Brimstone |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Brimstone » Завершенные эпизоды » Челночная дипломатия
Hermes Lovell, Ezekiel Barnett, GM
5 октября, день, Миддл Темпл и далее — Вест-Энд
Учиненная рабочими забастовка приносит множество огорчений такому уважаемому человеку, как Чарльз Эквинтон. Все деньги мира не смогут купить счастье, но вот хорошего адвоката — смогут. Именно адвоката Гермес и намерен предложить опечаленному мистеру Эквинтону, чтобы тот в свою очередь замолвил слово за Посольство перед своими друзьями.
Отредактировано Hermes Lovell (19 марта, 2019г. 17:32:28)
Человеку непосвященному могло бы показаться, что Дьявольскому Посольству не может быть никакого дела до производства лекарств. Ведь демоны ничем не болеют и не заражаются, а если и заражаются — то исключительно от скуки и с целью как-то убить время. Однако Посольству была не чужда благотворительность, объяснил бы человеку непосвященному Гермес. Да, благотворительность, в самом деле! Никто ведь не удивлялся, когда доблестный солдат Ее Величества, умывшись в крови примитивных и не способных оказать достойное сопротивление африканцев, подавал шиллинг попрошайке у себя на родине? И дело было даже не в дани моде. Посольство искренне интересовалось победой над холерой и чахоткой.
И это было правдой. Непосвященному человеку Гермес уже не стал бы рассказывать, что слишком много молодых душ умирало от этих болезней, не успев заключить ни с кем контракт. Кто-то должен был что-то предпринять, верно?
Как раз таким предпринимателем и был Чарльз Эквинтон. Человек с Видением (а еще Деньгами и Связями) — таких, как он, Посольство всегда ценило. Увы, его не очень ценили собственные рабочие. Производство остановилось, а это значило одно — возможность.
Этой возможностью Гермес и решил воспользоваться, направившись в Миддл Темпл. В сложившейся ситуации мистеру Эквинтону непременно бы потребовался адвокат. И Гермес как раз знал одного хорошего. Пусть даже у него оставались свои обиды на Барнетта, в мастерстве он отказать ему не мог.
Ради разнообразия и создания благоприятного впечатления, Гермес даже записался к Барнетту на прием и терпеливо дождался очереди в его кабинет. Однако оказавшись внутри, он принял подчеркнуто прохладный вид — прошлое оскорбление еще было свежо в его памяти.
— Мистер Барнетт, добрый день, — усевшись на стул для посетителей, сразу перешел к делу Гермес, — я хочу вас нанять для своего клиента.
Отредактировано Hermes Lovell (19 марта, 2019г. 17:38:05)
Когда Барнетт увидел имя Гермеса Ловелла в списке будущих клиентов, ему показалось, что он начал сходить с ума и видеть Ловелла за каждым углом.
После их последней встречи Иезекииль все ждал мести и ночевал в собственной спальне лишь с графином со святой водой у изголовья кровати. И стоило ему расслабиться, как имя Ловелла снова всплыло в его жизни, и не где-нибудь, а на собственном рабочем месте.
Конечно, оставался шанс на полного тезку, но что-то Иезекиилю подсказывало, что встреча предстоит с оригинальным носителем имени. Что-то не ошиблось.
В назначенный Ловеллу день Барнетт заседал в кабинете один: у его коллеги проходило слушание, и потому соседний стол оставался пустым большую часть дня. Сложно было сказать, хорошим это условием было или плохим для встречи с демоном (если это действительно был он), но факт оставался фактом: святой воды под рукой у Иезекииля уже не было.
Несмотря на это, Барнетт не очень сильно нервничал, когда час аудиенции “Гермеса Ловелла” настал. И когда Иезекииль поднял голову и встретился взглядом с тем самым Ловеллом, по выражению лица демона Барнетт понял: прилагать физическую силу к нему не будут. По крайней мере, не в начале разговора.
Тон Ловелла на этот раз был деловым и холодным, как раз в пору предложению, с которым он пришел к Барнетту на сей раз.
