Brimstone |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Brimstone » Завершенные эпизоды » letter from nowhere
в процессе
Ned Calgori & Ezekiel Barnett
19 октября, достаточно раннее утро. порог съёмной квартиры мисс Нельсон
на свете существует не так много причин, по которым в рассветный час лощенный денди может столкнуться с типичным фабричным работягой на пороге комнаты молодой мисс.
контракт на душу ребенка - одна из них.
Отредактировано Ned Calgori (3 апреля, 2019г. 21:57:27)
В делах, напрямую влияющих на личную выгоду, Испанец был как никто другой внимателен, пунктуален и осторожен. Он знал разницу между тем, что значит ждать, а что - терять время, и понимая, когда первое становится вторым, умел вовремя перехватить поводья в свои руки. Уж не первый год коптился под лондонским небом. Но были вещи, на которые он, к сожалению, мог повлиять лишь отчасти. Например, полное сострадания и сомнений сердце кроткой Лизабет Нельсон, дамой исключительных моральных качеств. Женщиной, от которой в эту осень зависели судьбы и репутации многих людей. Мужчина мог представить, последовательность развития событий до того, как они начнут воплощаться в быль, но не мог сказать, насколько хватит самой Лизабет и что окончательно собьёт её компас моральных ценностей. Уж больно хорошей женщиной она была.
Последней каплей стал визит Преподобного - она могла не говорить, но Испанец держал руку на пульсе событий - а вместе с тем и чуть ли не полного состава власти Саванора. Рассудительность и осторожность камеристки миссис Хэшкрофт восхищала мужчину. Взвесив все против и за, она всё-таки согласилась пойти на сделку с совестью. Ради общего блага, разумеется, что настойчиво подчеркнула в письме, поздним вечером оставленном, как они и договаривались, в "Сирене". Больше Нэд ждать не хотел и с восходом солнца отправился к мисс Нельсон с ответным визитом. То, что она назначит свидание кому-то кроме него в стройные планы Калгори, отчего-то, не входило. Не трудно представить, как он был озадачен, встретив на пороге квартиры незнакомца, в результате кораблекрушения выброшенного в мир рабочего класса.
О, как это ему знакомо!
Поравнявшись с незнакомцем плечами и убедившись, что их интересы сходятся в одной точке - а конкретно за дверью из дешевой древесной породы, с которой уже начала облезать краска - Нэд попытался представить, по какой причине этот джентельмен ему не знаком? В сложившемся положении у Испанца было некоторое преимущество. Он, по-крайней мере, смотрелся на местности гармонично.
- Мистер? - с уверенностью обывателя он вскинул бровь и проследил взглядом от лица незнакомца до двери, подмечая мельчайшие детали. Тумана это, однако, не разогнало. Затем он стянул с головы свою кепку с козырьком - достаточно спешно и суетливо, как полагается человеку на его месте - прижал её к груди и чуть наклонил голову. Поздоровался, стало быть. На лице его, даже поверх густой бороды, читалась некоторая растерянность. Если бы вы увидели Её Высочество в молочной лавке, вы бы выглядели примерно также.
- Позволите? - Испанец чуть обогнул незнакомца и трижды постучал кулаком о дверь, слегка поддернув плечами. Затем сделал шаг назад и, сжав кепку в обоих ладонях, опустил руки вниз. Говорить что-то было рискованно. Шестеренки сознания усердно соображали и складывали в голове механизм происходящего. Безуспешно, стоит признать. Нэд вел себя вполне естественно и не посягал на вопросы, как и полагалось человеку его происхождения. Неловко улыбнулся, когда их взгляды пересеклись, уставился на потертые носы ботинок. Лизабет - единственная, кто могла пролить свет и расставить точки над Индией - открывать не спешила.
Что-то пошло не так - по спине пробежался холодок, но мужчина постарался не придавать этому особого значения. У всего должно быть логичное объяснение.
Господин Альберт Пемберли был одним из тех людей, кому не отказывали. Хоть Барнетт и был барристером, и, по идее, не имел ничего общего со сбором доказательной базы, Пемберли этот факт не волновал. Как Иезекииль понял из их личного разговора, сбором документов ему необходимо было заниматься самому, как бы Иезекииль не уверял Пемберли, что работающими с ним солиситорами можно было полностью доверять.
