Жирная красная глина облепляла сапоги идущего - выглядело так, будто он разгуливал по бойне, а не по девственному лесу. Элио терпеливо месил грязь и задавался все тем же вопросом - Что Он Забыл.
Что сделал не так, где подставился, в чем оказался недостаточно хорош, чтобы в итоге оказаться здесь во власти непонятной чужой воли и не иметь возможности сбежать? Факт существования этой чужой воли и механизм ее влияния беспокоили его куда больше, чем то, что эта воля забыла в Африке. Это её, а не его нужда - вот пусть она об этом и тревожится. Версия его афганского не-камердинера, который как обычно свел все к замыслу Всевышнего, Элио не устраивала - как именно попытка свернуть себе шею в неведомых дебрях может толкнуть его на так называемый путь исправления? Но что-то в этом подходе было.
Потому что лес был страшен, как смертный грех. Если когда-нибудь спросят, на что похож смертный грех, пусть приезжают сюда - тут наглядное пособие.
Непонятные огни в темноте, крупные для светляков, запах гнили от ручьев, постоянное ощущение чьего-то недоброго присутствия. Черви в кокосах, паразиты в дичи, деревья, кровоточащие чем-то зеленым и липким. Аджайи уверял, что это никак не обычное дело. Он был йоруба и вообще не местный, но тут наверняка не ошибался.
"Ты просто никогда не искал проклятые сокровища, да?" - поддел его белый бвана.
Белый колдун велел никому из отряда не пить некипяченую воду и не жрать сырого, или все, что он сможет - пристрелить из милосердия: лечить, если кто заболеет, он обещал лишь после возвращения. Держать это слово он не собирался, потому что был никакой не колдун и возвращаться по земле ему было не с руки. Однако неграм оставался весь пакет волшебного белого порошка, уже подаривший им небывалую смелость, хорошее настроение, дивное дружелюбие и нечеловеческую бодрость без еды и питья, и если эти дети природы не перережут друг друга за чудо-зелье, их перспективы не сдохнуть до Рождества Элио оценивал даже выше своих.
Свой запас он раздавал с легким сердцем - ему все равно перестало помогать.
Это было неожиданно обидно, будто старый друг внезапно предал.
Чернозадые жаловались на дурные сны.
Наниматель их думал, что это все один сплошной дурной сон, но среди дикарей демонстрировать слабость смертельно опасно. Теперь чужой страх был самым прочным его щитом, и, отделавшись от спутников ненадолго, Дзиани вздохнул с облегчением. Англичане остановились - неплохо бы понять, в чем дело, и надолго ли. Неужто пришли? Лес ничем не отличался от прежнего. Палить вблизи от их лагеря - это риск себя выдать, и, может, стоило отослать негров подальше добыть еще мяса, иначе было недалеко и до людоедства. Элио опасался, что в случае бунта первым сожрут переводчика, тот разделял это мнение и обнимал ружье даже во сне - на мистическую силу белого пришельца он явно не полагался.
Самому пришельцу кокаина уже не хватало, чтобы видеть мир, каким его видят все нормальные люди, и зеленый лабиринт, пустынный на первый взгляд, казался хуже толчеи на Трафальгар-сквер: жизнь оглушительно кипела под каждым кустом, металась и иногда умирала. Чертовски странно, как ему удалось дожить до совершеннолетия, принимая этот хаос чужого присутствия за норму. Элио с сожалением проводил дулом белку с пушистым хвостом, мартышек и еще каких-то потенциально съедобных тварей, и обратил взгляд под ноги, думая о хорошем.
О змеях, например.
Так себе отпуск получался. Знакомые из Лондона вряд ли признали бы педантично аккуратного мистера Дзиани в обросшем и почерневшем от солнца мужике, который с диким видом крался по зарослям, мечтая найти жирного питона, которого можно зарезать без шума, в отличие от этих скверных мартышек. И кстати о мартышках...
Если не смотреть внутрь красовавшейся на просеке ловчей ямы (а нынешний наблюдатель как раз мог не смотреть), по ощущениям существо внизу можно было принять за шимпанзе... Если бы шимпанзе носили форму Роял Нэви, а они этого почему-то не делают. Что бы разведчик ни успел разглядеть под остатками настила, кольями и раздувшейся тушей не пойми чего, вслух он об этом не отчитывался.
Дзиани отвернулся, натянул платок повыше на лицо и задумался. Проклятье - не вещай ему с детства отец про пример для общества, тысячу лет родословной и вот это все, он бы не испытывал особых моральных терзаний. Легко сказать себе, что ничего не видел. Разумно. Но - еще это значило слабость.
Ты просто недостаточно хорош, чтобы подсобить тому парню внизу и потом успешно скрыться в случае облавы. Просто ничем не лучше черни.
Элио усмехнулся и наступил на ветку. Выразительно, чтобы точно было слышно - кто-то идет.
Безымянная, таинственная и невежливая сила уже с месяц ему доказывала, как он беспомощен, негоден и ничем не лучше простых смертных, но если с этим согласиться, стоило прыгнуть в Атлантику еще по дороге.
  - Эй там! - без энтузиазма окликнули сверху, наставив винтовку на пленника ямы. - Ты лайми*, что ли? Не уснул там? Скажи ченить, если ты человек, а не долбаный зомби.
День за днем делая вид, что университетов не кончал, со временем просто перестаешь выходить из образа.
- Я тут думаю три вещи, дружок. Первое - что ты не спишь и все слышишь, второе - что там внизу не курорт, и третье - я могу тебя оттуда достать, если пообещаешь не шмалять и не орать, а то хрен знает, кто еще может сюда прийти в гости. Как тебе идейка?