– Мистер Ловелл! – так же сухо, с минимальной долей эмоций в голосе поприветствовал Барнетт демона. – Я смотрю, в этот раз вы явились не в языках адского пламени. Очень цивилизованно. Важный клиент, смею полагать?
— Очень важный клиент, — кивнул Гермес; то, что в кабинете они находились одни, было очень кстати. — Мистер Чарльз Эквинтон. Полагаю, вам знакомо это имя. Именно ему мы обязаны добычей блумера. Думаю, нет никакой необходимости пояснять, насколько его деятельность важна для Лондона и Короны? — Гермес внимательно посмотрел Барнетту в глаза.
Вряд ли тот сочувствовал рабочим, с его-то происхождением и образованием, но порой люди подкидывали сюрпризы.
— Должно быть, до вас доходили слухи о сегодняшних волнениях. Мистера Эквинтона немало беспокоит эта ситуация, и он будет готов щедро оплатить ваши услуги, если вы согласитесь ему помочь. Что вы по этому поводу скажете, мистер Барнетт?
Отредактировано Hermes Lovell (19 марта, 2019г. 17:34:19)
Барнетт прищурился и постучал пальцами по столу. Это было достаточно неожиданным поворотом в их с Ловеллом короткой истории взаимоотношений.
– Мистер Ловелл, я понимаю, что вы демон, но вы не можете отрицать, что рабочие Чарльза Эквинтона высказывают вполне обоснованную тревогу. Это раз. Второй момент – и я буду с вами откровенен в виду нашего близкого знакомства, – ко мне пришел не мистер Эквинтон, а вы, мистер Ловелл. Эквинтон, будучи джентльменом, не оставит мои услуги неоплаченными, я уверен. А что можете предложить мне вы?
Отредактировано Ezekiel Barnett (19 марта, 2019г. 18:16:40)
Да ладно, серьезно? Гермес начал подозревать, что от одного его вида у Барнетта сводило зубы или что-то в таком духе — иначе почему тот воспринимал в штыки любое его предложение, даже самое безобидное? “Вызывают тревогу!" У него что, деньги пахнут?
— Мистер Эквинтон — занятой человек, который крайне озабочен благополучием своих рабочих. Именно поэтому он не смог прийти к вам лично. Я действую от его имени, — терпеливо пояснил Гермес, оставив вопрос оплаты в стороне. — А ваше беспокойство весьма трогательно, но вы не можете отрицать, что заводской рабочий — это опасная профессия. Не менее опасная, чем у моряка, полицейского или солдата. Мистер Эквинтон со своей стороны делает все возможное. Не зря зарплаты его рабочих втрое выше, чем на любой другой фабрике. Однако они все равно недовольны! Но это нонсенс. Представьте, что бы было, если бы солдаты начали объединяться в профсоюзы с требованием: “Хватит нас убивать!”
Барнетт усмехнулся. Его всегда забавляло, как пациенты, клиенты его отца, и теперь его собственные, любили приукрашивать действительность. В его понимании врачебный кабинет и их, адвокатские, были теми местами, где скрывать было уже нечего, а иногда и вредно; украшать действительность сахарной пудрой было тоже делом совершенно лишним. Но Иезекииль не стал сообщать об этом Ловеллу: у него, как у демона, могли быть свои причуды.
– Отличная идея, – одобрительно протянул Барнетт на идее о профсоюзах солдатов и выпрямился, облокотившись о свою сторону стола. – Думаю пойти с этой идеей в Парламент. Но возвращаясь к нашему вопросу: вы не можете не знать, что я – барристер. Оказание услуг, о которых вы просите, будет носить характер, несколько отличающийся от моих прямых обязанностей. Но я готов пойти на это, если вы назовёте мне цену. Свою цену.
Гермес изумленно поднял брови. Может, консультировать несущих убытки буржуа и не было прямой обязанностью Барнетта, но человеком он был для этого дела самым подходящим. Настолько прожженные кабинетные пройдохи попадались ему нечасто. Мысленно он порадовался, что рядом не нашлось графина.
