Габриель любил свою работу, хоть в это и было сложно поверить. Мужчина наслаждался обществом презренных и ущемленных, как любитель вин смакует дорогой алкоголь. Люди, как недавно отметил про себя Диккенс, обладали рядом удивительных качеств, отличающих их от животных и самих демонов. Например, поместив их условия непригодные для жизни, то их характер резко менялся, впрочем как и ценности.
Габриель был частым гостем в самых неприглядных местах и воочию лицезрел, как человеческий облик менялся в худшую сторону. Недавно еще обладавший влиянием и деньгами, человек терял свою личность, становясь озлобленным на всех и вся существом, находящий успокоение на дне бутылки.
Диккенса это ужасно увлекало.
Хотя сегодня развлечения пришлось оставить в стороне. Очередной должник, решивший, что ему все может сойти с рук. Демон искренне не любил подобных жуликов и приходил в бешенство, смотря на их ужимки и попытки аперировать жалостью, коя соплеменникам Диккенса была чужда. Да, мужчина сам стоял в низу иерархии и ему приходилось склонять голову перед сильными, но ведь все эти подонки обладали удивительным качеством - они могли в любой момент своей жизни изменить свою судьбу. Габриель же мог добиться такого лишь при помощи заключения контрактов, но души, предлагаемые мужчине, не отличались какими-то уникальными качествами. Он был слаб, признаем честно. И, конечно же, страдал от этого, поэтому свою работу, где он мог вдоволь поизмываться над людьми, Диккенс обожал.
Сегодня Габриель должен был наведаться к Джону Прохвосту. Хотя сам Диккенс звал этого отброса Идиотом, а его подручного Идиотом Номер 2. Остальных же подонков, увивающихся за Прохвостом, демон не замечал. В общих чертах мужчине потребовалось меньше минуты, чтобы переместиться из одной части Лондона в другую, а после еще некоторое время, дабы выяснить куда Идиот и его подручные исчезли с обжитого места. Одна из немногих бездомных, чудом переживших несколько суровых зим в Лондоне и все еще имеющая все пальцы на руках и ногах, указала в сторону грязных переулков.
- Они ушли за "джинтелмэном" в жилете, - на самом деле девушка говорила с ужасным акцентом и лишь выработанная за годы привычка улавливать общий смысл сказанного позволила Диккенсу понять бродяжку. Мужчина удовлетворено кивнул и отправился следом за должником.
Идиот и его соплемянники выбрали в качестве жертвы молодого парня. Однако сюда Габриель пришел по душу совершенно другого человека, поэтому судьба пострадавшего интересовала его в последнюю очередь.
- А, - Диккенс, словно кот, загнавший мышь в угол, довольно улыбался, смотря на троицу людей, - вот вы где.
Прохвост был вусмерть напуган благодаря не только устрашающей репутации Габриеля, но и его индивидуальной способности внушать страх людям.
Ох, как же демон все-таки любил свою работу!
- Да, это я, - улыбка у мужчины была неприятная, каждый видевший ее мог это подтвердить. - А я все гадал не забыл ли Прохвост обо мне. И небольшом деле между нами..

Габриель был человек деловой, хотя вряд ли определение «человек» уместно в данной ситуации. В любом случае, Диккенс не желал разменивать время на препираний одних людишек с другими, когда время стоило денег. Мужчина, не сводя взгляда алых глаз с Джона Прохвоста, запустил руку за пазуху, привычным движением материализуя карманный нож, но остановился на полпути. Неудавшаяся жертва двух подонков вырвалась из тупика, куда они его загнали, и оказался прямо перед демоном. Выражение лица Габриеля не изменилось, он только вопросительно поднял бровь, изучая незнакомца и застыв в той же нелепой позе.
Немая сцена затянулась – Диккенс с интересом наблюдал за внутренней борьбой юноши, которая отображалась на его лице, поэтому замешкался, увидев улыбку. Хотя обдумывать действия незнакомца у Габриеля не было времени, так как Джон и его прихвостни пришли в себя. Демон потемнел в лице и все-таки опустил руку, в которой он сжимал карманный нож. Его лезвие блеснуло в тусклом свете переулка.
— Прохвост, я не люблю ждать, - Диккенс верил, что, позволив такому мерзавцу, как Джон, глотнуть воздуха и на секунду ослабить удавку на шее, то он сорвется с катушек и все, пиши–пропало. – После ты можешь трясти денег с кого-угодно, но сейчас, будь добр, отдать должное. Если, конечно, у тебя останутся руки, чтобы это сделать.
