Brimstone |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Brimstone » Недоигранные эпизоды » Creeping towards the door
Этан Фаулер, Генриетта Манро
26 ноября 1886, Лондон
Когда ты замешана в чем-то достаточно серьезном и даже жутком, это поневоле заставляет быть настороже. А если в этой жути замешан твой друг - то вдвойне. Так что, когда рядом с домом начинает крутиться какой-то подозрительный тип, срочно надо принимать меры. А разобраться в том, связано ли это с их делом, можно и потом. Главное, начать действовать и обезопасить друга и домочадцев.
Отредактировано Henrietta Manro (15 февраля, 2019г. 23:58:42)
Пасмурный осенний день. Низкие тучи, моросящий дождик, мокрая мостовая.
Многие ненавидят подобные дни – но вот Этан определённо всегда любил осень. Он, к слову, и родился осенью – в такую же ненастную холодную погоду.
Изморось не портила ему настроения.
Он уже предвкушал, как вернётся домой, как его мать сварит глинтвейн – Розмари, признаться, варила его просто отменно – как они усядутся у камина, в котором будут потрескивать дрова…
Впрочем, не следует забегать вперёд – это предвкушение не занимало мысли Фаулера, оно лишь позволяло ему наслаждаться затянутым облаками небом и мелким ледяным дождём.
…Он уже не первый раз приходил к этому дому, уверенный, что в Лондоне ничего не стоит затеряться в толпе, не выделяясь из слоняющихся по городу по делу – и без дела – прохожих. Правда, у стен невысокого старого особняка, что пережил, судя по всему, век-другой, как пережил и последние катаклизмы, Этан шаг замедлял.
Обычно он всегда узнавал распорядок дня тех, за кого ему платили неплохие деньги. Так же случилось и в этот раз – Клиффорд Уилкинс, владелец пары китобойных судов, по большей части, как уверял его компаньон Роберт Пирсон, придерживался строгого расписания. Завтрак, деловые бумаги, прогулка, чай…
Впрочем, по поводу того, что делает Клиффорд после дневной прогулки, наёмник не переживал – это, в конце концов, уже неважно. Он решил устранить судовладельца днём, именно тогда, когда большинство людей чувствует себя в безопасности. Это ведь вечером обыватели частенько вглядываются в сумрак и ждут опасности, что готовят им ближние, демоны или стихия. Солнечный свет располагает к беспечности – даже такой неясный и мутный, каким он, как правило, бывает поздней осенью.
Неподалёку от дома находился проулок, где можно было бы спрятать скакуна.
Держался в седле Этан неплохо, и был уверен, что быстро может исчезнуть, затерявшись в хитросплетении городских улиц, даже если убийство Уилкинса вызовет панику среди прохожих. Не первый раз, как говорится. Ему уже доводилось действовать столь же напористо, именно тогда, когда нападения никто не ожидал.
Но для того, чтобы всё вышло удачно, следовало просчитать каждый шаг, разработать план с точностью до минуты. И это требовало времени.
И пусть Фаулер отлично знал уцелевшую часть Лондона, необходимо было пройти теми улочками, которые должны помочь ему скрыться. Достать лошадь – и явно не на одной из близлежащих конюшен. И, конечно, проверить распорядок дня жертвы.
… Плащ был влажным, но насквозь промокнуть он пока не успел. Этан пропустил экипаж, перешёл на другую сторону дороги и в очередной раз направился вдоль соседнего дома. Надвинув на глаза шляпу, он проводил взглядом уличную девицу, что вышла на работу раньше обычного и теперь бежала куда-то, подметая мостовую мокрым подолом шёлкового платья.
«Глинтвейн… И хороший выдержанный сыр…А потом спать. Твою мать, как я не выспался…»
С того момента, как план был утвержден и даже уже запущен в действие, покоя Генриетта не знала. Ждать оказалось совершенно невыносимо. И хотя девочка понимала, что для результатов нужно время, а леди вообще не должны проявлять нетерпения, поделать с собой она ничего не могла. Как назло еще и погода была такая, что не выбраться даже в парк погулять и подрессировать Динго. Дома это же делать категорически возбранялось Анной, больше других страдавшей от появления в доме еще одного жильца – лохматого, шумного и похоже воспитанного в свое время кошкой. А иначе откуда у щенка могла быть такая любовь к киданию под ноги в самый неподходящий момент? Сама же Генри большую часть свободного от занятий времени проводила у окна. Вдруг Чарли что-то узнает и придет раньше. И возможно именно поэтому обратила внимание на одного человека. Вроде бы он ничем не выделялся из толпы, если не считать того, что он изо дня в день достаточно долго шнырял у их дома.
В другие дни Генриетта и не обратила бы на него внимания. В конце концов, мало ли какие дела могут быть у человека, до которого ей не было никакого дела. Но сейчас была именно та ситуация, когда любое выбивающееся поведение вызывало подозрение. А мужчина, по меркам девочки, выглядел очень подозрительным. Он не походил ни на помощника какого-нибудь лавочника, у которых на посылках обычно бегали мальчишки-подростки, ни на кого-либо из слуг их соседей, даже на простого рабочего. И вывод напрашивался сам собой – это по их с Чижом души. Точнее, скорее всего Чижа, потому что про нее вряд ли кто-то знал. Разве что Бык, но у него сейчас были иные проблемы, да и откуда он мог знать, кем была мелкая девчонка, проникшая на фабрику. А этот, похоже, точно знал, кого ищет, иначе бы не шнырял вокруг их дома.