Барнетту было очень сложно сохранить ровное лицо, когда Пемберли сообщил о природе дела: что-то в последнее время в жизни Барнетта было очень много демонов и их контрактов. Видимо, ему суждено было принять участие в решении этой проблемы.
Первой остановкой на пути сбора документации, необходимой для доказательств многих проступков миссис Хэшкрофт, стала съемная квартира служанки мисс Нельсон, где Барнетт и оказался ранним утром до начала работы в Миддл Темпл.
К некоторому его удивлению, которое он, однако, не стал демонстрировать, Барнетт оказался у двери не один – стоило ему очутиться на месте, как там же возник высокий мужчина. Барнетт вежливо склонил голову в приветствии, но заводить разговор с незнакомцем не спешил.
Судя по его дальнейшим действиям, ему действительно нужна была та же дверь, что и Барнетту. Предоставив незнакомцу самому стучаться в дверь, Барнетт принялся терпеливо ждать, когда хозяева откроют; он все еще хранил молчание, пытаясь для самого себя подтвердить или опровергнуть тот факт, что он ошибся дверью. Но нет, все-таки не ошибся.
Тем не менее, дверь оставалась закрытой. Тогда Барнетт глянул на незнакомца и вежливо ему улыбнулся.
– Кажется, нам не спешат открывать, верно? – обозначил Барнетт очевидное, чтобы хоть как-то скрасить их общее ожидание.
Мысль, что этот высокий бородатый джентльмен мог быть здесь для того, чтобы помешать забрать бумаги, пока не лишила его способности проявлять вежливость к собеседникам.
Нед выводится из квеста за долгое отсутствие
Двое хорошо одетых мужчин переминавшихся на площадке не самой молодой и привлекательной на свете женщины - это бесспорно достойно внимания!
Так, по крайней мере, решила миссис Биттон, чья дверь находилась аккурат напротив двери мисс Нельсон. Она припала к дверному глазку когда вообще услышала мужские голоса на своей лестничной площадке. Думала, что её муж, мистер Биттон, опять решил привести своих охульников в гости! Ух, она бы их всех встретила!
Но замерев у дубовой двери с полотенцем и розгами наперевес, уже готовая стать карой Божией пьяницам, как только её муженёк откроет дверь, расслышала что голоса эти ей незнакомы. И говорят уж больно витиевато для банды мистер Биттона. Вот она и припала к глазку, жадно всматриваясь, кто и куда ломится.
Мужчины всё переминались обмениваясь любезностями, но уходить не спешили.
Учитывая недавний шум в квартире соседки, ситуация была крайне, крайне подозрительной!
Не благонравной даже, сказала бы миссис Биттон, для их дома.
Потому, перекрестившись на всякий случай напоследок, женщина заткнула полотенце за пояс, отложила розги, пригладила мышастые с сединой волосы и открыла дверь.
- Здравствуйте, джентльмены, - елейно проговорила средних лет и средней комплекции женщина, с сахарной улыбкой двинувшись навстречу двум господам, - Ищите кого-то? Или в гости? Мне вас тут видеть не доводилось.
Барнетт мгновенно обернулся на женский голос и дежурно улыбнулся. Это явно была не мисс Нельсон, но, судя по энтузиазму в глазах, леди могла быть одной из тех, что всегда знали, что происходит вокруг их домов.
– О, простите! Мы, наверное, помешали вам шумом разговора. Мне очень жаль, – Барнетт умел улыбаться хорошо, когда того требовали обстоятельства. – Мы здесь для того, чтобы увидеться с мисс Нельсон по рабочему вопросу. Однако, мы никак не можем до нее достучаться. Возможно, она уже ушла на службу и мы разминулись?
Миссис Биттон почувствовала себя невероятно в своей тарелке. Возможно, к этому располагала улыбка мужчины, прямо таки показательно бритого и скуластого, не то что её мистер Биттон, забывающий про бритву и с огромным подбородком. Второй был тоже очень даже приметным, высоким таким… только слишком тёмненьким, и глаза у него были хитрые, потому, смерив первого мужчину благожелательным взглядом, а второго - подозрительным, миссис Биттон подбоченилась и протянула:
- Ох, какой же такой работой милая Лизбет занялась? Прямо завидно, завидно, такие мужчины захаживают. Вас, сударь, как звать? Фирму какую представляете? - мысленно женщина посмаковала перспективу вечерних новостей, как неплохого повода спуститься к зеленщику и добавила, - Вы только не кричите, тут люди все порядочные живут. Потому и удивительно, что у милой Лисбет так шумно было в квартире вот полчаса назад. Грохало там… К вашему приходу поди готовилась… - намётанный взгляд женщины пробежал по костюмам и одежде мужчин. Они явно были разные. Разный достаток, разная степень лоска, и стиль разный… А точно ли они вместе?
