не увязался, чтобы всё испортить.
А то испортить удастся более чем качественно - слава чокнутого вообще не сильно помогает жить.

Отредактировано Gawain Pynnoke (27 апреля, 2019г. 00:19:04)

Обращаясь к даме, особенно плачущей, можно ждать какой угодно реакции. Не важно, продолжения плача ли, агрессии, нового витка истерики. Главное, реакции. Которая последует обязательно, девочкам эмоции нужны для выживания, не важно, жизнь ее исчисляется годами, десятилетиями или и вовсе несуществующими цифрами.
Никакая реакция - это не нормально. Видимо, женщина была не в курсе.
Вольф недоуменно уставился на собеседницу. Ситуация не менялась. Волчонок скрестил руки на груди, оперся на стену и принялся наблюдать.
Женщина будто дождавшись этого, встрепенулась, посмотрела по сторонам и с криками "Роуз, Роуз, моя девочка!" понеслась куда-то в сторону оживленной улицы. Волчонку осталось только проводить странную женщину взглядом. И да. Отметить для себя, что когда-то та была красива, пусть даже виделась ему немолодой.
Он был бы только рад спросить "и что это было?", но спрашивать было некого. Зато теперь можно было подобраться к злосчастной двери, благо рядом никого не было.
Самое время познакомиться с замком поближе. Новая работа,  неизвестный ему мастер. Отличная задача, к которой для начала стоило бы присмотреться и прислушаться, а потом можно будет подобрать инструмент. Не быстрая, но интересная работа.
Если вслушиваться, там вдали можно было также услышать "Роуз, Роуз...".
Если вслушиваться.

Когда Вольф шел обратно, призрачная дама никуда не исчезла. Она металась ниже по улице, будто пытаясь преодолеть некоторую стену. Теперь ее заклинило на новой фразе. Хотел бы горе-медиум понять, что изменилось. И не думать о другой знакомой Роуз - мало ли их на свете.

Как специально, девушка поджидала его дома. Эта хрупкая малышка никогда не вызывала у него настоящего раздражения, что при его характере в первый год знакомства не должно было бы произойти. Тем более, что уверенные в своей взрослости дети ненавидят, когда к ним относятся как к малышне. Сейчас, со своих солидных семнадцати, Вольф это особенно остро понимал.
Но как можно злиться на фею, что выглядела косящей под взрослую девочкой даже больше, чем настоящие девчонки? Даже когда материлась как сапожник. Особенно когда материлась.
Что оставалось? Ничего. Только умиляться.
В подсобке сквозь смех он только и успел, что спросить: "И не боишься остаться с мужчиной наедине?"
А потом улыбка на секунду приклеилась к его лицу.
Галлюцинации.
Отлично.
Первой, самой малодушной, мыслью было свернуть близкому человеку шею, оставив тайну его проблем так. Какие только глупости от неожиданности в голову не придут.
Натянутая улыбка продолжала расползаться. Мужчина сделал шаг вперед, заставив собеседницу попятиться. Чтобы наклониться ближе к ее лицу, опереться обеими руками о стену за ее спиной и прошептать:
-И эти люди уверяют, что я ужасный актер!..
Смена эмоций на лице Роуз была достаточно прекрасна и непередаваема, что тут уже Вольф смог рассмеяться искренне. И оттолкнуться обратно, особо не пытаясь защититься от праведного гнева прелестницы из "сирены".
-Когда ты в следующий раз додумаешься следить за моими перемещениями, делай это аккуратнее, коллега. А то к следующему разу я успею придумать шалость поинтереснее.
Правда, себе он мог признаться. Не заметил. Хотя и коллега, и опыт и привычка жить настороже. Похоже, кто-то слишком расслабился. Вот и приходится разгребать.
Перед глазами же у него так и оставался мечущийся призрак. И призрак, похоже, признал именно эту Роуз.
- А если серьёзно... Ты меня подловила, принцесса. Но не голова. Просто мысли... И... - Волчонку было трудно собраться, чтобы задать этот вопрос и скрыть правильную причину. Но он старался, - Поможешь мне?.. Ты же помнишь, как выглядела... Твоя мама?