*"лимонник", слэнговое обзывательство для парней из Роял Нэви; употребляющий его с большой вероятностью североамериканец

Отредактировано Elio Ziani (26 марта, 2019г. 00:24:41)

Да вы все надо мной издеваетесь.
Человек наверху в душе проклял ниггеров как вид в целом, их ловушки в частности и конкретно эту.
Веревку надо, говорите?
- И мыло, - ответил он серьезным голосом. - Самые нужные вещи в этом лесу.
Выходя из зарослей, он ждал, что ему помешают, но в этот раз его не придушили и никак иначе не стали наказывать, а странно - разве взявшей его в заложники неведомой штуке надо, чтобы его обнаружили?
Что ж, нет так нет. Это стоит запомнить.
И вот ради чего он рисковал. Ради мелкого грязного свиненыша, пострадавшего разве что морально.
Никто не напоролся на кол, не сломал ногу и не бредил от теплового удара, обитателя ямы не ели заживо муравьи, и из его ушей не лезли черви. Ничего такого, чего Элио опасался в подобной ситуации - по рассказам, ибо сам, разумеется, не видел. Так Африка разочаровывала людей.
Зловещий кружок ружейного дула подвинулся. За ним оказались светлые глаза европейского разреза и прочая расово белая физиономия, на манер туарегов замотанная платком, тоже когда-то белым - если бы не местная погода, быстро красившая абсолютно любые тряпки в одинаковый серо-бурый тон. В остальном персонаж этот тоже соответствовал стереотипам о диком фронтире - всем, от сумки-патронташа на груди до шляпы, обвешанной чьими-то явно хищными зубами и целым хвостом леопарда. Экзотические фетиши и амулеты из костей, болтающиеся на шее, довершали колоритный образ. Образ хмурил брови, гадая, на кого он похож для этой вежливой мелочи. Что-то среднее между одичавшим золотоискателем и разбойником? Шкет в яме точно умел читать и не мог по опыту знать особенностей колониального быта. Люди ждут известного и удивляются неизвестному, а если детям привычно то, о чем они читали, то не имело смысла далее мимикрировать под тех неуважаемых господ, что вероятнее всего было повстречать в африканском лесу.
- Это джунгли, юноша, - сказал Элио с видом эксперта по выживанию. Поднялся, повесив ружье на плечо, и достал нож. - То есть, веревки тут растут везде сами. Негры на своих золотых копях делают из них лестницы, и тебе сойдет, ты легкий. Надо лишь найти крепкие и без колючек.
Отворачиваясь, он открыл взгляду висящие на спине негритянский лук и колчан стрел, с чем окончательно уподобился проходным персонажам из литературы для юношества.
И исчез в кустах, выдавая свое присутствие только шорохом веток и ударами тесака.
Мистер Дзиани не ценил романы об экзотических приключениях - в детстве он, например, больше любил разбирать часы. Но он знал, что в них пишут, оттого, что его племянник Франческо их читал и в письмах постоянно спрашивал, правда ли анаконда может проглотить человека и каким демонам поклоняются папуасы на островах. Сейчас Ческо был бы старше того парнишки внизу. Его брат - немного младше. Их сестренка училась бы ездить на пони. Но взросление им не светило, и в том числе потому, что один малолетний дурак сперва решил, что один такой особенный, а потом не решился рискнуть собой, рассказав старшим о своей странной болезни.
Ни один ребенок из их семьи, родившийся после него, не прожил более пятнадцати лет.
Вот о каких занимательных вещах он вспоминал, срезая лианы.
Веревка, кстати, тоже имелась, но если дать этому поросенку о нее обтереться, потом ее пришлось бы сжечь - к тому же это слишком прозаично, быстро, не эффектно и не произвело бы впечатления на юное сознание. И, раз уж повезло, что в ловушке оказался зеленый мальчик, а не бывалый матрос - мичманок имел шанс отработать свое спасение.
Нож чиркнул последний раз, и мужчина присел на краю ловушки, принявшись связывать две зеленых лозы в подобие цепи с узлами.
- Давай договоримся так, - охотник прервал свое занятие и спустил платок с носа, - я тебе - веревку, а ты мне говоришь, от кого прятался и что с тобой случилось.
Нечего было бояться, что мелкий его запомнит - природа оделила американца настолько скучным и правильным лицом, что иногда его не узнавали знакомые, а здесь вдобавок мешали щетина и загар. Главное, он был еще молод и не похож на отрицательного героя, и это могло сыграть на руку.
- Это, в общем, не мое дело, что ты тут забыл... я хочу только понять, что за дрянь тут происходит. Да, прости, что обозвал тебя зомби. Это все лес, он тут просто ненормальный. Нездоровый, что ли. Наводит на мысли о зомби и подобной чертовщине.

Отредактировано Elio Ziani (31 марта, 2019г. 08:51:52)