Кажется, дама была восприимчива к вежливости. Это хорошо, Барнетт умел быть вежливым. Он улыбнулся ей еще милее в ответ на не сильно завуалированный комплимент и решил отвечать на вопросы выборочно и постепенно.
– Меня зовут Иезекииль Барнетт, – без особого страха признался он; все равно его имя никто не запоминал корректно с первого раза.
Однако весть о шуме в квартире мисс Нельсон заставила его прерваться на остальных ответах. Он невольно обеспокоенно переглянулся с высоким джентльменом, и через несколько мгновений сам осторожно припал ухом к двери. Но больше никакого шума, разумеется, не услышал.
– Вы видели, чтобы к ней утром заходил кто-то еще? – спросил Барнетт у любознательной леди. – Наши дела не предполагали никакого грохота. Я боюсь, случилось что-то нехорошее. Надо вызвать полицию.
Барнетт, конечно, всегда ценил работу солиситоров, но как выяснялось, он все равно ее недооценивал. Пора было пересматривать их жалование.
Миссис Биттон с жадностью голодного журналиста наблюдала реакции мужчин - их волнение и то, как они припали ухом к двери. Право же, джентльмены не особо думали о своём достоинстве, но местную даму это интересовало не так сильно, как вечерняя сплетня. Ей сейчас самой хотелось припасть к дереву вместе с ними, и она искренне пожалела, что не вышла тогда на площадку, а слушала через стену.
- Ох, так неловко, господа, я же, понимаете ли, не стою у глазка каждую секунду, не подслушиваю, не подсматриваю, что вы обо мне так прямо, - нарочито обиделась миссис Биттон, потому что быть обиженной удобно любой женщине в любом возрасте, даже если ты средних лет, средней комплекции и средней внешности, - Нет, не видела я, если кто и заходил, то тихо очень. Может она сразу открыла. А может ночью пришёл. А может вчера с вечера. Знать не знаю, но громыхнуло там знатно, будто целый сервант упал с посудой. А знаете что особенно странно? Ни звука после! Ни голоска. Я то думала, сейчас придёт ко мне Лисбет, плакаться будет, что уронила весь поднос с посудой и у неё чашки целой нет! Ан нет! Тишина! Вот вы сейчас на меня так смотрите и я подумала, а может случилось чего?! Ох, надо непременно констебля позвать! Вот вы! - она ткнула пальцем в высокого и смуглого, - Там у нас через дом обычно мальчик стоит! Ни рыба, ни мясо мальчик, даже корзинку мне донести до дома не помогает. Но он свою трещётку уж пусть задействует! А вдруг случилось что?! - женщина за весь этот монолог неумолимо, по шажочку, приближалась к двери, пока и сама не припала к ней, прямо напротив мужчины с именем, какое она в жизни бы не выговорила. За дверью была глухая тишина. Никто не ходил по квартире скрипя половицами, не шаркал, не шумела вода. Это, конечно, ничего не значило, человек в доме мог спать или сидеть в кресле, но в виду предыдущих событий...
- А что если ей сердцем плохо сталось?! - заговорческим шёпотом прямо в лицо вежливому мужчине спросила миссис Биттон, пока второй таки удалился за полицейским.
Местная леди говорила так много, что у Барнетта не было ни шанса что-то сказать, ни нужды на это. Пока его все устраивало – так у него было больше времени придумать, что сказать полиции, если он вдруг решит выдать им что-то кроме правды и оставить дело, по которому он пришел, в тайне подольше.
Тем временем, дама оказалась так близко к Барнетту, что не знать ее имя при этом становилось просто непристойно – он уже чувствовал ее дыхание на своем лице.
– Это будет прискорбнейшим известием, – совершенно откровенно ответил даме Иезекииль, с беспокойством взглянув на собеседницу. – Потому что, судя по тому, что вы описали, это вполне может быть звук упавшего тела несчастной мисс Нельсон.