— Деньги вам предложит мистер Эквинтон. Так что посмею предположить, что вас интересуют не они, — Гермес заинтересованно подался вперед; наконец они говорили о чем-то дельном! — Чего вы от меня хотите?
– Контракт моей матери, Изабель Барнетт, – серьезно ответил Иезекииль, чуть сдвинув брови. – Без фокусов, без правок, чистый контракт, такой, какой заключили его вы с ней, Ловелл. С подписью, сделанной ее рукой. Принесете мне его домой, я хочу его прочитать самостоятельно. Думаете, вы сможете сделать это для меня?
И вот тут Гермес осознал, что заблуждался, полагая, будто Барнетт потребует от него чего-нибудь приятного. Например, выгодных условий по контракту. Иногда даже демон мог размечтаться.
С одной стороны, неплохо было узнать, что стерпел оскорбление и потерял шляпу у Барнетта дома он не зря — тот все же зацепился за раскиданные крючки. С другой — давать ему столь ценные карты в руки, не получая никаких гарантий взамен… этот юрист был слишком ушлым, чтобы терять рядом с ним бдительность.
— Думаю, я могу это устроить, — заверил Барнетта Гермес, уже прикидывая, сколькими способами он может припрятать пару козырей. — Но сейчас мистер Эквинтон нас дожидается, — он поднялся с места. — Вы готовы идти?
Отредактировано Hermes Lovell (20 марта, 2019г. 09:50:19)
– Вот и славно. И, как я и сказал – никаких фокусов, мистер Ловелл.
Барнетт понимал, что праздновать победу было рано, но все-таки позволил себе порадоваться беде Эквинтона пару секунд: не будь у него проблем, Барнетт бы, может, так и не получил тот контракт.
– Вам придется подождать меня вне кабинета, мистер Ловелл, – деловым тоном заявил Барнетт, коротко глянув на демона и для важности взял в руки бумаги.
Иезекиилю действительно необходимо было время завершить дела, и он действительно заставил Ловелла ждать его за дверью, но, к его чести, не более пятнадцати минут. Вышел он уже полностью готовым к визиту.
– Не рассиживайтесь, мистер Ловелл, время не ждет.
Прекрасно осознавая, что сам же и заставил демона ждать, Барнетт не мог упустить такую возможность и ничего не сказать.
Уже на пути к кэбу Иезекииль поинтересовался:
– Когда вы намерены принести мне контракт, Ловелл?
— Главное, не пытайся выпрыгнуть в окно, — предостерег Барнетта Гермес и с этими словами отправился смиренно ждать под дверью.
В коридоре он развлекал себя тем, что то и дело прислушивался — не донесется ли до него протяжный вопль и стук. Но увы, дверь была слишком тяжелой и не пропускала ни звука. Заключив, что о попытке Барнетта к бегству он узнал бы из разговоров проходящих мимо сотрудников (“Представляете, мистер Барнетт забыл надеть парик, когда прыгал из окна! Теперь его придется посмертно исключить из почетного членства в Миддл Темпл за нарушение дресс-кода!”), остаток времени Гермес провел, изучая узор на своем шейном платке в отражении лампы.
Когда вполне живой (но все же без парика) Барнетт наконец покинул кабинет, Гермес тут же вскочил на ноги и поспешил за ним.
— Я могу принести контракт хоть завтра, — заверил он Барнетта и принялся обходить кэб с подветренной стороны.
Лошади не любили Гермеса, и это было взаимно. Поэтому он предпочитал либо сразу переноситься на место, либо ходить пешком. Но увы, никакой другой транспорт пока не был Барнетту доступен. Хотя Гермес и начал задумываться, будет ли тому удобно летать на метле — все же, как они оба успели остроумно заметить, Барнетт не был женщиной.
Разместиться в кэбе двум взрослым мужчинам было весьма непросто. Гермес, неизящно вскарабкавшись на сидение, в отместку за ожидание позаботился о том, чтобы занять своими длинными конечностями как можно большее пространство, и устроил локоть аккурат под ребрами Барнетта.