На скрюченном корне дерева, торчащем из земли, как палец скелета, затянулся морской узел. Мистер Дзиани подергал, проверяя надежность, и наклонился, чтобы убрать остатки настила над ямой.
- То есть, этот Ройс твой командир, и он пошел в эту сторону? - взгляд назад не помог определить, пользовались ли этой тропой сегодня, но скорее нет, чем да.
Зеленая лестница змеей сползла внутрь ловушки.
Судя по виду ямы, мелкий сам не пытался выбраться, не обнаружив в себе ни духа альпинизма, ни инженерного мышления. Судя по виду трупа, в обществе которого мальчишка там сидел, улов не проверяли давно, что для такой добротной ямы выглядело странно. Какой негр станет так надрываться, чтобы потом не воспользоваться результатами? Очевидно - такой, который боится. Но когда копали, похоже, не боялись.
- Давай медленно, чтобы не порвалось. Это не сложнее, чем по вашим вантам, - мужчина отпустил беззлобный смешок. - Не беспокойся, эта лиана не ядовитая.
Быть схваченным патрулем англичан не входило в его план развлечений, но попытка поспешно скрыться явно обозначила бы сомнительные намерения. Приходилось выжидать и пользоваться моментом.
Можно было представиться мальчику наемником золотодобывающей компании, которых с расширением колонии становилось все больше, или вольным кладоискателем - в конце концов, эта земля столько раз меняла хозяев, что он бы не удивился, взаправду встретив призрак какого-нибудь шведского или голландского колониста, угрюмо висящий над тайником с сокровищами и готовый с ними расстаться в обмен на христианское погребение.
Перед тем, как отправиться в Африку, Элио Дзиани читал об истории этих мест в семейном архиве в Нью-Йорке. С точки зрения охоты малярийные дебри Гвинейского залива его не занимали - в свое время хватило Латинской Америки, и график к тому же требовал возвращения в Лондон к началу Сезона. Но еще его занятость означала, что шанса оказаться здесь второй раз может и не представиться, и тогда прощай все интересные знакомства и любопытные приобретения, к тому же уважаемая тетушка Сандра все так же домогалась от племянника интересующих ее образцов растений со всего света - как лекарственных, так и наоборот.
Выходило, что кто-то из его предков бывал и тут - в поисках рабов, слоновой кости,  золота и знаний - и каждый вечер, засыпая под пологом леса, американец гадал, связано ли это с его пребыванием здесь. Прочитав описание этой дикой страны, сделанное века назад, рукой мореплавателя из их семьи, и видя, что почти ничего не изменилось, можно было решить, что время в Черной Африке не шло вовсе.
Со всей этой треклятой историей за плечами Элио сам себе казался одним из призраков прошлого этой земли.
Странное чувство, и оно ему не нравилось.
- Тут все прекрасно обходятся без светских манер, но, раз ты у нас джентльмен, я Эл Зейн, - объявил он перед тем, как протянуть руку мальчишке в яме. - И насчет мыла - это не шутка, мой юный друг. Надеюсь, ваш лагерь недалеко от воды. Я б на твоем месте занялся стиркой штанов поскорее. Ну, если не хочешь потом рассказывать леденящие душу истории, как у тебя под кожей завелись личинки, и это оттуда в твоей заднице куча маленьких дырочек... и я не со зла пугаю, а говорю как есть. Не знаю, как насчет злых духов, но паразиты здесь кишат.
Шумные до того заросли подозрительно затихли, но рука не дрогнула. Перчатку предстояло стирать. Зря, конечно, парнишка мог и сам вылезть, но в этом что-то было.
Я несу вас
в своей руке
Элио скрипнул зубами. Опять эта мысль, эта фраза - как рефрен, как звук церковного колокола, как тиканье часов.
Когда жертва африканской инженерии оказалась наверху, он вытер руку сорванным листом, прислушался и снова снял ружье с плеча.
- Что "было страшно"? Что у вас стряслось? Знаешь, я встречал негров пару дней назад - очень дерганые, будто не в своем уме. Намекали, что сюда нельзя ходить, верная смерть и все такое. Понял меньше половины, но впервые в жизни у меня впечатление, что это не полная чушь.
Американцу тоже было не по себе, но у него-то имелась очевидная причина для страха, и та скрывалась не в лесу.
Она шла за ним.

Отредактировано Elio Ziani (15 апреля, 2019г. 03:15:48)