Говорить что-либо другу Генри не стала. У того и так было полно забот из-за того, что ее возможность передвигаться без сопровождения была сильно ограничена. Зачем нагружать его еще одной? К тому же, леди должна уметь решать свои проблемы сама, и только если не получается, то перекладывать их на мужские плечи. В общем, на третий день наблюдения, решение было принято окончательно – нужно было проследить за ним, понять, что он задумал и как собирается осуществить, а главное – для кого. А потом обратиться в полицию, разумеется, не упоминая Чижа и эксперименты над детьми. Уж тут-то те, кого Чиж презрительно называл бобби, должны помочь, или по крайней мере как-то задержать его, дав время придумать новый план защиты дома от вторжения. Оставалось только незаметно для прислуги, бабушки и Чижа выскользнуть из дома. В этот раз Динго с его шалостями оказался как нельзя кстати. Пока все отвлеклись на мелкого шкодника, улепетывающего с кухаркиным половником и разбрызгивая жир по начищенному полу, Генриетта быстро натянула свое пальто и уличные ботинки, и скорее выскочила за дверь. Хорошо еще, что успела увидеть, как мужчина перешел на другую сторону улицы и двинулся куда-то прочь. Девочка помедлила мгновение, а потом двинулась за ним, стараясь не высовываться особо, но и не отставать, чтобы не потерять из виду.
"Вот так, теперь проследить, что он будет делать дальше, а потом сообщить в полицию. И никто ничего не узнает." - Главное, чтобы Чиж потом не обиделся, что ему в этом приключении поучаствовать не довелось. И чтобы, не дай Бог, не попасться на глаза кому-нибудь из знакомых, поскольку леди не положено бегать по улице, потеряв где-то шляпку и обязательное сопровождение.
Уилкинс вышел из дома. В то самое время – ну, плюс-минус пару минут – что и называл его компаньон. Вчера Этан уже проследил за тем, как судовладелец покидает особняк и направляется на прогулку. И успел убедиться в том, что информация, полученная от Пирсона верна – Клиффорд, похоже, привычкам не изменяет. Признаться, Фаулер совершенно не понимал, что заставляет этого человека покидать уютный кабинет и шляться по затянутым холодным смогом лондонским улицам, но, по крупному счёту, мотивы поведения потенциальной жертвы были ему безразличны.
Он отметил про себя, что высокий, слегка полноватый мужчина в цилиндре, пальто до колена и темных брюках направился по улице, постукивая тростью по мостовой.
Этан ненадолго остановился у фонаря, который, само собой, в это время суток не горел, хотя день был таким пасмурным, что дополнительное освещение точно не помешало бы. Впрочем, жителям Лондона точно не привыкать к пасмурным дням.
Он поднял меховой воротник плаща, что почти не отличался по виду от обычного зимнего пальто, разве что был легче и почти не стеснял движений. В очередной раз поправил затянутой в кожаную перчатку рукой шляпу и не торопливым прогулочным шагом направился по другой стороне улицы за Клиффордом, чтобы снова удостовериться – маршрут у того всегда один.
Впрочем, провожал судовладельца Фаулер недолго. Клиффорд пошёл дальше, а Этан свернул в переулок, чтобы окончательно определиться, где именно привязать завтра скакуна – у маленькой бакалейной лавки или возле высокого кованого забора, что огораживал старый двухэтажный дом.
Здесь было мало прохожих.
Вот здесь он первый раз и заметил девочку лет десяти, что, судя по всему, совершенно одна шла по улице.
Детьми, которые болтаются по городу без всякого сопровождения, Этана было не удивить. Бедные кварталы кишели беспризорниками, готовыми взяться за любую работу, лишь бы прокормиться. Но эта девчонка явно не напоминала нищенку. С другой стороны, Этану не было до неё никакого дела. Так что о ребёнке он почти сразу забыл, однозначно решив оставить скакуна возле лавки – редкие прохожие в таком случае наверняка решат, что принадлежит он одному из горожан, приехавшему за сахаром или мукой.
Можно было возвращаться.
Однако Фаулер не спешил повернуть назад. Он решил пройти чуть дальше, чтобы затем свернуть во двор, проверяя, что уйти эти путём завтра не составит труда.
Следовало бы взять с собой зонт - но Этан очень не любил носить что-то в руках. Это может помешать достать оружие в тот момент, когда это будет необходимо сделать без промедлений. И вот теперь он расплачивался за излишнюю осторожность – наёмник окончательно замёрз, а одежда готова была промокнуть от холодного зимнего дождя.
Он прошёл вдоль палисадника, инстинктивно обернулся – едва заметный привычный поворот головы, что помогал контролировать обстановку за спиной. И снова заметил ту самую девочку.
Будь это взрослый человек, Фаулер определённо решил бы, что за ним следят. Хотя… многие преступники используют в своей работе детей, ведь они вызывают куда меньше подозрений, чем те, кому миновало пятнадцать. Да и платить соплякам надо не в пример меньше…
Этан попытался отмахнуться от собственных опасений, но инстинкт самосохранения твердил, что всё может быть – вполне возможно, судовладелец предполагает покушение и решил подстраховаться, наняв охрану, что наблюдала за его домом.
Эта мысль и самому Фаулеру казалась абсурдной, однако не считаться с ней он уже не мог. Наёмник завернул за угол дома, теряясь из поля зрения юной незнакомки, и отступил тень старого векового дуба, прячась за его стволом. Он готов был поспорить, что девчонка попросту пройдёт мимо. Но ведь излишняя бдительность никому никогда не мешала.
В книгах слежка за подозреваемым всегда выглядела как-то проще. К этому выводу Генриетта пришла очень быстро. А еще теплее и уютнее. Обычно герои в азарте преследования не чувствовали ни усталости, ни холода, их не беспокоили слякоть или жара, на дождь и снег они вообще не обращали никакого внимания, полностью поглощенные делом. Увы. То ли сама Генри была какая-то неправильная, то ли авторы что-то не договаривали в таких описаниях. Но у девочки без перчаток быстро замерзли руки, а дождь похоже поставил своей целью просочиться сквозь пальто и промочить насквозь. Впрочем, она упорно продолжала следовать за подозрительным мужчиной. Нельзя было отступать сейчас, когда потенциальная опасность ходит рядом, но еще не стала большой проблемой. Вот уж чего Генри точно не желала, так этого того, чтобы ее друга кто-то выследил и схватил. К тому же это ставило под угрозу и других обитателей дома. И то, что всю эту кашу заварила Генриетта, делало ее ответственной за жизни и благополучие домочадцев. Поскольку леди должны не только совершать правильные поступки, но и уметь отвечать за них.