За тихим сражением за каждый дюйм сидения дорога до дома Эквинтона прошла незаметно и довольно увлекательно — ведь из-за близости демона лошадь то и дело норовила взбрыкнуть. Предоставив Барнетту рассчитываться с извозчиком самостоятельно, Гермес спрыгнул с сидения и направился к двери, чтобы всполошить слуг требовательным стуком.
– Вот завтра и принесите, – указал Барнетт и с завидной для своего мужского веса прытью забрался в кэб.
Для такого худого демона Гермес Ловелл занимал поразительно много пространства; но Иезекииль, на удивление, предпринимал очень мало попыток отстраниться от прикосновений его локтя, а иногда и колена. Лишь пару раз ради приличия он выказал беззвучное вялое недовольство, но этим и ограничился.
– Ведите себя прилично, Ловелл, – звучно предупредил демона Иезекииль, догоняя его у двери. – Если вы во всех домах ведете себя так же, как в моем, советую пересмотреть тактику поведения.
Спустя некоторое время дверь мужчинам открыли. На пороге стоял взрослый мужчины с сединой в волосах, морщинами и бесконечно усталым взглядом серых глаз.
- Добро пожаловать, мистер Ловелл. - приветствовал демона дворецкий. Взгляд усталых глаз упал на его компаньона. Бывалому слуге хватила нескольких секунд, чтобы понять, что мужчины пришли вместе.
- Джентльмены, прошу вас проходить. - кто это и зачем они здесь дворецкий вопросов не задавал. - Господин Эквинтон ожидает вас в гостиной. Позвольте. - слуга принял одежду гостей и передал невысокому парнишке. Судя по всему, тот проходил обучение на столь почетную должность. Сменяемость поколений, как она есть.
- Прошу следуйте за мной. - когда вопрос с одеждой был решен., слуга сопроводил мужчин в глубь дома. Дорогие обои, картины на стенах, фарфоровые вазы... Дом был обставлен со вкусом и знающий человек мог легко оценить, насколько дорого. Тут не было кричащих цветов или безумных сочетаний, которыми грешат быстро разбогатевшие промышленники, все было строго и со вкусом. Так же со вкусом был одет темноволосый зеленоглазый мужчина ожидавший в гостиной. Мягкие черты лица, приятная улыбка, он наверняка располагал к себе многих с самой первой секунды знакомства.
- Мистер Ловелл, я безумно рад вас видеть. - хозяин дома поднялся подходя к гостю и пожимая тому руку - Давно нам не выпадало возможности встретиться - сейчас, когда Чарльз стоял так близко можно было заметить круги под глазами, а немного дерганные движения и напряженность в позе мужчины. Было тому виной влияние демонической ауры или ситуации вокруг персоны Эквинтона - не известно.
- Представите мне вашего друга? - услышав о том, кем является незнакомец, Эквинон пожал ему руку - очень рад нашему знакомству. Присаживайтесь - Чарльз указал на кресло и софу, сам сел в кресло так, чтобы видеть в равной степени обоих гостей.
- Чаю или может чего покрепче? У меня есть восхитительный бренди. - когда гости озвучили свои пожелания, мужчина сделал знак рукой и слуга удалился из комнаты.
- Господа, мы все люди весьма занятые и деловые. Я несомненно мог бы начать разговор о погоде, как того требует вежливость, потом перейти на политику, а уже оттуда плавно к экономике и моим текущим делам, но ведь мы все понимаем, что время слишком дорого, чтобы тратить его так беспорядочно. Я, скажем так, попал в затруднительную ситуацию. Мне нужен совет, взгляд со стороны, ваша помощь. Скажите, что вы слышали про ситуацию вокруг моего завода по производству блумера? - мужчина обвел обоих гостей пытливым и даже цепким взглядом. Последнее время он был так же охочь до слухов, как демоны до душ.
Гермес мог вести себя прилично. Более того, он даже мог не быть грубияном, когда ему это требовалось. Что он сейчас и собирался доказать Барнетту и всем окружающим.