Миссис Биттон восприняла новость, как прекрасное развитие дня, но исключительно в глубине души. Не потому что соседка ей чем-либо докучала, и, конечно, если ей действительно сталось плохо с сердцем, миссис Биттон сделает всё что в её силах, уж в этом то сомневаться не стоит. Но мысль о разворачивающейся истории буквально будоражила её совершенно монотонный быт. Умирали то в Лондоне часто. Но красивые и хорошо одетые джентльмены при этом не часто приходили на порог простой обслуги. В общем, история нарастала мясцом. Но на лице женщины возникла вполне себе естественная тревога.
- Боже всемогущий! Отец наш, так надо же что-то делать! - заломила женщина руки, отшатнувшись от двери, - И прямо сейчас! А то друг то ваш поди знай, сколько за полицией бегать то будет! А с сердцем - это дело серьёзное. Вот моя сватья... - рассказ о родственниках грозил занять мужчину на все те полчаса, что будет идти полиция, если только он решит её ждать в обществе словоохотливой домохозяйки.
Барнетт очень постарался не измениться в лице, когда понял, что местная леди готова делиться с ним историями жизней своей родни. По правде говоря, Иезекииль никогда не был против историй и очень часто был благодарным слушателем, однако в этой ситуации он слишком нервничал, чтобы вести себя подобающе.
– У джентльмена длинные ноги, я уверен, он быстро справится с задачей, – поспешил заверить леди Барнетт, который к тому моменту тоже оторвался от двери. – Я бы не хотел ломать дверь до их прихода, но, возможно, вы правы, и нам стоит что-то предпринять.
Иезекииль осмотрел окружающую его площадку на предмет подручных инструментов; силовое решение проблем всегда было последним выбором с его стороны, но ситуация действительно не была хорошей.
Миссис Биттон важно покивала, одобрив более насильственный метод вмешательства в происходящее, но потом растерялась. Пустая лестничная площадка явно не располагала ничем таким, кроме самой миссис Биттон, чем можно было бы выбить дверь. Потому женщина зачастив: "Сейчас-сейчас", - убежала в свою нору, начав шумно там возиться. За дверью миссис Лизбет было всё также тихо. Лома дома у сплетницы не оказалось, мебель вроде треногой, давно хромой табуретки было жалко, вот она и перерывала все недра своего маленького жилища, пока за дверью не начали раздаваться голоса.
Когда она снова выскочила на площадку, мужчин было уже трое - констебль, тот самый, что обычно дежурит у них на углу, ещё один мужчина, уже другой, не "быстроногий", ну и сам господин Барнетт, которому снова пришлось объяснять кто он, и почему вообще стучится к этой женщине.
Миссис Биттон застыла напряжённая ми нетерпеливая, как бигль заслышавший утку, или терьер унюхавший нору, в которую можно будет скоро сунуть нос.
- Я могу чем-то помочь? - услужливо предложила женщина свою помощь.
День, когда Кирану выпадало расследовать кражу, мог бы считаться легким. Вот и в этот раз он уже успел поговорить с владельцем ограбленной лавки, осмотреть замок, составить список украденных вещей и с чистой совестью выйти на перекур, пока констебль, в котором явно умер художник, зарисовывал место преступления, сосредоточенно кусая губы. Констебль Миллер каждый раз вкладывал душу в свои зарисовки. Киран уже не раз предлагал начать их продавать после окончания суда или хоть бесплатно раздавать коллегам на память, но тот каждый раз отказывался. У Миллера была трепетная душа творческого человека.
Но стоило Кирану размечтаться о том, как он пойдет в паб после ленивой смены, как работа настигла его в лице запыхавшегося мальчишки, по странному стечению обстоятельств наряженного в форму констебля. Мальчишка принялся путанно докладывать, что стряслось, пока Киран недоверчиво оглядывал его с ног до головы и докуривал сигарету. Еще с детства он усвоил несколько простых истин: всегда нужно доедать до последней крошки, допивать до дна и докуривать до конца. Никогда не знаешь, когда в следующий раз подвернется такая удача.
Мальчик все же оказался настоящим констеблем, поэтому Кирану пришлось временно оставить Миллера и отправиться по указанному адресу. Ведь там, похоже, произошло убийство. Убийства, особенно блестяще раскрытые, любили все: полицейские, судьи, газеты и широкая общественность. А главное, блестяще раскрытые убийства любило начальство, ведь они так хорошо смотрелись в отчетности. За хорошую отчетность начальство могло и вознаградить денежно, а деньги Кирану нужны были всегда.