«И куда же он идет?» - думала про себя девочка, огибая двух степенно беседующих посреди дороги женщин и стараясь не упускать мужчину из вида. По ее ощущениям он уже довольно долго шел просто так, и это казалось Генри еще более подозрительным.
«Наверняка идет на встречу к какому-нибудь информатору или связному, чтобы передать ему информацию, которую успел раздобыть, шатаясь рядом с нашим домом!» - какую-такую информацию мог раздобыть странный тип Генри придумать не успела, поскольку достаточно сильно отстала от незнакомца, аккуратно, по краешку, обходя мутную лужу на дороге. И только и успела увидеть, как мужчина заворачивает за угол. Тихо ойкнув, Генриетта припустила за ним. Леди, конечно, бегать было неприлично, но это же будет просто катастрофа, если она упустит его сейчас. Катастрофой, конечно, было и то, что Генри стала слишком часто нарушать установленные обществом правила поведения, но сейчас с этим приходилось мириться. Вот закончится вся эта история, и тогда больше никаких нарушений.
Догнать незнакомца, увы, не удалось. Генриетта завернула за угол, никого не увидела и застыла, с тревожным и хмурым выражением лица вертя головой. Ну как же так?! Она же задержалась всего на чуть-чуть! Не мог он за это время ни дойти до следующего поворота, ни затеряться в толпе, которой тут и в помине не было.
«Надо было сразу констебля звать! – с досадой подумала девочка, - или внимание людей привлекать, как мисс Одридж учила.» - Но теперь уже об этом рассуждать было поздно. Генриетта с досадой топнула ногой. Надо было все-таки привлечь к делу друга. Все равно бы не испугался, а двое человек в таком ответственном деле, чем один. Уж вдвоем-то они бы точно не потеряли его из виду и ни за что бы не упустили.
У Фаулера не было той семьи, о которой мечтают многие – уютный дом, жена, законные наследники. И, признаться, наёмник никогда не переживал по данному поводу. Ему нравилась его жизнь такой, какой она была, и взваливать на себя лишнюю обузу он пока что не собирался.
Отпрыски бедняков, заполонившие трущобы и перебивавшиеся с хлеба на воду, сочувствия у наёмника не вызывали. Особо наглых, тех, кто крутились под ногами, выпрашивали мелкие монеты и беззастенчиво дёргали за рукава или полы пиджака, Этан с удовольствием попросту пристрелил бы.
Так что особенно трепетным отношением к маленьким засранцам Фаулер не отличался.
Он искренне надеялся, что ошибся. Что девочка вовсе не преследовала его. Но надеялся не потому что та казалась ему трогательной и беззащитной, поскольку совершенно одна бродила по улицам огромного города, где можно было встретить не только демонов, высоко ценивших невинные души, но и обычных подонков, которые могли сотворить с ребёнком всё, что угодно.
Этану просто не нужны были лишние проблемы. Он хотел разобраться с судовладельцем, получить деньги и, как обычно делал, забыть о Клиффорде, о его доме и о потраченном на это задание времени. Это стало бы очередным пройденным этапом. Тем, на что попросту не стоило оборачиваться, разве лишь для того, чтобы учесть очередной приобретённый опыт. В конце концов, каждый выполненный заказ не только укреплял его репутацию. И не только приносил деньги. Он помогал оттачивать мастерство, учитывать собственные ошибки.
…Порыв ветра едва не сбил с головы шляпу. Этан придержал её рукой – и вновь увидел ту самую девчонку. Она стояла на месте, оглядываясь по сторонам, словно не могла найти чего-то. Или кого-то.
Впрочем, тут сразу можно было сказать, кого именно она потеряла. Этана.
- Твою ж мать. Сучка.
Фаулер произнёс это едва различимым шёпотом. С трудом удержался от того, чтобы плюнуть на землю.
Первым - и вполне логичным - желанием было схватить маленькую стерву за воротник пальто, хорошенько встряхнуть и врезать разок другой, чтобы отбить охоту врать. А потом задать несколько вопросов.
Но они находились слишком близко от дома Уилкинса. И привлекать внимание Этану точно не хотелось. Если здесь найдут тело девчонки, то вся окрестная полиция поднимется на ноги. Разве это в его интересах?
…Он шагнул в сторону, отходя от ствола дерева. Маленькая хочет проследить за ним? Что ж, в добрый путь.
Наёмник направился дальше, с неудовольствием отметив про себя, что ботинки испачкались в грязи.
Он не оборачивался, чтобы не привлекать внимания девчонки. И шёл неторопливо, направляясь туда, где респектабельные кварталы сменялись хитросплетением мрачных улиц, населённых безработными, проститутками и теми, для кого разбой и кражи стали привычным ремеслом.
Или не упустила? Генриетта аж вздрогнула, когда искомый объект вновь появился в поле зрения. Но и обрадовалась – тоже. Значит, никуда не делся и не испарился. Вот только ли имеет смысл продолжать дальше следовать за ним? Сколько он так может бродить? Лондон большой, а дома ее точно хватятся, начнут искать, и тогда точно от бабушки и ее расспросов они с Чижом не сбегут. Но с другой стороны, он сейчас уйдет, а потом им ждать удара исподтишка?
"А если в следующий раз он будет не один? – сама себя спросила Генри, на этот раз изрядно приотстав из-за своих раздумий, но все равно следуя за подозрительным мужчиной. – И что нам тогда делать? А сейчас – что? Сидеть и ждать нападения?" - что такое сидеть и ждать худшего, девочка знала прекрасно. Она уже сидела однажды и ждала, когда вернется из плаванья отец, который уже изрядно задерживался. И ожидание это было тягостным. А тут и она, и друг, которому все придется рассказать будут изводить себя ожиданием неприятностей.
По-прежнему еще оставался вариант с полицией, но тут Генриетта красочно представила себе, как она подходит и без подробностей говорит, что этого человека необходимо арестовать, потому что он уже который день шныряет около их дома. И выражение лица, и те слова, с которыми он будет возвращать ее бабушки. А вслед за этим последуют обязательно еще и бабушкины расспросы. Взрослые вообще редко прислушиваются к словам детей, считая их глупыми и несмышлеными. Так что без весомых доказательств злого умысла соваться к полиции нет никакого смысла.