Он вытер ботинки о придверный коврик, поблагодарил дворецкого и отдал ему пальто. Не отвлекаясь на то, чтобы разглядеть убранство дома — по крайней мере, не крутя при этом головой — он проследовал в гостиную, где поприветствовал хозяина рукопожатием.
— Весьма взаимно, мистер Эквинтон! Я имею честь представить вам мистер Иезекииля Барнетта, барристера, — он жестом указал на Барнетта и отступил в сторону. — Он лучший из лучших в своем деле.
Гермес остался на ногах ровно столько, сколько было учтиво — секундой ни больше, ни меньше — и опустился на софу.
— Я бы не отказался попробовать ваш восхитительный бренди, — улыбнулся он. — К счастью, я могу им насладиться, не теряя ясности рассудка.
И вот наконец, после должной меры самых необходимых расшаркиваний друг перед другом, они, трое занятых джентльменов, приступили к важному деловому обсуждению.
То есть, к сплетням.
— Нам с мистером Барнеттом уже представилась возможность затронуть эту тему, — он перевел взгляд на спутника. — Полагаю, факты уже известны нам всем троим. Но если вам любопытно, что по этому поводу говорят, то тут можно долго заниматься перечислениями. Я верно говорю, мистер Барнетт?
Иезекииль Барнетт умел быть Человеком Дела, даже если означенное дело решалось в доме джентльмена, а не в кабинете Иезекииля.
На этот раз он не стал отмечать убранство дома и делать комплименты вкусу хозяина. Нет, в этот день он пришел не за этим.
– Рад знакомству, мистер Эквинтон. Сожалею, что мы не встретились при более благоприятных обстоятельствах, – с печальной вежливостью улыбнулся Барнетт, пожимая руку промышленника.
– Я присоединюсь к джентльменам и тоже выпью бренди, – озвучил свое желание Барнетт с улыбкой уже со своего места в кресле, после чего наконец настало время решать главный вопрос дня.
– Совершенно верно, мистер Ловелл, – кивнул Барнетт и обратился к хозяину дома. – Мистер Эквинтон, надеюсь, вы простите мне излишнюю прямоту сегодня, но время не ждет. Ваше положение выглядит плохо и шатко. Мы можем думать, что проблемы рабочих интересуют только их, и ваш имидж в кругах общества не пострадает, но есть большой шанс, что дело предадут огласке. Смерти людей – это плохо. Я так понимаю, вы не встречались с ними лично? Я бы сказал, что это следует сделать. Вы должны выслушать их, и уступить хотя бы в чем-то. Если не хотите встречаться – ничего страшного, но я настаиваю, что вы должны выполнить хотя бы какое-то из их требований. Я могу сделать так, чтобы в глазах окружающих вы выглядели словно спаситель всего рабочего класса, но для этого придется чем-то пожертвовать.
Чарльз нахмурился на долю секунд когда услышал слова мужчин, но это выражение быстро сменилось спокойствием.
- Понимаете, мне нужно знать что говорят обо мне, дабы заготовить заранее ответ на обвинения. Не вам ли, мистер Ловелл, знать о значении репутации в обществе и том, как ее порой трудно поддерживать? - владелец завода тяжко вздохнул, но тут же пошел на попятную. Было видно, что обсуждение этой ситуации доставляет мужчине дискомфорт.
- Нет, я не встречался с ними. Я опасаюсь их. Эти люди дикие и необразованные как раттусы в канализации. Я боюсь, что если появлюсь на заводе, то меня просто напросто линчуют. Причем совершенно незаслуженно! Я не буду отрицать, что люди на моем заводе умирают. Это данность. Умирают и на ткацких фабриках. У моего знакомого на предприятии недавно станком раскатало ребенка станко. И что? Никто не призывает жечь его, никто не бойкотирует его производство. Так почему тут обернулось все так? - Чарльз скривился - мистер Баррнет, я не хочу выходить к этим жадным неблагодарным людям. Жалование на моем заводе, да будет вам известно, в три раза выше, нежели на любом заводе Лондона и окрестностей. И что вы думаете? Эти дармоеды хотят еще денег. Хотят чтобы я платил больным, хотят чтобы оплачивал похороны их родственников. Утверждают, что я их травлю. Если они боятся, то могут катиться с моего завода. Я найму ирландцев, которые за эту работу готовы работать чертями в аду... - мистер Эквинтон замолчал, понимая, что распаляется.