Мужчина хмуро, исподлобья, посмотрел на юнца, оценивая его состояние. Демоны друг с другом сотрудничали ради достижения определенных целей, а уж объединяться с неизвестным пацаном, попавшим не в то место, не в то время… Диккенс цокнул языком и поднял руку, направляя лезвие ножа на Джона с его необъятным животом.
— Это мои проблемы. А сейчас, кстати, вам лучше смыться, - пристрастившись к обществу людей из низших сословий, лексикон мужчины тоже претерпел изменения. Все чаще в речи Габриеля проскакивали жаргонизмы или специфичные слова, используемые в повседневной речи проституток и бродяг.
— С-с-сука! – неизвестно кому было обращено ругательство Идиота Номер Два. Либо он обращался к мальцу, хитро увильнувшему из их загребущих рук и лишивших бандитов халявного заработка, либо прихвостень решил, что пора скинуть с себя оковы страха и воспротивиться воли демона. Хотя вот Джону Прохвосту явно была дороже жизнь, так как один вид ножа выбил из него остатки надежды на счастливое развитие событий. Третий же участник мизансцены со стороны головорезов, кажется, всерьез задумался о смысле жизни и умом обратился к Богу, по крайней мере, он вел себя тише Прохвоста и Идиота. — Я, бля, тебя убью!
— Ну, мы это посмотрим, - крайне флегматично заявил Диккенс, покачивая ножом. Ей-богу, Габриель больше бы испугался, если бы при нем упомянули сэра Говарда и то, что он недоволен поведением одного из сотрудников Посольства, а все остальное, знаете ли, сущие мелочи.

- Делай, что хочешь, - успел ответить Габриель перед тем, как началась заварушка. Диккенс за последние годы повстречал добрую кучу людей подобных этому юнцу: безбашенные, с легкой подачи решающиеся на сумасшедшие авантюры и за стакан дешевого спирта или порции опиума готовые продать свою душу. Их век был недолог, как и горящей спички, посему демон не заострял на них внимание. Ведь на их место на следующие день придут другие.
Брошенная фраза о фактическом бессмертии демона зацепила внимание Габриеля, но в следующий момент мужчину почти кинули на грязный асфальт, поэтому его внимание сместилось не-е-е-емного в другую сторону. Диккенс поморщился, понимая, что его чуть было не уложил на лопатки какое-то человеческое подобие, чья душа, вероятнее всего, в ближайшее время встретится с мифическим апостолом Петром у Врат Рая. Хотя, смотря на образ жизни этого уличного подонка, у него один путь и оттуда лет двадцать назад Диккенс сам выбрался.
Первая и самая большая ошибка бандитов заключалась в том, что они не попытались выбить у демона из рук нож, которым он очень неплохо управлялся. В таком случае ему пришлось бы пытаться материализовать оружие и у них был бы шанс убежать, но они, опьяненные страхом, забыли обо всем, что только можно было забыть. Габриель удобнее перехватил нож и всадил его по самую рукоять в бок, налетевшего на него прихвостня Идиота. Всем известное сравнение: «Вошел, как в масло», - как нельзя лучше подходило в данной ситуации. Подонок охнул и немного осел.
Диккенс вытащил нож и оттолкнул от себя толстяка, перемещая свое внимание на второго, который, кажется, что-то говорил о том, чтобы убить демона. Раненный начал причитать, видимо, аура страха, излучаемая Габриелем, снова поменяла его восприятие и теперь он всерьез боялся за свою жизнь. Нет, не так. В переулке к ощутимому запаху дерьма, отходов, примешался еще запах крови и мочи.
- Я умираю! Мама, я умираю! – демон рванул ко второму прихвостню и ударил ножом в плечо, оставив оружие в плоти. Раздался истошный, почти женский визг и Габриель совершенно не по-джентельменски смачно ударил мужчину по лицу, припоминая его недавнюю попытку избить Диккенса. После ударил еще один раз, но уже в живот и повернулся к Джону, к тому, из-за кого вся эта заварушка и началась.
Прохвост нападал на того юношу, ставшего случайным участником драки, и совсем потерял разум от страха. Мда, а ведь еще недавно он с легкостью отдал свою душу за покрытие карточного долга. Теперь же Джон лишился двух своих сообщников и, вполне вероятно, остатка своей гордости. Габриель привычным движением убрал руку в карман, а когда вытащил ее, то держал в ладони свой любимый револьвер.