"Ладно, еще немного присмотрю за ним, а потом домой, - для себя решила девочка. – Совершенно немного…"
Но чем дальше они шли, тем больше менялось окружающее пространство. По правде сказать, вылазка на завод была единственным разом, когда Генриетта покидала респектабельные и относительно аккуратные улицы, на которых жили вполне обеспеченные граждане Лондона. Да и то, в темноте, переживая за успех их предприятия, девочка мало что могла разглядеть. Сейчас же, хоть усилившийся дождь и скрадывал часть нелицеприятной картины, но не стирал ее совсем. И Генри вновь замешкалась, не решаясь идти дальше. Но остановиться на полпути? Отец бы точно не остановился, и всегда поощрял ее смелость и упорство.
- Раз решила, - пробормотала себе под нос девочка, собирая волю в кулак, - то надо доводить дело до конца. Леди всегда должна так поступать. – И хотя она уже изрядно промокла и подустала, поскольку приличные леди непривычно так по долгу и быстро ходить. Нет, незнакомец удирать не пытался, шел себе размерено неторопливо, но из-за разницы в росте, поле и возрасте его "неторопливо" превращалось для Генриетты чуть ли не в бег.
Постепенно число прохожих стало редеть, пока практически не сошла на «нет», а чинность улиц сменилась еще большим количеством луж и грязи, избегать которую становилось все труднее, а значит, на обратном пути придется придумать еще и оправдание для горничной, что же стало с аккуратными ботиночками Генри и как она умудрилась так испачкаться. Это снова вызывало досаду, не меньшую, чем подозрительный незнакомец. И почему Чижа не могут оставить в покое? Да и всех остальных беспризорных детей – тоже. У них же и так жизнь не сахар!
Они уже достаточно отошли от того места, где обитал судовладелец. Здесь, в трущобах, неопознанный труп не вызовет особых вопросов. Здесь, как ни крутите, это обычное дело – когда вокруг столько нищих, никому не нужных детей, никого не удивляет, если некоторые из них влипают в неприятности. Большинство приключений, если тебе едва минуло десять лет, и если вечно пьяным родителям на тебя наплевать, частенько заканчиваются весьма плачевно.
Этан это знал.
И местные полицейские знали это ничуть не хуже.
…Наёмник прошёл бы по этим улочкам с закрытыми глазами – он давным-давно изучил здесь каждый поворот, каждый дом. То тут, то там он постоянно снимал комнаты – в тех местах, где хозяева задавали мало вопросов, радовались, когда им платят в срок и делали вид, что ничего не замечают, даже если вдруг увидят, что одежда постояльца испачкана в крови. Фаулер не мог позволить себе возвращаться в дом матери сразу после окончания того или иного дела. Потому что был шанс привести за собой хвост. Или нарваться на ненужных свидетелей, что в респектабельных лондонских кварталах отыскались бы в избытке, если бы заметили что-нибудь подозрительное. Да и вообще, зря волновать Розмари, которая, конечно, всё поняла бы и никогда бы его не осудила, Этан не хотел. Быть может, он был не слишком порядочным человеком и не являлся самым добрым христианином, хотя всегда считал себя честным католиком и следовал истине, гласившей, что не согрешишь – не покаешься, а не покаешься – и прощён не будешь. Но при этом никто никогда не посмел бы упрекнуть его в том, что из него получился плохой сын…
…В этот промозглый ветреный день солнце ещё и не думало клониться к закату – несмотря на то, что оно совсем ненадолго появлялось сейчас над горизонтом – но в обшарпанных бедных кварталах, казалось, всегда царят сумерки. Каминные трубы слишком сильно чадили, переулки выглядели слишком узкими, а стены домов давно стали чёрными от плесени и копоти.
Девчонка не отставала. Он спешила, обходила лужи – но так и не теряла след Этана.
«Настойчивая тварь…»
Фаулер почти не сомневался, что она действует в интересах Уилкинса, предполагавшего, что на него может быть совершено покушение. Но ведь, само собой, судовладелец не стал бы сам нанимать никого из маленьких ублюдков. И не стал бы выслушивать отчёты об их похождениях. Ясно же, что он обратился к кому-то из тех, кто работает по ту сторону закона, обеспечивая безопасность своим клиентам. К кому именно? Это был хороший вопрос. И ответ на него предстояло в скором времени найти.
…Узкая тёмная подворотня. Этан шагнул в неё почти внезапно – только что он двигался спокойным, почти неторопливым шагом. И вот скрылся у полумраке арки, что отделяла улицу от маленького грязного дворика. Прошло несколько секунд – и девчонка последовала за ним.
Резкий рывок – Этан схватил преследовательницу за плечо и толкнул к стене, прижимая к старой кирпичной кладке спиной. А в следующий момент ладонь уверенно легла девочке на горло, мешая закричать.
- Не ори, твою мать. Иначе прибью на месте. Если расскажешь, кто тебя нанял, возможно, сумеешь вернуться домой.
Отредактировано Ethan Fowler (3 марта, 2019г. 22:11:34)
Такого поворота событий Генриетта не ожидала. До этого ей всегда везло, и представить что в этот раз все может сложиться иначе, девочка даже не могла. Потому и не столько испугалась в первый момент, сколько растерялась, когда ее весьма ощутимо приложили спиной о стену и придушили. Страх пришел позже, но Генри, не поддаваясь ему на потеху бандиту, упрямо поджала губы и уставилась прямо в лицо мужчины мрачным, суровым взглядом исподлобья. Орать она и так не собиралась. Во-первых, это недостойно леди, даже в трудной ситуации, а во-вторых, смысла в этом не было никакого – в переулке они были одни. А еще, что самое досадное, по всему выходило, что это не она за ним следила, а он ее в ловушку завел!