- Простите, мистер Ловелл, я не хотел вас оскорбить этим сравнением. Поймите, если я сейчас уступлю им, то такие акции станут бытностью. Они хотят денег, они не хотят работать. Они обвиняют меня в своих болезнях. Но что я могу тут сделать? Я же не святой целитель, чтобы движением руки исцелять. - Эквинтон вздохнул. Ему эта ситуация казалась безвыходной.
Меж тем в гостиную вошел дворецкий расставляя на журнальном столике стаканы и графин с бренди.
- Угощайтесь, господа - Чарльз подался вперед, разливая алкоголь по стаканам. - Я в замешательстве и не знаю, как провернуть все так, чтобы в дальнейшем это не вышло мне боком.
Да уж, такую репутацию будет крайне сложно спасти.
Гермес испытующе глядел на Эквинтона, и чем больше тот говорил, тем напряженней становился его взгляд.
Правда была в том, что он не любил кровопролития и смертей, особенно, когда этого можно было избежать. Ведь все те люди, которые безвременно гибли на заводах, могли бы продать кому-то душу! И нужно было ждать еще лет двадцать, прежде их место могли занять новые. Позволять им вот так исчезать в небытие — какая преступная растрата! Право, только демоны понимали истинную ценность человеческой души!
На кульминации речи Эквинтона Гермес стиснул кулаки. К счастью, тот воспринял этот жест по-своему. Гермес опомнился и принял более расслабленную позу. Он позволил себе короткий взгляд на Барнетта, после чего вздохнул и взял со столика стакан. Однако он так и не пригубил бренди. Дождавшись, когда дворецкий уйдет, он начал:
— Вы правы, мистер Эквинтон, ситуация крайне непростая. Но тут я согласен с мистером Барнеттом, ее решение потребует определенной гибкости. Видите ли, на мой взгляд со стороны, вы стали козлом отпущения. Ситуация на вашем заводе возникла в том числе и из-за инцидента на производстве вашего приятеля. Раттусы быстро понимают, где и как убивают их сородичей и затем избегают таких мест.
Он выдержал долгую паузу, потягивая бренди и давая Барнетту слово. А затем спросил:
— Мистер Эквинтон, я не могу не поразиться вашей прозорливости. Вы начали добывать блумер раньше, чем это пришло в голову кому-либо еще. Вы сотрудничали с ученым?
Барнетт изогнул бровь, выслушивая речь Эквинтона. Но быстро успокоился. В принципе, он ничего другого от промышленника не ожидал. К тому же, сейчас Эквинтон находился в состоянии кризиса и, должно быть, ему было нелегко рассуждать трезво. Когда Барнетт заговорил, он постарался звучать как можно более спокойно, стараясь достучаться до части сознания промышленника, не замутненного проблемами.
– Мистер Эквинтон, прошу прощения, но довод “все умирают” вам здесь не поможет. Короли и королевы тоже имели несчастья довольно часто умирать, но мы не можем сравнивать их условия труда с условиями ваших рабочих. Более того, смею заметить, что здесь играет роль статистика. Если на вашем заводе работники умирают с неприятной регулярностью, а не от редких несчастных случаев, то это становится поводом для забастовок. Что мы сейчас и наблюдаем.
Барнетт немного помолчал, прежде чем закончить свою мысль, опираясь на этот раз на более материальные доводы:
– И я вам очень советую не сравнивать живых людей с раттусами – это вредит репутации. Ирландцы или нет, с тем, что происходит сейчас, вы можете быстро лишиться потенциальных рабочих. Они лучше отработают две смены на производстве, которое не гарантирует им скорую кончину, чем у вас. Таким образом, я считаю, что лучше вам пожертвовать чем-то сейчас, в этот сложный момент, чтобы выиграть в будущем. Вы теряете деньги, пока производство стоит, и потеряете впоследствии еще больше, если не проявите гибкость.