- Стой на месте или я тебе мозги вышибу, сука, - прошипел демон. Два подручных позади стонали: один из них пытался по стенке выбраться из переулка, а другой причитал и держался за нож, торчавший из плеча. Габриель сплюнул в сторону, старая привычка, выученная у уже давно почившего пьяницы из паба «Дырявая шляпа». – Я пришел по твою душу и я ее получу.

- Месяц, не месяц, - философски начал Габриель, - Есть рука, нет руки. Все так эфемерно.
Жалость и Диккенс были понятиями несовместимыми, поэтому демон с раздражением смотрел на потуги Джона выбить отсрочку. Неужели было так сложно подумать, что когда придет время расплаты, то демон придет по душу мелкого мошенника точно в срок? Почему же не собрать приемлемую сумму вовремя? Нет, необходимо устроить цирк, драку и кого-то покалечить, а зная Габриеля, то последнее точно будет его рук дело. Вообще это расхлябанность людей и их надежда на «авось и так сойдет» немало поражала демона, для которого мир смертных даже спустя столько лет оставался местом странным и неизведанным.
- Ты же знал о последствиях, не так ли? – вкрадчиво поинтересовался Диккенс у плачущего подонка. Голос демона походил на тихий рык хищника, который уже загнал свою жертву в угол и теперь медленно приближался к дрожащей твари и плотоядно облизывался, смотря на бедное существо, чей срок жизни, увы и ах, подошел к концу. – Что посеешь, то и пожнешь.
Вообще человечество создало массу умных фраз: «благими намерениями вымощена дорога в ад», «деньги не пахнут» и, любимое, «если Бога нет, то все позволено». Куда бы Диккенс не посмотрел, то везде смертные пытались найти способ оправдать свои действия, хотя если вдуматься, ведь они изначально придумали для себя ориентиры и с тех пор страдали, так как хотели попасть на одну сторону, но их поступки почему-то приводили к самому печальному из возможных результатов.
Мужчина флегматично смотрел на подонка, чья недавняя храбрость исчезла также быстро, как и содержимое стакана завзятого пьяницы. Демон цокнул языком и покачал головой, прикидывая дальнейшее развитие событий, а памятуя как долго Диккенс занимался грязными делами Посольства, то вариантов у Джона остаться при всех своих конечностях было катастрофически мало. Габриель уже хотел что-то сказать, но его опередили: мужчина стрельнул взглядом в сторону того юноши, являвшийся неким эпицентром всех происходящих событий.
- Какой уж есть, - сухо отметил демон. Не хотел Диккенс оставлять Прохвоста, очень уж не хотел, привык мужчина выполнять работу до конца, но и предложение выпить не мог оставить. Очень уж за последние годы демон пристрастился к житейским радостям: алкоголю и женщинам, - посему предложение провести время за стаканчиком крепкого спиртного (или не очень) Габриель встретил тепло.
И все же…
- Один день, говоришь? – растягивая слова, переспросил Диккенс. Мужчина погано ухмыльнулся и убрал руку с револьвером в карман. – Хорошо, дам я тебе отсрочку, все равно сбежать от меня не сможешь. Не повторяй судьбу Рябого.
Услышав знакомое имя, Прохвост ойкнул и побледнел, чего было явно достаточно для Габриеля. Вообще к смерти того вора мужчина не имел никакого отношения, что было одним из немногих случаев в карьере работника Посольства, но репутация шла впереди Диккенса и тот иногда мухлевал, приписывая к себе чужие трупы. Демон самодовольно улыбнулся, явно удовлетворенный произведенным эффектом и снова обратил свой взор к помятому юношу:
- Платишь за выпивку ты, - приспешники Джона все еще подавали признаки жизни, но на них Габриель уже не обращал внимания.

Эль с водой была меньшая из зол, ведь временами вместо алкоголя в стакан могли подсунуть чистую химию, от которой бедняги выплевывали свои внутренности и подыхали в закоулках. Однако Диккенс умолчал об этом, решив, что всему надо учиться: на своих ошибках, на чужих, но уж точно не следовать советам малознакомых людей. А если уж они демоны, то тут приходится полагаться на интуицию и удачу – кто знает, что в их словах правда, а что нет.
Демон был рад отделаться от уличных подонков, посему уверенно пошел следом за юношей, но Диккенс даже и не подозревал, что ему придется выдержать словесный обстрел со стороны паренька. Мужчина как мог держался, старался говорить резко и мало, но со временем втянулся в разговор, ведь так редко демону доводилось поболтать хоть с кем-то по душам и рассказать байки о своей работе, а их за последние двадцать лет набралось совсем немало.