Маленькие, но сильные кулачки были далеко не самым приятным ощущением - как и любая прекрасная и эмоциональная, Роуз не особо целилась и контролировала силу. Как при этом девушки умудряются попадать в болевые точки оставалось и остаётся для Волчонка загадкой. Тут уже впору ему было отступать.
Да, он действовал нарочито грубо. Но сохранность собственных тайн как его собственных, так прошлого Гавейна, которым он не хотел себя больше считать, была всё же важнее. Такие глупости легко забываются. Слухи о чужом безумии - почти никогда. Даже при том, что самый прекрасный (и, по сути, единственный) медик контрабандистов Арона далеко не болтлива, она сочтет  необходимым сказать как минимум двоим. Франциску с Ароном хватит своих тайн и проблем, а Вольф категорически не хотел ощущать на себе дурацкие задумчивые взгляды всех троих. Он не сумасшедший. Даже если и да.
Он мог бы сказать "прости, дорогая. Так надо." Но не мог.
Оставалось только растирать на диво удачный удар в живот и продолжать тянуть печальную улыбку.
Как сохранить свою тайну, но узнать, по сути, чужую? Забывшись, юноша выпрямился и с руганью схватился за голову и ссутулился обратно.
-И что вас троих привлекло в этой рухляди? Даже потолки не везде под нормальных людей деланы...
Зато удар помог собраться. Да, девушка не хотела знать о матери, причем, окажись его догадка верной, могла опечалиться еще сильнее. Но он должен был понять. И проверить. Хоть внешность и имя.
Что оставалось? Ничего хорошего. Говорить почти правду. Много, долго и надеяться, что логично.
Лучше бы он просто забыл. Но забывчивый и не интересующийся бы точно не оказался ни со своей бандой, ни между сиреной и морем.
При очередной попытке отступить к стене за спиной подозрительно зашуршал мешок с провиантом, явно готовый мстительно рассыпать всё своё содержимое.
- Это, в сущности, мелочь... Даже неудобно спрашивать, - юноша отвел глаза, -Просто скоро будет одна не самая радостная дата для моей семьи. Я не помнил свою мать и не помню до сих пор. Но когда было с кем, я говорил о ней незадолго до...
Получалось не совсем ровно. Под страхом смерти он не хотел рассказывать о своей настоящей семье. Но чем глубже он лез в это дерьмо, тем четче видел, как сверху летит лопата со следующей порцией навоза.
И кого он спрашивал бы в период разбоя? Жертв?
Правда, некоторые побродяжки и сами рассказывали о своем прошлом, надо и не надо. Им слишком хотелось выговорить новую боль. Не все могли заставить себя сразу всё забыть и утопить поглубже.
Вольф шумно выдохнул, до надувания щек. Кажется, он творил глупость, которая грозила стать откровенной проблемой. Но не знал, как остановить катящуюся вниз карету. А Роуз продолжала внимательно случать. Вот черт.
-Поэтому раньше я в это время спрашивал других. Но сейчас, как ты понимаешь, не очень получится. Кого? Арона? Франциска? Гарда? Эла?  Спасибо, что-то не хочу при них выглядеть слабаком. Искорку? Ну во-первых, я и так о ней уже знаю... А чужие рассказы... Свою я так никогда и не видел, поэтому собираю истории и описания чужих.
Частичная правда была лучше лжи. Правда, Вольф уже сейчас жалел о своём слишком длинном языке. С другой стороны, девочки любят слезливые истории.
Парень махнул рукой, давая себе еще один шанс "слезть".
-А, не обращай внимания. Глупости...