- Кто знает, - путешественник задумчиво присвистнул, - но если и есть, это будут самые дырявые зомби в мире.
Он в последний раз заглянул в яму, даже не поморщившись. Несло снизу неслабо, но по сравнению с запахами на китобойнях это был просто парфюм. И это не говоря про тот раз, когда Элио в детстве в шутку спрятался в неразделанной туше кита и сразу понял, что идея была дурная.
Как выглядело содержимое ямы при жизни, ныне ведал лишь Творец, но не видовая принадлежность туши заставляла ломать голову. Тел могло и должно было быть больше, так где же все мелкие хищники, которые сбежались бы на запах и устроили бы себе предсмертный пир, прежде чем сожрать в ловушке друг друга? Ни одна тварь джунглей не пропустит дармовое угощение. Где, в конце концов, муравьи? Почему тушу не объели до скелета? Эти джунгли будто не хотят жить.
- Ручей? Годится только руки помыть, хотя и это не вредно. Это тебе должны были рассказать старшие, - и этим старшим Элио от души вломил бы прикладом, будь его воля, - так вот, мокрые тряпки тут сушатся разложенными на земле на самом солнечном месте, чтобы быстро высохло. Не шучу. Не на веревке, не на кусте, не на собственной заднице. Личинкам нужна тень и влажность, там они, вроде как, появляются, а потом, как только чуют тело, туда залезают. Ты думал, надо бояться диких зверей? Звери тебя сами боятся, главные чудовища в таких местах - это гнус.
Мистер Дзиани глянул на мичманка, который уже делался зеленым не только морально, но и физически, и подумал, что он с его наставлениями тут сейчас самый страшный монстр хуже любых зомби, но иногда взрослые должны быть монстрами.
Среди леопардовых пятен тени и света он нашел место поярче и достал компас, сверяя направления.
- Ладно, личинки не смертельные, просто мерзкие. Если кто-то из ваших уже их подцепил, то доставать их в лесу опаснее, лучше дотянуть до какого-нибудь доктора.
Поднявшись с корточек, он резко наклонился к мичману и положил руку на плечо. Хвост леопарда на шляпе качнулся, как живой, лицо мальчика обдало чужим человеческим дыханием и на мгновение - странным, несильным запахом, невозможным посреди мрачного молчаливого леса, чем-то, не долетавшим дальше тени человека с ружьем. Соль и озон, предчувствие шторма, выдох далекого океана. Ученые бы назвали это aura, что значит "дуновение". Но ученых тут не было.
Просто запах не на своем месте. Незаметный бриз, едва перекрывший витающий вокруг тяжелый дух гниения.
Потом Элио задержал дыхание, пытаясь собрать все аргументы в единый артиллерийский залп негодования.
- Пойдешь обратно, - провозгласил он наконец, - серьезно. Взгляни на ту тропу, там нет следов. Ваш лагерь явно не самое приятное место сейчас, но и здесь делать нечего. Тут кто угодно может заблудиться. Я провожу тебя до ручья, и скажу что-нибудь этому твоему Ройсу, если вдруг наткнусь на него, большего сделать не могу... И, мой совет, если тебя после этого ваши обзовут мичман Свинкинс, соглашайся. Клички бывают куда хуже.
Все еще посмеиваясь, и не принимая никаких возражений, он повернул в сторону, откуда бедолага пришел.