Но к тому моменту, как он с мальчиком-констеблем добрался до квартиры потенциально убиенной Лизбет Нельсон, у двери уже собралась небольшая толпа. Соседка, которая не представляла особой опасности, и какой-то хорошо одетый тип, к которому Киран сразу испытал классовую ненависть. Хорошо хоть, не газетчик. На его памяти газетчики так не одевались. За типчика-то он и взялся.
— Добрый день, сэр. Не будете ли вы столь любезны сообщить, кто вы такой и какого черта лысого тут забыли? — начал он, обреченно понимая, что его ирландский акцент выдал его с первых же слов.
Конечно, ирландца в нем также выдавали высокие скулы, вытянутое лицо и рыжие волосы, но он питал ложные надежды, что это не столь очевидно для менее наметанного глаза.
Пока Киран выслушивал объяснения, констебль, имя которого он не спросил, но уж точно собирался после следующих слов, тихо вымолвил:
— Что нам делать, сэр?
— Ломайте дверь, милейший, ломайте, — вполголоса ответил он.
Мальчик продолжил нерешительно топтаться на месте. Киран догадывался почему: боялся получить по ушам за испорченное имущество. Они были не в том районе, чтобы беспокоиться о частной собственности, но тот, видно, был в полиции недолго. Под пристальным взглядом Кирана мальчик все же принялся брать дверь штурмом.
— Ну кто так ломает? — закатил глаза Киран, бросив допрос и подойдя к констеблю ближе в попытке сохранить его достоинство. — Ты так плечо себе вывихнешь. Берешь самую мясистую часть тела и бьешь около замка. Нет, не эту. Вот эту, — он похлопал себя по бедру. — Давай, от бедра, от бедра. Вот молодец. Так на чем мы остановились? — последнее он адресовал уже хорошо одетому господину.
Когда Киран закончил с ним беседовать, бедняга констебль так и не смог справиться с дверью. Вздохнув, он взялся за дело сам. И вот тогда, после того, как мальчик уже расшатал замок, дверь отлетела в сторону от точного удара ноги Кирана.
Наконец все слетевшиеся на грохот зрители могли войти внутрь и взглянуть, что же скрывалось в квартире.
Отредактировано Kyran O'Donovan (19 мая, 2019г. 00:46:38)
К счастью, ломать дверь самому Барнетту не пришлось: полиция пришла раньше. С одной стороны, это было прекрасной новостью, потому что двери он никогда сам не ломал и, в общем, не горел желанием начинать делать это сегодня. С другой, теперь на площадке стало куда больше людей, чем было необходимо для такой щекотливой ситуации на его вкус. Даже принимая во внимание тот факт, что высокий джентльмен так и не вернулся обратно. К тому же, Иезекииль опасался, что его размытая причина быть здесь могла убедить соседку, но не полицию. Тем более, что пришел не только констебль, но и мужчина, который, как полагал Иезекииль, был детективом.
Вообще, стоило Барнетту завидеть не-констебля, он тут же понял, что перед ним ирландец, который не скрывал, что он ирландец. А стоило ему открыть рот, как догадка моментально подтвердилась. Несмотря на всю обстановку и их глобальные отношения, Иезекииль находил ирландский акцент совершенно очаровательным, но говорить об этом не смел по той простой причине, что опасался за свое здоровье.
Он так заслушался акцентом, что не сразу сообразил, что обращение ирландца к нему оказалось в высшей степени неучтивым. В это мгновение выражение лица Иезекииля сменилось с околомечтательного до околовозмущенного. Но он мгновенно взял себя в руки: еще не хватало навлечь на себя гнев полиции.
– Я здесь, чтобы увидеть мисс Нельсон по рабочему вопросу, – ответил Барнетт детективу (если он все-таки был именно детективом). И поначалу ему показалось, что объяснение, вполне правдивое, сработало: ирландец не стал выспрашивать подробности, и вместо этого принялся инструктировать констебля на тему выбивания двери. Иезекииль нашел всю эту сцену великолепной, во всем ее проявлении и в каждой детали. Но детектив снова разбил все прекрасное расположение Иезекииля продолжением допроса.
– Как я и сказал, я здесь по работе. Мне необходимо поговорить с мисс Нельсон по поводу дела, по которому я консультирую.
Барнетт вновь попытался выбрать самые общие фразы, которые было бы сложно затем использовать против него.