Конечно, помещение выбирал Арон. Как под себя. Вольф всегда умилялся, как часто низскорослые (а таковыми он чтил большинство населения Лондона) не задумываются о таких маленьких деталях... Зато они дотянутся - или допрыгнут - до любого места в доме, как же.
Первая проблема успешно прошла, осталось только чтобы это не распространялось. И да, слушая увещевания про его несуществующее "собирание историй" хотелось встрепенуться и гневно воскликнуть "Да что ты, поверила! Думаешь я реально буду творить такие глупости как какая-то мямля?!!"
Но нельзя. Как бы не хотелось вернуть себе приличную репутацию, порой лучше оставить некоторые вещи в секрете, чем сохранить репутацию крутого мачо. "Зачем тебе тогда как выглядела моя мать?" - не лучший вопрос. Но закономерный.
Можно было разом ответить на оба вопроса и сказать правду. Дополнить образ, показав рост, длину волос, по возможности точно показать, где конкретно была родинка.
Но тогда бы пришлось открыть много больше. Что он видит призраков. Что ее мать умерла. Что даже после смерти мать не может полностью обрести покой, потому что продолжает ее искать.
И сложить лапки, ожидая, когда информация дойдет и принцесса поверит.
Отличная стратегия! Это как если бы кто по секрету шепнул, что кот Арона на самом деле тот еще подонок и действительно строит планы по убийству Франца. Да даже если бы кто сообщил проверяемые и не выясняемые иначе факты, Вольф в жизни бы не поверил!
Лучше он еще раз попробует поговорить с плачущей женщиной. На этот раз о Роуз. Может, этого будет достаточно.
А значит - снова врать. Он снисходительно глянул на девушку (спасибо росту) и с ленцой в голосе сообщил:
-Вот прямо так и тянет задать тебе не очень приличный вопрос. Ладно, попробуем намекнуть иначе. Скажи, ты специально? Мужчину, что ценит своё умение подобрать уместное сравнение и резкое словцо без запинки, буквально вынуждаешь признаться. Тоже не ответ? - Вольф закатил глаза, будто призывая несчастный потолок в свидетели, - Я понял. Она издевается. Да, я не особо находчив и продумываю многие свои высказывания сильно заранее, Роуз! И вслух - иначе не понимаю, что звучит окончательно дурацки, а что нет. И уж точно позориться я предпочитаю не на людях и не в проходном дворе, именуемом таверной! И не в трюме с нашими дружелюбными товарищами, многие из которых до сих пор не уверены, стоило меня оставлять в команде, или лучше было связать и подбросить какому-то несчастному врагу! Довольна?
Вдохновение было благополучно поймано, оставалось осуждающе помотать головой.
-Нет, мало того что за мной полезла (а я там чуть не поседел, как заметил ну вот вообще ненужное наблюдение, что даже не помню какую чушь уже начал нести, как тебя опознал!), так еще и тянет и тянет душу. У меня к тебе встречный вопрос. Ты часто одна тенью за командой ходишь по безлюдным улицам? Я даже не говорю о том, что мало ли ты можешь там увидеть - никто из нас не ангел и никогда не был. Это банально небезопасно, Роуз!

Отредактировано Gawain Pynnoke (29 апреля, 2019г. 20:29:40)

Внутри дом был... Аккуратный. Больше похожий на жилище старой бабули, с вечно мелькающими спицами и котом. Кота в доме видно не было, а вот на вязанье Вольф наткнулся при поисках.
Хороший и явно недешевый замок не сочетался с увиденным. Как и заказ на конкретную вещь отсюда.
Всего лишь одно украшение из шкатулке. Дорогое, стоимость камней Волчонок и не взялся бы оценивать. Но оно было единственной ценностью среди остальных. Типичная коробка памяти, ничего удивительного.
Если бы Волчонку надо было уверять себя в своей правоте и справедливости, то брать этот кулон было бы тяжело. Сейчас его волновало только то, что надо быть осторожными, а то тоже пойдет купаться зимой или творить иные глупости.