Мистер Эквинтон тяжело вздохнул и приложился к стакану. Он так и знал, что с самого начала нужно платить как и везде. Тогда сейчас он бы не терял своих денег, времени и репутации и просто поднял бы рабочим жалование. Вместо этого теперь приходиться придумывать какие-то сложные ходы.
- Джентльмены, основная моя проблема не в том, что я не найду себе новых рабочих. А в том, что меня славят по всему Лондону как воплощение зла. Забастовка тоже не помогает бизнесу. Думаете что мне самому выгодно, что мои рабочие сменяются, а мне потом обучать новых. - Эквинтон снова вздохнул - Я же не графиня Батори, я не купаюсь в крови рабочих. Я даю им работу. Я плачу им тройную ставку. Что я еще могу сделать? Они хотят больше денег, но я же их не из воздуха достаю. Поддержание производства, сырье, договора, транспортировка - это все тоже требует денег. Даже если я подниму им выплаты, кто гарантирует, что эта ситуация не повториться в новом ключе снова? А она, будьте уверены, повториться. И тут дело даже не в моей благосколонности, а в том, что рабочие в больше своей части необразованы. Они думают я на мешках с деньгами сижу, но как видите, в моем доме кресла все исключительно обычные. - мужчина улыбнулся и сделал еще один глоток.
- Кстати, насчет вашего вопроса, мистер Ловелл. Да. Я, так скажем, весьма заинтересован новыми открытиями и достижениями науки. В основном биологией. И когда я узнал, что одна из групп студентов нашла лекарство против холеры, то провел довольно большую работу, чтобы найти нужных поставщиков, помещение и создать оборудование. И получить патент, естественно. Как вы думаете выяснилось, что оно помогает на ранних стадиях туберкулеза? Работа все тех же ученых, которую спонсировал я же. Я продолжаю следить и сейчас за учеными, но пока, увы, ничего заслуживающего внимания мне не встретилось. - Чарльз замолчал, постукивая пальцами по подлокотникам кресел в задумчивости.
- Я готов пойти на попятную, если рабочие ну будут желать чего-то сверх. Вопрос в том, что если я сунусь к ним сейчас, они просто растерзают меня. Мне даже по улицам гулять страшно. - мужчина усмехнулся.
- И все же, мистер Барнетт, что вы предлагаете? просто дать им все то, что они хотят?
Барнетт внимательно слушал доводы Эквинтона. Разумеется, промышленник не был не прав; Барнетт прекрасно понимал позицию, на которой стоял Эквинтон, но проблема уже появилась, они говорили не о гипотетических забастовках. А значит, тройной оплаты для опасного, пусть и без того затратного, производства было попросту мало.
– Нет, мистер Эквинтон, я не предлагаю дать все, что они хотят. Совершенно все давать людям тоже опасно. При всём моём уважении к рабочему народу, важно, чтобы никому не пришло в голову сесть вам на шею, мистер Эквинтон. Как я и сказал, нам необходимо узнать каждое из их требований и решить, какое или какие из них мы сможем выполнить.
Отредактировано Ezekiel Barnett (28 марта, 2019г. 20:34:17)
Во время речи Барнетта Гермес позволил себе заинтересованный взгляд в его сторону. Значит, он действительно сочувствовал рабочим? Как благородно! Благородство — это чудесно. Благородство очищало душу и повышало ее рыночную стоимость. Главное, чтоб Барнетт не очистился настолько, чтобы заключать с ним ведьминский контракт стало невыгодно.
Гермес согласно кивнул, когда тот закончил говорить, и поднял стакан:
— Мистер Эквинтон, я просто обязан похвалить ваш чудесный виски. Это произведение искусства, — он сделал еще глоток и произнес: — К сказанному мистером Барнеттом я добавлю, что мы могли бы выступить вашими представителями перед рабочими и выведать, чего именно они хотят. По крайней мере, мистер Барнетт может это сделать. Раз уж вы опасаетесь встречаться с ними лично.