"А что, если этим он попытается выманить Чижа? Или все было вообще спланировано заранее, и не только его, но и меня, а там и до Чарли доберется?!" - за этими мыслями и попытками на ходу придумать, что ей сейчас делать, Генриетта как-то не сразу уловила смысл сказанного. И, разумеется, ни слова не поняла. Кто нанял? Это ее-то? Он что, решил запудрить мозги или считает, что раз она ребенок, то на все, что он скажет, купится? Ну и конечно же Генри ни на секунду не поверила в то, что ее отпустят живой. Вот тут, пожалуй, был самый страшный момент. Но это совершенно не значило, что она возьмет и вот так вот просто сдастся. И страха ему тоже не покажет. Генриетта плотнее сжала губы и вздернула нос. Пусть не думает, что сумел ее запугать только потому, что связан с похитителями детей. Хотя на самом деле у нее колени не подгибались от страха только потому, что она надежно была пришпилена к стене. Но голос, когда Генриетта все-таки открыла рот, прозвучал воинственно, и даже почти не дрожал.
- Вы думаете, я поверю похитителю детей? – терять ей сейчас действительно было нечего, а вот проявить стойкость и смелость перед лицом такой угрозы по крайней мере было бы достойно ее отца. С которым она наверняка скоро встретится, как и с матерью, если на проповедях не врут про Ад и Рай. – Или может быть, что раз вы похищаете тех, у кого нет родителей, то за них никто и не вступится? И вы правда считаете, что не найдется никого неравнодушного, чтобы просто так им помочь?! – слова про нанимателя, если честно, Генри так и не поняла. Возможно, он просто пытался запутать и сбить ее с толку, чтобы выудить какую-нибудь информацию. Впрочем, это уже не так уж и важно. Куда важнее то, как ей сейчас все-таки выбраться. Все в тех же книгах хорошие идеи героям приходили в головы буквально на ходу. В голове же Генри сейчас не было ничегошеньки, все силы уходили не на придумывание, а на то, чтобы не поддаться страху и панике. Для леди это очень недостойно, даже перед лицом такой опасности, как эти экспериментаторы.
Мгновение-другое Этан, не отрываясь, смотрел на девчонку.
«Какие похитители детей, твою мать?»
Нет, ну, то есть как-то – лет десять-двенадцать назад, тогда, возможно, этой маленькой мерзавки ещё и на свете не было – его наняли для того, чтобы своровать ребёнка.
Фаулер предполагал, что нанимателем был папаша, стремившийся заполучить незаконного отпрыска. Впрочем, предположение это никак не подтвердилось. И вполне могло выйти так, что парнишку потом придушили где-нибудь в такой же тесной подворотне, чтобы устранить внезапно появившегося наследника. Наёмник этого не знал да и не хотел знать. Это всё не его дело.
Но называть его из-за столь давнего случая похитителем детей…
- Тихо!
Девчонка не орала. Очередное предупреждение оказалось излишним.
Хотя было бы куда лучше, если бы та начала дёргаться, ныть и выкрикивать отборные ругательства. Потому что в данном случае она подтвердила бы предположение Фаулера о том, что является всего лишь переодетой бродяжкой, одной из тех, кого частенько используют люди, что работают в таких вот нищих обшарпанных кварталах, чтобы добыть информацию.
- Какие дети, ты в своём уме? – держа её за горло правой рукой, он отвесил левой девчонке пощечину. Не слишком тяжёлую – взрослую женщину он бил бы посильнее – но вполне ощутимую.
…Происходящее Этану не нравилось. Совсем. По той простой причине, что он не понимал сути проблемы. Его преследовательница изъяснялась, как юная леди. Никаких ругательств, никаких выражений, что встречаются в обиходе тех, кто безнадзорно шляется в трущобах и получает от вечно пьяных родителей лишь тумаки.
Между тем, несла она какую-то несусветную муть.
Короткая пауза.
Вдох. Выдох.
- Я тебя прибью, маленькая тварь, если не скажешь, с какой радости ты за мной шла.
Это не было угрозой. Всего лишь констатация факта.
Да и действительно, отчего бы её не придушить прямо здесь?
Всё то, что она увидела и запомнила, никто никогда не узнает.
…Где-то рядом распахнулась дверь. Послышались пьяный смех, отборные ругательства, женский визг. Промозглый воздух наполнился запахами жирной дешёвой стряпни и кислого вина. Мимо, чуть пошатываясь, прошла женщина в старой общипанной шубе. Вероятно, спешила купить ещё бутылку-другую мутного пойла, которое считалось здесь неплохой выпивкой.
Каблуки её сапог выбивали по мостовой неровный и рваный ритм. Шаг, второй, третий, остановка – и снова несколько сбивчивых и торопливых шагов вдоль стены.
На Этана и его преследовательницу она даже не обернулась.
От удара зазвенело в ушах. Вот уж чего-чего, а испытывать на себе все «прелести» телесных наказаний Генриетте никогда не доводилось. Ни отец, ни бабушка, ни тем более кто-то посторонний никогда не поднимали на нее руки. И такое обращение злодея вогнало в ступор, который в первые мгновения притупил боль, хотя на бледной коже след от пощечины отпечатался ярко-алым пятном. А от все-таки дошедшей до сознания боли к глазам подступили слезы. Но так и не пролились, Генри упрямо прикусила губу, проморгалась и снова упрямо уставилась на мужчину. Помощи она на самом деле ни откуда не ждала. Из дома сбежала никому не сказав, а что касается прохожих… Женщина, что прошла мимо, на них даже внимание не обратила, а весь остальной шум и, соответственно, все те, кто его производил, огибал этот полутемный переулок.
- Вы уже даже их и не помните?! – впрочем, в голосе, к глубокому стыду Генриетты, слезы все-таки слышались. Слишком обидно и внезапно было получить оплеуху, да еще и от бандита. – Вы – мерзкий, отвратительный и гнусный убийца! Даже если со мной что-то случится, моего друга вы точно не получите! – по крайней мере сейчас Генриетта была точно уверена, что если она вдруг внезапно пропадет или погибнет, Чиж поймет, что и из-за чего с ней случилось, и расскажет бабушке, а та уже и полиции. – Мы все знаем и про вашу шайку и про ваши эксперименты! – терять сейчас Генриетте уже было нечего, потому она так смело и выпалила в лицо мужчине эти слова. И пусть он продолжал отрицать все и делать вид, что не имеет никакого понятия, о чем она говорит, девочка в искренность мужчины не верила ни на грош. Хотя, конечно, это и выглядело странно. Как правило, в книгах злодеи, загнав героев в угол, выкладывали все как есть. Но, книги это книги, а здесь – все-таки реальная жизнь.