Дождевой лес сам по себе способен вызвать у белого человека такой дискомфорт, что несть числа путешественникам, применявшим для его описания самые зловещие сравнения - и как понять после этого, что здесь относится к нормальным элементам джунглей, а что уже за гранью Божьего замысла? Это Создатель предусмотрел здесь деревья со скользкой пятнистой корой, похожие на ноги мускулистых животных, и Он же сам заполнил странной жизнью каждую щель между ними: Он уже сотворил изысканных ядовитых лягушек в боевой раскраске, напоминающей рисунок скелета, слепившихся в соитии и орошавших мокрые листья гроздьями икры, а также лианы, душащие друг друга, вопли обезьян, шорохи змей и армии муравьев, растаскивающие на части гниющие стволы - как здесь найти грань, отделяющую экзотическое от ненормального?
Элио предпочел бы понять поскорее, что их тут ждет, и что ему в свете этого нужно делать со своим отрядом. Конечно, они всего лишь негры, но это не мешало ему ощущать ответственность за любых людей под своим началом. Ему тоже снились кошмары - не особо страшные, потому что сезон гроз, к счастью, был далеко.
И Длинная Женщина уже пару недель не приходила в его сны.
Но он с затаенным ужасом ждал, что непредсказуемая экваториальная погода следующей ночью принесет бурю.
И ее.
Охотник смел рукой свисающую сверху паутину, стряхнув на землю паука, и оглянулся.
- Если знать правила, это просто такой лес. Возьмем лианы - ядовитые есть, но опасная только одна, - он наглядно потрогал стрелы в колчане, - называется онайе. Я бы показал, но она сейчас не цветет, не найдешь. Но она не колючая, и если не жрать ее семена, все будет в порядке. Остальные не страшнее крапивы.
С тех пор, как все младшие Дзиани отправились на тот свет, любые детишки сразу включали в голове Элио  защитника и старшего брата, как будто эта незавершенная история не хотела ложиться в закрытый гроб - такой, в каких хоронили их всех, и детей, и стариков, не дававший увидеть тело - раньше, чем в такой же ляжет он сам.
И потом, в Африке половина состава экспедиций дохнет просто от климата, и это считается нормой, но  чертовы англичане не додумались просто взять и оставить мальчика на корабле. Видно, беднягу кто-то сильно не любил.
- Голову мыть можно, кстати - высохнет быстро, - проворчал он, услышав, как неизвестная птица плещется в воде за зарослями. - Мне надо подумать.
Элио прислонился спиной к коленчатому стволу пальмы, похожему на гигантский позвоночник и - без вранья - задумался.
- Я не особо разбираюсь в чертовщине, но и сдохнуть тут не хочу, - признал он немного спустя, - пока похоже, что все просто боятся... - за загорелой и непричесанной личиной мистер Дзиани из Атлантик-хауса, частый гость светских сборищ Лондона, осекся, наткнувшись на неожиданную мысль. - Боятся. Стой... Боятся?
Он выдохнул.
Что это за шум?
- Не рассчитываю, что ты бывал в Лондоне и встречал этих ваших демонов... но что-то в этом есть. Объясню потом. Пошли отсюда.
Нависающее над водой дерево, которое только что поскребло им ветками по спинам, издавало мощное "з-з-з-з-з", и стремительно окутывалось мельтешащим черным облаком. Только пчел-убийц им не хватало.