- Знаю это место, - кивнул Габриель, разглядывая вывеску. Не сказать, чтобы здесь мужчина любил проводить одинокие вечера, да и вообще ни в одном из пабов Лондона, увы, Диккенса не особо обожали. Появление демона в публичных местах либо распугивало чувствительную и постоянную публику пивных, либо становилось причиной глупых потасовок. Таким образом демон привык болтаться в таких местах, куда даже немногие доходяги и обреченные лишилась зайти, боясь за свою жизнь. – Пару раз получал здесь по лицу.
В таверне было тепло и душно, повсюду раздавался смех и женский визг, алкоголь лился на пол и на чьи-то ботинки – впрочем, лондонские пабы, как и война, никогда не менялись. Диккенс оперся на барную стойку и потянул к себе кружку с элем, на девушку, которая попытался примазаться к их обществу, он глянул лишь мельком.
- А как тебя зовут? – поинтересовался мужчина, отхлебывая эль. – Я не прочь звать тебя юнец, но я знаю, что людям такое не нравится.
Габриель в первое время даже не мог понять разницу между мужчинами и женщинами, а все остальные люди были для него как на одно лицо. Только спустя год он уже начал замечать, что смертные бывают разными.
- Бывали, - кивнул демон. – Когда нужны деньги они сначала закладывают свои ценности, потом продают их и ищут деньги, где только можно. Кто-то предлагает свое тело за сущие копейки, а кому-то оно дороже, чем душа. Такие дела.

- Славно, - отозвался Габриель, - зови меня Диккенсом. Как писателя.
Мужчина отодвинул пинту и посмотрел по сторонам, приглядываясь к толпе. Зачастую как раз в таких местах, где пиво текло рекой, было слишком жарко и женщины соблазнительно улыбались, он ловил редких людей, готовых продать ему душу. Такое бывало редко, ведь у Габриеля не было подходящего опыта, да и его аура с пугающим лицом не располагали к любезным разговорам по душам. Однако другим демонам здесь было целое раздолье: ведь так часто попадались пьяные дураки, готовые ради одной женской улыбки или перезвона монет в кармане сделать, что угодно. Даже поставить крестик на какой-то бумажке, если перед глазами все двоилось.
- Как часто? – переспросил демон, отрываясь от изучения подвыпившей публики. Он смерил своего собеседника взглядом, отвернулся и задумчиво причмокнул. – Знаешь, на моем веку такое было два или три раза.
Причина того была в самих людях: оказавшись на краю и сделав последний шаг они не верили в то, что смогут вырваться из подобной трясины. Остальные предпочитали не рыпаться и позволить болоту засосать их, как и их души. Честно говоря, Габриель уже привык видеть эту пустоты в глазах смертных и лишь редкие экземпляры удивляли его своей настойчивостью и желанием жить.
- Помню… - начал Габриель, но прервался, когда рядом раздался взрыв смеха. Толпа утихомирилась, и демон продолжил, неторопливо потягивая пиво. – Помню было дело прошлой зимой. Это была девчонка, мелкая и худая. Пришла душу заложить за десять фунтов. Заложила, ей надо было лекарства купить кому-то из семьи и потом честно все вернула. Но знаешь, что ей пришлось сделать, чтобы эти деньги-то мне вернуть?
Диккенс замолчал, но тут же скривил губы, словно воспоминания оскорбили его честь, достоинство и еще поскакали на приказах сэра Говарда.
- Не, это даже для меня слишком. А тебя-то поди вырвет на твои ботинки, - демон одним махом допил чуть больше половины стакана и оттолкнул его. На молчаливый вопрос бармена отрицательно кивнул – для одного дня алкоголя было достаточно, ведь ему еще дальше идти по адресам и вытряхивать из людей их последние деньги.
- Предвосхищая твой вопрос: нет, мне не стыдно. Стыдно ли женщине продавать свое тело несколько раз за день? Думаю, после первого раза да, но после двадцатого, когда денег достаточно провести ночь в тепле, а не сидя на обледеневшей скамье на какой-нибудь невзрачной площади и молиться, чтобы дожить до утра, о своей совести забываешь. О, еще один раз было, но тогда парень по счастливой случайности отдал все – взял денег, чтобы отдать карточный долг, а затем совершенно случайно сорвал куш и сразу же все вернул. Дня два, наверное, прошло. Но тут удача его подвела – забили в подворотне до смерти и деньги отобрали. Мда, и такое бывает.
Габриель замолчал, стуча пальцами по стойке.
- А как ты здесь очутился? Больно хорош для местного общества.