Где-то там, за пределами переулка, с веселыми криками пронеслась стайка мальчишек, и Генриетта невольно скосила взгляд в ту сторону. Интересно, были ли среди них те, кого они освободили с завода? Или они все сейчас прячутся и ждут, пока не уляжется буря. В любом случае, все это действительно стоило того.
- Ваше логово все равно найдут, - Генри вновь перевела взгляд на мужчину, решительно вздергивая подбородок, - эксперименты над детьми прекратят, а вас самих отправят в тюрьму! – она выпалила это смело, но в последний момент все-таки зажмурилась. Умирать на самом деле было очень страшно, и видеть этот самый последний момент Генриетте совершенно не хотелось. Как и лицо убийцы, пусть лучше перед мысленным взором встанут лица родных и друзей, а не это.
Её друга? Вот как…
Этан только хмыкнул. Зря компаньон Уилкинса не сказал ему, то Клиффорд любит маленьких девочек. Информация, в общем-то, на первый взгляд, бесполезная. Но никогда ведь не знаешь, какие сведения могут пригодиться и прояснить ситуацию…
Он едва услышал крики мальчишек, что пробежали где-то в стороне – обращать внимание на всякую шваль жизни не хватит – и вновь сосредоточился на том, что делать дальше.
Впрочем, ненадолго. Слова об экспериментах над детьми в очередной смоги удивить наёмника, хотя тот, признаться, давным-давно был уверен, что удивиться в этом мире его вряд ли что-то может заставить.
…Он умел быстро принимать решения. Не умел бы – уже много лет назад оказался бы на том свете. То дело, которым Фаулер занимался, не терпит сомнений и долгих размышлений. Все тугодумы быстро отправляются прямиком в ад, в существовании которого теперь можно не сомневаться.
Что бы девчонка там ни несла, не имелось ни времени, ни возможности заставить её изъясняться яснее. Нет, то есть, конечно, можно было бы оттащить её куда-нибудь на окраину города, где не отыщешь даже случайного свидетеля, развести костерок, нагреть лезвие ножа… Тогда бы эта мелкая тварь соловьём запела.
Но сколько пьяных ублюдков сможет заметить, как он несёт на плече юную мерзавку?
Правильно, ответ тут найти невозможно. Ни один демон не ответит, когда и какая сволочь выглянет из окна. И кому расскажет о своих наблюдениях.
А стало быть…
Он отпустил девчонку. Но только на миг. Чтобы перехватить её горло левой рукой.
Правая привычно потянулась к рукояти ножа, что висел у пояса. Откинул в сторону полу плаща…
Этан никогда не расскажет об этом Розмари. Для него не было секретом, что мать не осудит, не проклянёт, не перестанет с ним общаться. Но всё-таки ему не хотелось, чтобы этому общению мешала излишняя откровенность, чтобы Розмари переживала, плакала по ночам, а после этого смотрела на него по-другому – пусть с нежностью, но всё-таки чуть отстранённо. Он слишком ценил эти непринуждённые отношения, чтобы ставить их под угрозу.
Фаулер и сам не станет думать том, что произойдёт через пару мгновений. Он умел забывать – призраки обычно не нарушали его покой. Тем более, что наёмник не испытывал особой злости к этой незнакомке, что изъяснялась, как маленькая леди.
Она ему мешала – и только.
Но именно поэтому от неё следовало избавиться – чтобы не ставить под угрозу поручение, за результат которого ему заплатили.
…Отточенная сталь почти беззвучно покинула ножны…
Отредактировано Ethan Fowler (23 марта, 2019г. 19:27:08)
Но сделать замах Этану не дали. Сама Генриетта, еще ни разу не оказывавшаяся в подобных ситуациях, не имела представления, как из них выкручиваться. Но ей действительно повезло. Дети всегда наблюдательнее взрослых и на мир смотретя широко открытыми глазами, и даже уличная шпана еще не успевает порой в свои юные годы стать равнодушной.
Аккурат в голову мужчины прилетел увесистый комок грязи, растекшийся по волосам и частично одежде. А следом и вовсе начался настоящий обстрел, не дающий возможности толком даже отмахнуться, били уличные мальчишки сильно и обильно, благо что снарядов хватало, только и успевай наклоняться и черпать из-под ног.
Кое-что перепало и Генри, заставив девочку распахнуть в удивлении глаза от особо увесистого удара куда-то в плечо. Мисс Манро даже про убийцу на какие-то мгновения забыла, обескуражено глядя на растекающуюся по темной ткани пальто грязь.
«Что это?» - только и успело пронестись у нее в голове, а потом ее просто дернули из-под руки мужчины, чуть не вывихнув при этом от силы рывка ее собственную.
- Че встала?! Деру! – совершенно ошалевшей от такой резкой смены событий Генриетте только и оставалось, что шустро переставлять ноги, несясь вслед за чумазым мальчишкой. Его товарищи продолжали бомбардировку, в ходу уже пошла не только грязь, но и камни. А вот в жестокости дети могли переплюнуть и взрослого, но это было и не удивительно – слишком тяжелой была жизнь уличного ребенка. И жестокость в ней была необходимым злом. Как и такие вот стайки, которыми проще отбиться практически от любой угрозы.
И на счастье Генриетты, поначалу ее приняли именно за часть уличной братии, потому и кинулись помогать, а потом оказалось, что кое-кто из этих мальчишек был на том злосчастном заводе, и ее узнали. А долги, как известно, надо отдавать.