Эмоциональные волны снова унесли Иезекииля в приятные сферы, стоило детективу самому взяться за дверь, но стоило ей открыться, как сердце Барнетта забилось чаще от неприятного волнения. И он направился к двери.
Квартирка миссис Нельсон была небольшой, чистенькой, но не сказать, чтобы выдраенной - местами, в тех углах где она, видимо, бывала реже всего, пыль ложилась ровным девственным слоем. Не сказать, что квартира вообще была обжитой, хотя время от времени в ней определённо жила эта одинокая няничка - в прихожей на стареньком крючке висела её шаль, в комнатке, смежной с кухней, пахло недавней готовкой еды. Вообще тут было довольно тесно, как и в любом таком жилище, но ненавязчивый уют занавесок и лоскутных салфеток делал это жилище не убогим, а скорее скромным.
Лежащая на полу миссис Нельсон в этот интерьер не вписывалась категорически. Полненькая женщина за сорок, со сбившейся гулькой, она лежала в ворохе жестяной посуды и керамических осколков, под рухнувшей на неё этажеркой с посудой.
В комнате на маленьком столе стоял свежий чай в щербатном чайничке и две чашки, небольшой ужин из тостов с джемом, сбоку лежала маленькая чёрная книжечка.
В этом уютном порядке несколько неправильно смотрелись местами открытые ящики, открытое окно, тут и там потревоженная пыль.
Надо сказать, что Киран испытывал некоторый трепет, когда выбивал дверь. Ведь могло оказаться, что почтенной даме просто сделалось дурно. Или грохот и вовсе учинил забравшийся в дом соседский кот. Киран приготовился разочароваться.
Но уже с порога он осознал, что Фортуна все же игриво подмигнула ему. Мисс Нельсон прилегла на пол явно не с целью отдохнуть, накрывшись шкафом вместо одеяла.
— А-ха! — одобрительно воскликнул Киран.
Добрый христианин в нем призывал его проявить больше учтивости к безвременно почившей мисс Нельсон, но сидящий внутри него неподалеку от христианина полицейский напомнил, что сегодня не воскресенье.
— Так. Никто не заходит и не затаптывает мне следы, — приказал он зевакам. — Кроме вас, констебль. Вы рисовать умеете?
Тот с чрезмерным энтузиазмом замотал головой.
— Тогда сейчас научитесь. Ничего, тут не Сикстинская капелла.
Пока констебль пытался разобраться с непривычным применением карандаша, Киран убедился, что на протоптанной в пыли дорожке не осталось следов, бросил заинтересованный взгляд на стол и раскрыл черную книжку.
На несколько мгновений он упустил из виду вход в квартиру.
Барнетт резко остановился у двери, стоило полицейскому запретить заходить в комнату, но это не помешало ему заглянуть внутрь. Он не знал, как выглядела квартира мисс Нельсон до этого момента, но все-таки в его груди что-то неприятно сжалось. У него возникло то неприятное чувство, которое испытываешь, когда понимаешь, что что-то вокруг не так, но пока не можешь понять, что именно.
Но очень скоро Иезекииль понял, что было не так: в доме явно что-то искали.
А стоило полицейским потерять бдительность, как Иезекииль осторожно прошел по следам детектива (ведь так?) и увидел что-то куда более удручающее; при виде лежащей на полу женщины, без сомнения, самой мисс Нельсон, лицо Барнетта побелело и вытянулось. Сразу за сочувствием к пострадавшей женщине пришло еще и осознание, что дело Барнетта начинало проваливаться в пропасти, по которым ему не хотелось ползать.
– Здесь что-то искали, – заметил Барнетт очевидное прямо у плеча детектива, с тревогой оглядываясь кругом.
Чёрной книжечкой на столе оказалась библия, самое простое издание, самого широкого тиража, который добропорядочные христианины частенько держали на коленях в церкви, под подушкой, и, зачастую, даже не открывали.
При более внимательном осмотре обнаружились и другие следы быстрого, но не грубого обыска - то цветок переставлен на другое место, то скромный единственный сервиз на комоде в лёгком хаосе, но больше всего, явно, рылись в тумбочках и ящиках комода, некоторые из них так и не были плотно закрыты.
На кухонной тумбе - хлеб и нож, которым его резали, буханка была свежей и мягкой.
Миссис Нельсон лежала чуть на боку, на лобно-височной части набухла гематома.