Отредактировано Elio Ziani (26 апреля, 2019г. 20:31:38)

Боже благослови пчел, этих прекрасных трудолюбивых созданий - пусть и посмертно.
И британских матросов, ни черта не смыслящих в африканской фауне.
- Англичане... - дежурно проворчал охотник в ответ Ройсу. И посмотрел на молчащего мальчишку с сочувствием, но без жалости. - Мне не охота в Ад раньше срока. Я не боюсь ничего, что дохнет от пули, но дьяволы - это дьяволы.
В этом маскараде важно было не выглядеть психом, но и безмятежность тут была лишней.

Все, что он делал, подчинялось цели, замыслу и воле, даже если воля, что его сюда притащила, была чужой. В типичном "белом дикаре", чью маску он примерил, не было ничего от мистера Дзиани из Лондона, кроме довольно заурядного лица - ни его вкрадчивого голоса, ни осанки, ни манер - вообще ничего интересного, в Африке таких бродяг можно было набирать оптом.
Краткий обмен мнениями с лейтенантом сообщил ему достаточно: шанс найти родню верзилы Ройса в визитнице был ненулевой, ибо уверенностью и повадкой тот не смахивал на человека, у которого не было выбора, надевать ли флотскую форму. Такое не подделать. И с чего так прицепился? На вид не младше, еще и моряк. про Разлом знает лучше многих. Элио был тогда был бесполезным мальцом, но и он не забыл, как в бухту год за годом забрасывало рыб, прозрачных, как опалы, и здоровенные морские звезды с уродливыми человеческими лицами.
И как некоторые леса на побережье и островах превратились в губки размером с деревья.
Нет, скорее, его просто проверяли. Но Элио умел ценить возможности. Например, возможность ускорить злосчастную экспедицию, и вместе с ней собственное освобождение от... чем бы это ни было. Он не мог даже сказать, должен ли мешать экспедиции добраться до цели...
отрицание
Внезапный холод в груди. Короткая дрожь, будто от укуса электрического ската. Лицо мальчишки, замершего встрепанным цыпленком, и физиономия его командира померкли перед глазами. Потом вернулись.
Скорчив мрачную рожу, отчего он сделался на вид моложе лет на пять, американец изображал работу мысли и нежелание болтать впустую.
"Надо мешать им, когда доберутся до места?"
неопределенность
Холод в ногах. Туман, подернувший зрение. Лучше бы это были злобные шепчущие голоса, как в бульварных ужасах. С тем, что говорит, можно пробовать договориться.