На бегу, уже поверившая в свое спасение Генриетта обернулась. Она и так знала, что лицо этого мужчины не забудет, на память девочка никогда не жаловалась, но еще раз обернуться и убедиться, что точно запомнила все-все, не мешало. Хотя вот оборачиваться все-таки не стоило, Генри запнулась обо что-то, чуть не упала, поскользнувшись на жидкой каше под ногами, и ее тут же дернули за руку, сердито посоветовав не зевать по сторонам, а двигать ногами живее. Вообще-то это был очень даже умный совет, учитывая, что преступник мог кинуться за ними в погоню, а уличные мальчишки хоть и удирали места схватки весьма шустро, но все-таки не горели желанием проверять, насколько быстро бегает странный незнакомец. И в этом Генриетта была с ними полностью солидарна. Сейчас, когда угроза смерти чуть-чуть отодвинулась, сердце девочки колотилось где-то в пятках, а ноги подгибались от страха, так что бежала она на чистом упрямстве и гордости. Да и что-то сомнительно было, что внезапные спасители будут с ней возиться. Пока может бежать – помогут, а вот если что вдруг – то себя подставлять не станут.
Если к чему-то Этан и не был готов, так это к тому, что события примут подобный оборот.
Он уже предчувствовал, как отточенная сталь легко войдёт в человеческое тело, после чего Фаулер спокойно отправится дальше по своим делам, а девчонка останется в этой подворотне. Скорее всего, внимание на неё обратили бы не сразу. Поначалу редкие прохожие вполне могли бы решить, что эта маленькая мрезавка просто перепила дешёвого пойла. Что ни говорите, в подобных кварталах дети тоже частенько прикладывались к бутылке – это мало кого смущало и считалось почти естественным.
…Комок грязи, что сбил с головы наёмника шляпу, заставил его обернуться – и именно это не дало возможности вовремя нанести удар. А в следующий момент уже стало поздно.
Снаряды из грязи, что растекалась, словно дерьмо – сначала Этану показалось, что это именно оно и было, и, возможно, он даже не сильно ошибся – чередовались с камнями. И если первые вызывали лишь бешенство, то вторые могли быть действительно опасны.
Нож он не бросил. Отступая к стене и стараясь закрыться рукой, чтобы вонючая жижа, в которую превращалась грязь, оседая на одежде, не впечаталась ему в физиономию, Фаулер уже прикидывал, как вытащит кольт и положит всех этих ублюдков. Мысль была настолько соблазнительной, что Этан лишь сильнее стиснул рукоять ножа. Он не мог позволить себе устроить здесь стрельбу – даже заметив, что его недавняя преследовательница убегает вместе с беспризорниками.
… Клинок всё-таки вновь скрылся под плащом, на котором теперь не осталось чистого места – всё было заляпано тем дерьмом, которое сучьи дети хватали с мостовой.
- Хреновы недоноски…
Этан проговорил это сквозь зубы, сделал было несколько шагов, устремляясь за детьми, но почти сразу остановился. Бежать за ними значило попасться на глаза каким-никаким свидетелям. Пусть полиция весьма скептически относилась к заявлениям работяг и оборванцев, тем не менее, ему совсем не хотелось, чтобы на счёт него давали какие бы то ни было показания.
Думать сейчас было сложно. Этан смахнул вонючую жижу с волос, что ещё совсем недавно выглядели чистыми и аккуратно причёсанными, размазал её по щеке. Чуть помедлил, стараясь собраться с мыслями. Но в уме крутились только самые отборные, самые отчаянные ругательства. Но между тем, он понимал, что сейчас следует пойти к себе - точнее говоря, в ту квартиру, которую наёмник снимал неподалёку, чтобы кое-как вымыться и привести в порядок одежду. Потому что возвращаться в дом Розмари – который, к слову, всю свою жизнь Фаулер считал и своим домом – в подобном виде он просто не может.
Вдох. Выдох.
И ещё один вдох. Ещё один выдох.
Не полегчало. И успокоиться не помогло. Но вот понимание того, что всё ещё поправимо – пришло. Девчонка следила за ним примерно от дома судовладельца. Там её и следует искать. А вот где искать Фаулера эта мелкая стерва точно не знала…
Так что кольт остался в кобуре.
Этан проследил взглядом за убегающими беспризорниками, поднял шляпу, надеясь, что ей ещё возможно придать первоначальный вид, скрылся среди хитросплетения узких улочек.
Побег имел огромный успех. Мальчишки уверено тащили Генриетту вперед, совершенно не оглядываясь, чтобы узнать, есть ли за ними погоня или нет. А вот девочка, влекомая за руку и потому переставляющая ноги автоматически, могла оглянуться. Что она и сделала, изрядно изумившись тому, что их не преследовали. В ее понимании, человек, который связался с похитителями детей, а тем более разоблаченный, должен был приложить все силы, чтобы их догнать. Но не приложил. Взрослому человеку в очередной раз удалось поставить девочку в тупик.
С мальчишками было гораздо проще. Они вывели ее на нужную улицу и оставили там, когда Генри сказала, что теперь сама доберется до дома. Вопрос благодарности за помощь был решен еще раньше. Те, кто был на злосчастном заводе, лишь сказали, что теперь они квиты, ну а остальным уже Генриетта осталась должна. Скреплять это, правда, пришлось странным рукопожатием с плевком на ладонь, еще одно нарушение правил приличий, но пришлось следовать уже этим правилам. Главное, не забыть дома руки хорошенько помыть.
***
С момента странной встречи прошло два дня. Разумеется, дома отсутствие Генриетты и последующее ее возвращение в мало приглядном виде заметили, но объяснений от нее не добились. Врать девочка не любила и не умела, а говорить правду было ни в коем случае нельзя. Так что Генри упрямо отмалчивалась на все расспросы, и только Чижу рассказала, что произошло на самом деле. И они уже в который раз разругались. На этот раз по поводу того, что со стороны девочки было бессовестно и опасно срываться вот так вот одной.
И все эти два дня друг дулся, а Генриетта дулась на него. Так что, когда они с гувернанткой и Динго отправились в парк, Чиж почти сразу сбежал по каким-то своим делам. И мисс Манро обиделась на него еще больше. Впрочем, быстро отвлеклась. Динго требовал много внимания, особенно, на прогулке, так что сосредотачиваться на своих обидах было сложно – того и гляди щенок этим воспользуется и удерет на поиски приключений. Так что в какой-тол момент Генриетта полностью сосредоточилась на своем питомце, выбрав участок посуше и отрабатывая с ним команды с помощью лакомства. Лакомство Динго брал охотно, а вот дрессировался наоборот – не очень, ни в какую не желая садиться или ложиться. Единственную команду, которую он выполнял более-менее охотно – «рядом», видно, ему совсем не хотелось потеряться и снова остаться одному.