- Почувствовала сердечный приступ, схватилась за этажерку рукой и та на неё рухнула? - сделал своё небольшое детективное предположение рисовавший всё это констебль.
— Да, в самом деле? — саркастично отозвался Киран, отложив Библию в сторону.
Он смерил классового неприятеля красноречивым взглядом, говорившим: "Вы приняты. Скотланд-Ярд нуждается в вас!"
Но от прожигания чересчур любопытного свидетеля (или подозреваемого?) его отвлек комментарий констебля. "Рухнул с этажерки ты в детстве", — едва было не произнес он, но все же сдержался. Пускай Киран и был вспыльчивым ирландцем, но ему все же было не чуждо чувство полицейской солидарности. Тем более, обсуждать обстоятельства убийства в присутствии потенциального подозреваемого он не планировал.
— Почему бы и нет, почему бы и нет? — поцокал языком Киран, после чего вновь вперился взглядом в хорошо одетого джентльмена. — Вот вы, мистер?.. Вы у нас наблюдательный. Может, вы нам скажете, что еще заметили, когда шли по делу к бедной женщине со слабым сердцем?
Он не спешил переходить к осмотру квартирки. Что бы не послужило причиной вероятного ограбления и убийства, его на месте наверняка уже не было. Но вот любопытному незнакомцу с места преступления ничего бы утащить не позволил.
Барнетт, может, не так часто имел дела с полицейскими, но взгляд детектива (Иезекииль наконец твердо решил, что перед ним именно детектив) прочитал отлично. Что ж, он сам на это напросился, когда высказал очевидное. Именно поэтому Иезекииль обижаться не стал.
Вот так, оставив колкость без комментария, Барнетт в силу возможностей принялся обводить взглядом обстановку, старательно избегая смотреть на тело на полу и пытаясь сконцентрироваться на том, что ему необходимо было отыскать. Но долго заниматься своими слабыми поисками у него не вышло.
Барнетт поднял внимательный взгляд на ирландца и чуть улыбнулся одними уголками губ – достаточно для того, чтобы обозначить, что колкость он заметил, но зла по поводу нее не держал.
– Я заметил еще одного джентльмена, который подошел к двери одновременно со мной. Высокий, темноволосый. Именно его мы послали за полицией.
Киран нахмурился и достал свою записную книжку. Карандаш он перекинул в левую руку.
— Вы спросили его имя?
Он вопросительно оглянулся на констебля, и когда тот подтвердил, что да, джентльмен был да сплыл, вновь переключился на классового неприятеля.
— Вас как зовут? Род деятельности? Расскажите толком, как здесь оказались и что видели.
Иезекииль с любопытством проследил за полетом карандаша и снова посмотрел на детектива.
– Нет, я не общался с ним за пределами простого приветствия.
И это было правдой. Наверное, этот неприятный факт добавлял работы полиции, но тут Барнетт уже ничего поделать не мог. Кто же знал, что это утреннее дело обернется… этим.
А когда настал час называть уже свое имя, с Барнеттом случилось то, что не случалось уже давно: его сердце взволнованно подпрыгнуло.
– Иезекииль Барнетт, барристер, Миддл Темпл. Я здесь исключительно по рабочим вопросам вместо своего солиситора. Я, в общем, рассказал все, что успел увидеть: незнакомца у двери. Никакого шума за дверью я тоже не слышал: ни голосов, ни мебели. Могу только добавить, что у несчастной довольно любопытные соседи.
И прежде чем детектив начал бы задавать новые вопросы, Барнетт задал свой:
– Прошу прощения за грубость, но вы, кажется, тоже не представились. Я понимаю, что меня не скоро перестанут связывать с этим намечающимся делом, поэтому я хотел бы узнать, с кем из представителей закона имею честь общаться.
Киран осознал, что так торопился попасть на место преступления, что и впрямь забыл представиться. Он зажал записную книжку и карандаш в левой руке и не слишком уверенно протянул свободную ладонь барристеру.
— Киран О'Донован. Детектив. Скотланд-Ярд.
Пожав руку Барнетта одним большим пальцем, он вернулся к своим записям.
— Почему вы пришли вместо своего солиситора?
Попутно Киран вновь пролистнул оставленную на столе Библию. К его огорчению, это была Библия короля Джеймса — распространенное издание, в котором, увы, не было ничего преступного.
— Я закончил, — робко прервал их констебль, протягивая Кирану свой рисунок.