Хорошо, что вместо продолжения разборок фея оставила его в покое. Даже попытки его задеть и назвать мальчишкой тут значили лишь одно - он соскочил. И фора на решение непонятной проблемы.
Призрак так и продолжил метаться на невидимой границе, как ярчайшая иллюстрация более страшной истории. Вор остановился. Он делал глупости. Послушать старых знакомых - так он был главным создателем и влипателем в глупосте на суше и море.
Что же, последний шанс.
-Она говорила о вас. Вы же мама Роуз?..К сожалению, она не может сейчас подойти. Но я могу ей что-то передать.
Призрак повернулся несколько более резко, чем предполагали правила тактичного разговора. Дама с взволнованным и полным тоски лицом метнулась к мальчику и зачастила:
- Роуз, Роуз, приведите мне мою девочку! Мне надо сказать ей, мне надо сказать!... Я хочу её увидеть, она так давно пропала! - а потом полупрозрачное тело содрогнулось в чём-то, похожем на рыдания, но из едва видимых глаз уже давно не текли слёзы.
Волчонок прикрыл глаза. Кажется, общение будет немного со стеной.
Значит оставалось быть очень сочувствующим и понимающим.
-Я обязательно это сделаю, - в отличие от остальной команды, обманывать зазорным он не находил даже в таком положении. Благородству место в заднице, точка.
-Это не может произойти так уж скоро. Иначе Роуз окажется перед серьёзным выбором. Который принесет ей страдания
Жить дальше или мучиться от смерти матери, например.
-Вы же любите свою дочь и готовы дождаться?.. , - времени у призрака будет порядочно, - А сейчас я могу передать ей что-то. Особенно если это требуется сказать безотлагательно.
Лицо призрака выражало нетерпеливое непонимание. Он слышал, но явно не слушал мальчика. Призрачные глаза проявляли выражения только на знакомых словах, и стоило Волчонку закончить, она затараторила:
- Да, да люблю! Она нужна мне сейчас, мне надо сказать ей кое что важное. Никто не должен знать, никто не должен... Но как только я скажу, мы уедем, и всё наладится. Больше никакого злого дома. Где же Роуз, где она, почему она ушла ничего мне не сказав тогда?...
Призрак опять заметался между стен, как дикая птица, посаженная в клетку.
-Чтобы выжить, -"дура" Вольф пока еще мог проглотить, - Она ушла чтобы выжить. Что за - "мать твою" уже можно было прочитать в паузе, - чёрный дом? Ты вообще хочешь позаботиться о дочери или просто потому что "тебе надо"?! И, если второе... то я не дам портить ей жизнь.
На что призрак снова развернулся. И побежал. Поначалу охреневший было Волчонок замер, не понимая, что делать. А потом чудом успел догнать сумасшедшего призрака до настоящих проблем.
Когда столкнувшаяся с матерью Роуз бросилась под копыта коня, юноша был достаточно близко, чтобы схватить  ее за плечи и рвануть на себя,  так что жертвой столкновения пал только злосчастный хлеб.
Вольф никогда не понимал эту женскую тягу замереть в момент опасности, особенно когда можно еще спастись. Только вот времени думать не было. Он виновато кивнул извозчику, с виноватой улыбкой крикнул зевакам что-то дурацкое вида "простите за мою задумчивую сестру"
Пальцы, вцепившиеся в плечи девушки, так и оставались на месте. И даже сжимались - на эмоциях Волчонок плохо соизмерял силы.
Он развернул Роуз к себе. При беглом осмотре всё было в порядке.
-Идиотка!
Продолжая стискивать плечо, он забрал сверток с тканью и повел - а вернее потащил даму на соседнюю улицу, подальше от уже расходящихся зевак. А вот там уже мог позволить выговорить дочери и тащившейся за ней матери всё.
-Это на сколько надо быть дурой, чтобы от легкого холодка броситься под копыта, - пальцы снова сильнеестиснулись на плече. Страх из-за произошедшего только распалял злость,  - как ты вообще дожила до своих лет, Роуз?!
Вольф повернул голову в сторону призрачной женщины.
-Ты вообще понимаешь, что чуть не убила свою дочь?! Ты мертвая, мать твою! Нормальные вас не замечают! Или твоё "надо увидеть" и было чтобы убить?!