Гувернантка, расположившаяся на ближайшей скамейке, в процесс воспитания не вмешивалась, только периодически поднимала глаза от книги и напоминала мисс Манро о том, чтобы она не отходила далеко, и что по такой погоде у нее всего полчаса, а потом они вернуться домой. Генри только согласно кивала и вновь полностью сосредотачивала свое внимание исключительно на Динго.
Что ни говорите, если деньги получены – а Этан, надо сказать, всегда брал аванс со своих работодателей – то их следует отрабатывать. Роберт Пирсон, что заплатил ему, вряд ли удовольствовался бы объяснениями на счёт того, что наёмнику помешала девчонка, следившая за ним. Это звучало бы настолько глупо, что Фаулер и сам причислил бы человека, заявившего что-то подобное, к числу тех, кто страдает от белой горячки.
Так что приходилось думать, как справиться с ситуацией…
Этан выждал пару дней.
А затем вновь вернулся к тому дому, где жил судовладелец. Он не сомневался, что в тёмном пальто и надвинутой на глаза шляпе ничем не выделяется из толпы прохожих.
С помощью чего в прошлый раз его вычислила эта маленькая сучка, оставалось загадкой. Как загадкой оставалось и то, что за муть она несла. Если честно, Фаулер не понял ни слова из того, что она ему сказала до того, как беспризорные ублюдки помогли ей сбежать… Этан думал над её словами – но с чистой совестью мог заявить, что смысл их остаётся выше его разумения.
…Он купил шоколад в кондитерской лавке – сладкий, молочный, какой любил с детства – разок-другой прошёлся по противоположной стороне улицы, не выпуская из вида жилище Уилкинса. И тут увидел их. Женщина и девочка с собакой. Так самая девочка.
Пёс был игривым, молодым и пусть не слишком послушным, но явно сообразительным и вроде бы не агрессивным. Женщина представляла собой типичную лондонскую прислугу. А юная леди уж точно не была похожа на нищую оборванку из числа тех, кого мог бы нанять человек, который опасался за свою жизнь, чтобы следить за незнакомцами.
Дерьмо…
Именно это слово приходило на ум, когда Этан не мог разложить всё по полочкам, полностью осознав ситуацию. Сейчас был именно такой момент.
Он отметил про себя, что женщина расположилась на скамейке. Погода, на взгляд Фаулера, выдалась отвратительной, и он ничуть не удивлялся, что народа в парке было совсем немного.
- Добрый день.
Чтобы подойти, он выбрал момент, когда девчонка была полностью поглощена общением с собакой, что с явной неохотой выполняла приказы.
- Закричишь – я тебя убью. Попробуешь сбежать – догоню и тоже убью. И прикончу ту, с позволения сказать, мисс, которая скоро уснёт на скамейке.
Этан протянул девчонке шоколад, который недавно попробовал сам, и посоветовал:
- Ешь.
Чуть помедлил и добавил:
- Пса я убивать не стану, трогать невинное создание грех. Но без вас ему будет одиноко в этом мире. Так что предлагаю поговорить.
Улыбнулся. Надвинул на глаза сбившуюся на затылок шляпу.
Кольт прятался под пальто.
Выхватить его труда не составит.
… И все-таки не стоило думать, что ей так легко удастся скрыться от тех, кто нагло и ничего не боясь ворует детей из приютов. Да, за эти пару дней никто подозрительный больше не крутился возле их дома. Но разве можно было проявлять такую беспечность? Впрочем, и ожидать такой наглости от преступника Генриетта никак не могла, но с другой стороны, если эти бандиты и раньше вели себя настолько нагло, то чему удивляться.
А вот от предложенной шоколадки Генри шарахнулась так, словно мужчина сходу предложил ей выпить яд. И уставилась на него сердито, разумеется, не веря ни единому слову и не собираясь ничего брать и тем более есть. Чижа вон уже напоили какой-то гадостью, после которой он уже на заводе Быка очнулся и еле сбежал. А уж ей-то точно очнуться не дадут.
«Что теперь делать? Я не имею права рисковать жизнью мисс Анны, которая вообще здесь ни причем, - напряженно думала девочка, сверля мужчину все тем же пристальным взглядом исподлобья и стараясь загородить Динго, который совсем не понимал, что здесь происходит, - и Динго – тоже. Но куда бежать?» - и как назло – и людей мало, и полицейских, которые порой патрулировали улицы, не видать. Все, что оставалось – проявлять стойкость и пытаться хотя бы переключить внимание преступника исключительно на себя. Страшно, конечно, но что поделать, если это она все сейчас затеяла?
- Я не верю ни единому вашему слову! – собравшись с мыслями и духом твердо заявила девочка. – Что вам собака, если вы похищаете и мучаете детей! – разозлить его и выдать какую-то особую информацию она не боялась. Тоже самое ведь говорила и в прошлый раз, и уж вряд ли преступник такое забудет. И по выводам Генриетты, раз не побоялся подойти в более людном (не в этот день, но в целом все-таки народу тут гуляло явно больше, чем в том грязном переулке) месте, значит, не побоится и совершить убийство, а уж сколько там трупов, и чьих, будет – вряд ли его заботило.
В данном случае, конечно, лучше бы было все-таки попытаться сбежать, как Генри убедилась, бегать она все-таки умела, хоть подобное занятие и не соответствует статусу леди. Но не факт, что он сразу бросится в погоню за ней, а не нападет на ту же гувернантку. Из книг и газетных статей, да и по тому, что ей рассказал Чиж и им удалось выяснить вместе, Генриетта знала, что подобное поведение весьма характерно для классических мерзавцев. И потому девочка стояла, крепко удерживая поводок Динго, который рвался играть дальше, и стараясь выглядеть как подобает леди, то есть сдержанно, строго и совершенно невозмутимо, хотя и радовало то, что под строгим траурном платье с длинным подолом не видно, что ноги немного дрожат.
Вы здесь » Brimstone » Недоигранные эпизоды » Creeping towards the door