- А знаки это не ваши? - выдал он, смерив моряка оценивающим взглядом. - Если не ваши засечки - тогда, может, обратите внимание. Думал, это негров. Похожи на глаза, и они на деревьях выше человеческого роста,  будто великан резал. И из деревьев идет вместо сока морская вода, все такое, тухлой рыбой воняет. Но это не рядом. Чтоб я помнил, где.
Не казаться менее испуганным, чем прочие, но не напрягаться так, чтобы заподозрили в злом умысле.
На деле знаки в лесу напоминали рыбу больше, чем глаз, и смахивали на тот клятый амулет удачи.
- И слышать китовые песни на суше, это ненормально, вот что скажу. Сами послушайте ночью.
Не сказать лишнего и не упустить момент. Нехорошо, если его тут подстрелят - это преподало бы мичману Льюису неправильный моральный урок. Мистер Дзиани считал делом чести заботиться о том, чтобы в радиусе его зрения все происходило правильно и было на своем месте.
Пчелы тоже оказались правильные.
Ругань из кустов заставила его настороженно вскинуться, а гром выстрела будто сорвал пружину, запустившую американца в сторону - мимо недружелюбного дерева, мимо криков, мимо реки и лагеря с параноидальными моряками, Чарли Блэком и демоном, и неизвестно, кто из них стал бы в итоге неудобней. Демоны, как известно, не всегда вредны. Нужно ли избегать этого?
необходимость
Вместо подсказки под ребрами шевельнулась огненная игла, и тени вокруг стали чернее, а цвета ярче, точно на картине импрессиониста. Никаких голосов. Никаких ответов. Если не считать за намек эту непонятную отдачу, использующую его собственные ощущения и тело. Язык света. Телеграф крови.
Часть черного роя потянулась за ним, но отстала. Листья хлестали по лицу, как плети, и звуки - выстрелы? - сзади казались тише стука собственного сердца. Отчего ему не страшно? Почему ему не страшно, что ему не страшно?
Элио Дзиани не думал. Он бежал.
Так, будто перестал быть потомком обезьян, нелепым детищем эволюции, и обернулся чем-то другим, собраннее любого человека, расчетливее и спокойнее. Более целеустремленным. Более чистым.

Через какую-то сотню ярдов или даже меньше он сложился пополам, пытаясь отдышаться. Орущие в деревьях мартышки мешали расслышать погоню. Шляпу по дороге потерял, ну и к кракену шляпу.
Через силу выпрямившись, Элио заставил себя двинуться шагом вверх по ручью. Если оторваться и запутать хвост, вышло бы сделать крюк и вернуться к своим, не сталкиваясь с беспокойными лайми. Хотя лейтенант казался совершенно разумным...
Может, образованные люди, в отличие от тупой матросни и негров, к этому устойчивы? Рассудок подсказывал рациональные варианты: что если это ядовитые испарения, действующие на нервную систему подобно присутствию демона?
От речки рядом несло тухлыми водорослями. Что если нездоровые страхи вызывали вещества, накопившиеся в почве и пище? Даже без сокровищ, мысль о которых Элио вовсе не отбросил, такое бесценно для науки, если выяснить, что это. В глазах оживившегося американца практически заплясали долларовые знаки. Потом в них отразилась скрытая в зарослях разрушенная хижина, и он резко потянулся за винтовкой, снимая оружие с предохранителя.
И, конечно, тут же, зацепив ногой незаметную бечевку, с размаху получил в бок чем-то тяжелым.
"Если не вернешься...", - сказал он себе, скорчившись под деревом, воняющим как китобойня в болоте, - "тебя через двести лет откопают тут как есть, нетленным. Как дорогого кузена Нико в мавзолее. Мерзость".
На его сапогах и одежде не замеченные до поры темные пятна пахли железом и озоном. И позади, вдоль свежих следов, капли крови на гниющих листьях проедали их насквозь.

Отредактировано Elio Ziani (21 июня, 2019г. 13:34:57)