Отредактировано Gawain Pynnoke (30 апреля, 2019г. 20:16:09)

Казалось, что после появления Роуз в поле зрения призрака, сам Волчонок для неё перестал существовать. Она бросилась к ней в тщетной попытке обнять, но когда Роуз отшатнулась, едва не попав под карету, призрак зашлась в перепуганном крике, взмыв вверх.
- Роуз, Роуз, дочка, это я! - лепетала женщина сверху, на сей раз приближаясь нерешительно и медленно. Но чем ближе она была к своей цели, тем твёрже - голос. Вид её становился будто бы отчётливее (складки одежды и черты лица), а тон, с жалобно-плаксивого - на твёрдый терпеливый и осознанный. - Роуз, я теперь всё знаю. И мы должны уехать. Там, за границей, где никому не будет дело до того, кто мы... Америка, хочешь в Америку? Роуз, Роуз поговори со мной!
Чем больше она пыталась достучатся до дочери, напрочь игнорирующей её существование, тем больше она обращала внимание на молодого паренька, гневно кричавшего ей.
- Ты мертвая, мать твою! Нормальные вас не замечают! Или твоё "надо увидеть" и было чтобы убить?!
- Замолчи! - гневно ответил призрак, подлетая к нему и намереваясь отвесить пощёчину. Ладошка прошла сквозь лицо Волчонка, оставив неприятный холодок, - Это всё из-за вас, из-за мужчин! Животные, которые живут животными инстинктами! Если бы не это!...
Призрак замолчал на время опять став полупрозрачным и скорбным.
- Роуз... Роуз, почему ты меня не слушаешь? Я не знала, клянусь тебе, - голос опять стал плаксивым, а женщина - лишь скорбной тенью себя прошлой.

Руки, как оказалось, кое-кто убирал зря. Новости не напугали, а выбили почву из-под ног. Волчонок был вынужден придерживать пошатнувшуюся от новостей Роуз достаточно близко и крепко, но сдерживать своё выражение лица и не кривиться он уже не мог. Говорить неприятную правду близким - то еще мерзкое ощущение. Будто ты режешь этого насчастного человека. Причем ножом для масла.
Но что еще делать?
-Тридцать шиллингов, - что же поддерживать когда понимаешь время падения собеседника легче.
Как и новость, что скорее всего он видит духов, а не галлюцинации.
-Скажу... Шарлотта, только прошу, давайте без совсем шокирующих открытий. Время есть - вы уже нашли друг друга, я тоже пока не онемел.
Всё проще, да. Деньги. Как обычно... Единственное крепко запоминаемое. Не хотел бы Вольф сам стать тенью при цацке.
Роуз не становилось легче. Спиритист-самоучка покосился на призрака и наклонился ниже, надеясь что призраки шепот не услышат.
-Фея, прости, что тебе приходится об этом узнать. Если хочешь, мы всегда можем остановиться, - юноша прокашлялся и выпрямился, - Она хочет и может помочь тебе (не знаю в чем. Похоже, как обычно - деньги). Также она в силах обеспечить тебя, если ты... Хочешь.
"Эй там! Скажи хоть что-нибудь!"