Рисунок вышел сильно схематичным, но давал представление о том, где именно лежало тело. Большего и не требовалось.
— Отличная работа, — кивнул он. — Давай теперь дадим бедной женщине больше пространства. Раз, два, взяли! — присев, Киран подхватил свой край шкафа и попытался поставить на ножки.
Несмотря на то, что почти вся утварь высыпалась из него при падении, тот оставался неподъемным.
Киран О’Донован.
Вот какое имя теперь будет отвлекать Иезекииля от работы.
Он взял руку детектива (все-таки он угадал) и так отвлёкся на собственное сердцебиение, что не сразу заметил, насколько неконвенциональным было рукопожатие О’Донована. Барнетт надеялся, что у него ещё будет шанс спросить, что произошло.
– Так совпало, – размыто ответил Иезекииль. – Я хотел сам заняться этим делом, пока мой солиситор занимается другими, не менее важными делами.
При первой попытке поднять шкаф Иезекииль решил остаться в стороне, чтобы его, на всякий случай, не обвинили в чрезмерном усердии.
Тем не менее, когда у полицейских ничего не вышло, он присоединился к попыткам и кое-как втроём им удалось поднять злополучный шкаф.
Смерть несчастной вдруг стала ещё более реальной. И чтобы не вдумываться в это слишком глубоко, Иезекииль поспешил задать вопрос:
– Вы хотите подробнее допросить меня здесь или на своей территории, детектив О’Донован?
Киран помял свое занывшее от нагрузки плечо и с интересом взглянул на Барнетта. Так-так, значит, ему было что сказать, но он опасался это делать в присутствии констебля. Побеседовать со странным барристером было не менее важно, чем с другими свидетелями, но пока что у Кирана не хватало рук.
— Я могу подойти к вам на рабочее место или домой, если для вас это будет удобнее, — произнес он, даже соизволив добавить в свой голос нотку дружелюбия. — А пока вы можете идти. Мы займемся этим делом.
Киран вновь опустился на корточки рядом с женщиной и принялся изучать ее взглядом. При ближайшем рассмотрении идея констебля о том, что мисс Нельсон погибла под шкафом уже не казалось такой глупой: если для того, чтобы поднять его, потребовалось трое мужчин, бедняжка попросту могла под ним задохнуться. Впрочем, Киран очень сомневался, что такую ссадину на затылке мисс Нельсон получила случайно. Но ему требовалось заключение коронера, чтобы делать более определенные выводы.
Бегло осмотрев тело мисс Нельсон, он поднял вопросительный взгляд на Барнетта.
Отлично! Барнетт глубоко вздохнул и кивнул – не время было радоваться. И, более того, не место. Порадоваться можно будет, когда О'Донован заглянет к нему домой.
– Вы не взяли мой адрес, – пояснил Иезекииль на вопросительный взгляд детектива. – Я понимаю, что вы в полиции многое можете, но я бы хотел сэкономить вам время.
Сможет ли он найти нужные ему документы теперь? Вряд ли у него выйдет копаться в апартаментах при двух полицейских. Значит, ему нужно сосредоточиться на работе с детективом О'Донованом.
Киран стиснул зубы: вот только новых острот от классового неприятеля ему не хватало! Этот Барнетт прекрасно видел, что Кирану сейчас было не до него, но нет… Ладно, вдох-выдох. Держим спички подальше от пороха.
Киран натянул вежливую улыбку и, поднявшись на ноги, вновь вооружился карандашом:
— Говорите свой адрес, мистер Барнетт.
***
Уже после того, как барристер отправился восвояси, Киран смог полноценно осмотреть квартиру и допросить соседей. Пока мисс Нельсон ждала своего последнего извозчика, он прошелся по стопам грабителя и, к собственному удивлению, заметил, что немногочисленные сбережения хозяйки остались на месте. Что бы грабитель не искал, его интересовали не деньги. Но что тогда ему потребовалось от бедной женщины?
Слова свидетелей ввели Кирана в еще большее замешательство: большинство из них не видели и не слышали ничего подозрительного, однако жившая на первом этаже кухарка заявила, что не столь давно заметила незнакомого священника, “бежавшего так, словно черти стегали ему пятки”.
Если бедняга опаздывал на проповедь, не он ли впопыхах забыл у мисс Нельсон свою Библию?...
Вы здесь » Brimstone » Завершенные эпизоды » letter from nowhere