Он ненадолго замолчал, после чего продолжил:
— Я неспроста заговорил об ученых. Если рабочие перестанут болеть и умирать, разве это не решит проблему? С вашего позволения мы могли бы пообщаться с той группой, которой вы покровительствовали. Возможно, кто-то из них знает, как защититься от эффектов блумера.
Чарльз задумчиво оценивал предложение, которое поступило ему. Встречаться лично с рабочими у него не было желания, а если мистер Барнетт хоть в половину так хорош, так утверждает демона, если он действительно сможет разрешить столь сложную и щекотливую ситуацию, то он стоит своих денег.
- Я рад, мистер Барнетт, что мы с вами смотрим в одну сторону. Приятно понимать, что хоть кто-то в этой сумасшедшей ситуации понимает мою позицию - Эквинтон сдержанно улыбнулся мужчине. Чарльз не знал, насколько можно доверять ему, но репутация представившего его демона говорила за себя. несмотря на все предрассудки, дьяволы могли быть хорошими партнерами в делах.
- Это еще что, мистер Ловелл, заходите ко мне ближе к новому году. Именно тогда в моей коллекции должно появиться отменное вино. Я был бы очень вам признателен, если бы вы смогли выяснить, почему неожиданно они решили бастовать. Боюсь, что в случае моего личного визита ничего хорошего не выйдет. - этот вариант устраивал промышленника больше чем другие. Демоны славились своей хитростью и она наверняка им тут сыграет на руку тому, кто не боится гостей из ада а не прочь выпить с ними и провести светскую беседу.
- Понимаете, мистер Ловелл, на это нужны деньги и время. Рабочие не хотят ждать, они хотят все и сейчас, а если они будут бастовать, но у меня не будет денег на решение этого вопроса. Выходит практически уроборос их желаний и моих возможностей. Более того, работавшие ученые не ощутили на себе никаких болезней. - Чарльз пожал плечами - Но если хотите, я могу связаться с ними.
— Вы сами это произнесли, мистер Эквинтон. Ученые ничем не заболели, — Гермес поднял свой стакан. — Возможно, ваша проблема решается проще, чем все мы думаем. Кто знает, может, ученые как-то по-особому стояли на левой ноге, и поэтому блумер не вызвал у них недомогания? — он позволил себе легкую ухмылку. — Потому я считаю должным связаться с ними. Научите рабочих так же стоять на левой ноге — и у них исчезнет повод бунтовать!
Он бросил взгляд на Барнетта, допил свой виски и вернул стакан на столик.
— И тогда к Новому году у нас всех будет отличный повод отпраздновать блестящую победу вашего предпринимательского ума, мистер Эквинтон, над всеми невзгодами отменным вином!
– Будет очень радостно, если вы прислушаетесь к совету мистера Ловелла, господин Эквинтон, – наконец улыбнулся Барнетт. Он любил, когда сложные массивные дела начинали сдвигаться.
– И будьте уверены, мы с мистером Ловеллом сделаем все, чтобы добиться от рабочих перечисления их требований и главных причин их недовольства. И тогда, я уверен, мы сможем найти общую почву для согласия. Мы сделаем все, чтобы одновременно дать рабочим хорошие условия труда, и вам – минимальные потери и спокойную стабильную работу производства.
- В ваших словах несомненно есть истина - Чарльз улыбнулся демону. - Я свяжусь с учеными. Но я бы на вашем месте не обнадеживал себя тем, что они будут нашим Граалем. - у Эквинтона складывалось впечатление, что его помощники хотят просто переложить решение вопроса с себя, но при этом получить деньги. Опасения этого он, конечно, не высказал, а лишь широко улыбнулся.
- Я уверен, что будет именно так, мистер Барнетт. - мужчина приподнял бокал - Тогда выпьем за успешное завершение наших дел...
Вы здесь » Brimstone » Завершенные эпизоды » Челночная дипломатия