Шарлотта первую фразу встретила, как пощёчину, немного отшатнувшись. Даже в посмертии тяжело быть не нужным. Она восклинула, и снова приблизилась к дочери, и холод очередного касания пробрал плечи.
- Ты не простишь меня, да? Не хочешь прощать, потому что я не знала? - но потом её настигла фраза о смерти и она опять отшатнулась уже, будто бы, от огня.
- Нет-нет-нет! Что ты такое говоришь, Роуз?! Что она говорит?! Почему она так говорит со мной?! Я же здесь, я взяла для неё этот чемодан! Роуз, я тут, я жива, не отрекайся от меня! Я искала тебя все эти годы... Я искала её все эти годы, скажи ей это! - она подлетела к Волчонку, - Полиция, год от года, месяц от месяца, я приходила к ним, пок ане стала дял них рутиной! Все считали, что она мертва, и только я продолжала верить, что это не так! А теперь я мертва для своей дочери, мертва, МЕРТВА!

Сдержанной? Теперь это так называется?
Вольф еще раз оглядел мятущуюся полупрозрачную даму. Списать на детскую память или на вопиющую слепоту и невнимательность Роуз он не мог при всём старании. Женщина, что вела дела на Сирене для Франца (а иногда и вопреки его разрушительным и саморазрушительнм стремлениям). Которая, кажется, знала в таверне всё, вплоть до точного расположения скола на одной из подбитых пивных кружек... нет, приписать ей невнимательность он согласен не был.
Кто-то из них троих сошел с ума.  И это точно не Роуз.
Будет смешно, если сбрендил он сам, а это всё - совпадение.
Вольф потер переносицу и опустил руку, готовый ловить жертву его способностей. Не то опыть от грани обморока, не то от убегания от безумца.
Если он не в себе, не осмелится ли он действительно свернуть одному из самых светлых из известному людей шею?
Узнать, он сумасшедший или нет, было просто. Но, если он нормальный, то он всё глубже впутывался в чужую тайну. И ничего не может с этим поделать.
-Кажется, есть небольшая трудность... Роуз, ты сможешь без последствий прийти в банк снова как Роуз Эллиот? Шарлотта, когда вы сдавали чемодан из вечно приносимых ... Альберту, верно?.. вы указали именно это условие?
Спиритиста-недоучку смущал еще один вопрос. Который было опасно задавать, но не задать было нельзя.
-Простите, давайте решать, хотите ли вы ехать вместе в новый свет или куда еще за нормальной жизнью, - в последней фразе явственно была слышна ревность. Как это, мало того, что призрак намекает, что в Сирене Роуз с ними плохо, еще и предлагают поискать счастья вдали от них! - Мой вопрос правда важен. Как быстро вам перестало удаваться вернуться туда? Почти сразу, верно?
Если "не могла попасть" женщинаименно как призрак, "чемодан" мог оказаться слишком опасным.
И они не имели права так рисковать.
Или наоборот? Обязаны разобраться?

Отредактировано Gawain Pynnoke (26 мая, 2019г. 16:19:42)

Призрак молчал. Чем дальше, тем больше общение с духами напоминало работу с замком. Также можно при неправильных действиях слышать ровным счетом ничего или - что еще хуже - звуки, что подтвержают: да, друг, ты всё просрал. Попробуй еще.
Шарлотта продолжала молчать. Фоном что-то говорила Роуз, Вольф слушал, но не обдумывал слова особо. По реакции странной дамы он уже понимал: заданный вопрос про чемодан неправильный. Что же должно произойти, чтобы вопрос призраку был правильный?
Из задумчивости он вышел уже выйдя из переулка. И тут уже был вынужден вспомнить слова Роуз, встрепенуться и попытаться воззвать к разуму.
-Так, прекрасная погоди... Если ты просто не выглядишь как аристократка, не проще ли просто сменить внешний вид. Ну серьёзно? Как ты представляешь себе это? "Дядя, мне тут призрак поведал, что мне чемодан завещал"? Да он нас в дом для умалишенных направит, если он сам хоть немного в себе! И учти: я подтверждать кому-то еще о своих проблемах с разговорами с духами не намерен, особенно когда нет шансов быть понятым. Роуз, ты слышишь меня?
Юноша продолжал идти за не останавливающейся дамой, не пытаясь вырваться - пока они по крайней мере шли дальше от злосчастного переулка, да и призрак тащился рядом. Однако Вольф был готов взять помешавшуюся подавальщицу в охапку и утащить в Сирену в случае уверенности в опасности им обоим. И хрен бы с ним, с окружающим людом. Выкрутится. Наверное.
-Роуз, я взываю к твоему разуму. Мы даже не знаем, что там! И мы премс за чемоданом, от которого кто-тоскорее всего уже умер. Умер, женщина. Раз и навсегда. А мы еще и аристократишку мутного туда тянуть пытаемся!

Сентябрь попрощался с Лондоном пожаром на деревьях, и вместе с ним прошёл и Сезон. Воротилы повздыхали, наблюдая невероятный отток посетителей из своих лавок, и перешли на подготовку к рождеству - следующему важному этапу. Конечно, в Лондоне не бывает пустых магазинов, но сезон, особенно его преддверие и начало в апреле месяце, превращал любого портного, шляпника, ювелира в богатого невротика, а с такими трудно договариваться.
А октябрь… октябрь делал людей спокойнее, грустнее, но сговорчивее. И они не так часто тревожили покой Шона. Именно с осени мужчина мог найти в своей деятельности время на что-то кроме бизнеса, и сегодня вечером он даже планировал зайти к Колет. Обычный осенний день, когда жара не вступает в сговор с воротником-стойкой в попытке убить владельца, когда суета подменилась ленностью, когда ничего не происходит, и шальные иррациональные мысли сподвигают мужчину найти то, что могло бы его увлечь.
И, очевидно, над ним всё-таки есть кто-то из Богов, почитаемых человечеством, а также очевидно, что этот не получивший в устах Шона Бог ему невероятно благоволил. Стоило закрасться этой шальной мысли в голову мужчине, с задумчивым интересом осматривающего крыши Сити из окна своего кабинета, как в дверь постучался секретарь.
- Лорд Блейк, сэр, к вам посетители.
- Правда?
- Да, некая мисс Дарлингтон, помощница доктора Гайнсбери, сказала, что она по срочному делу. Она ещё с каким-то гм… юношей, немного неопрятной наружности.
Шон ненавязчиво перетёк из позы ленивого мечтателя в респектабельного, но чуточку заинтригованного джентльмена.
- Да, я её знаю, пропусти, пожалуйста и приготовь гостям чай.
- Как скажете, сэр, - с невозмутимостью человека, который уже познакомился с лучшими друзьями своего патрона, проговорил юноша и вышел из кабинета.
Буквально через несколько секунд на пороге появилась прелестная барышня Роуз и юноша с быстрыми колкими глазами. Шон поднялся, приветствуя даму, и на его лице появилась уже привычная девушке вежливая, но лукавая улыбка. Порой казалось, что она вообще не пропадала с лица мужчины, как галстук с его шеи. То есть - по крайней мере не в приличном обществе.
- Добрый день, мисс Дарлингтон, работа то немногое, от чего люди рады оторваться, присаживайтесь, - кабинет мужчины дышал презентабельностью, такой ненавязчивой, но понятной ценителям дороговизной. В пику современному кичу, Шон не любил заставленных “трофеями империи” комнат, где от предметов мебели было не развернутся. Его полки не ломились от подарков партнёров, а на стенах не висели картины в таких тяжёлых рамах, что при падении они могли убить сразу пять человек. Но кожаные кресла, куда Шон пригласил визитёров, были с дорогого эбенового дерева со светло-зёлёной обивкой, а пресс-папье, канцелярский набор и печати были со вставками малахита. сбоку - огромное в современном стиле окно, с витражной мозаикой цветов, бросавший на пол цветные блики. Практичность и изящество, тенденции вытесняющего колониальный стиль модерна.
- Я попросил заварить для вас чай, думаю в такую промозглую погоду это никогда не будет лишним. Но вернёмся к вопросу, что вас ко мне привело? - Шон ещё раз бегло осмотрел немного бледную Роуз и молодого человека с ней.