Вроде бы всё было просто. Это дело ничуть не выбивалось из череды точно таких же дел, счёт которым за свою долгую и, можно сказать, вполне успешную карьеру Этан уже почти потерял.
Ему не снились по ночам окровавленные тела, не виделись полные укора глаза тех, кого принято называть жертвами. Он относился к тому, чем занимается, как к ремеслу.
Хотя нет, это слово вряд ли можно было назвать верным. Ремесло – удел третьего сословия. Фаулер же – до сих пор – цеплялся за рассказ матери о том, что отцом его был некий джентльмен, явно не принадлежавший к городскому отребью. Так что занятие, которое выбрал для себя Этан – ну, или то, которое пришлось ему выбрать – следовало считать образом жизни. В конце концов, разве не с подобного начинали те, кого теперь называют основателями аристократических фамилий?
Впрочем, эти вопросы если когда-то и заботили Фаулера, то разве только в самой ранней юности, когда он впервые ощутил запах крови.
Сейчас же он просто жил.
Жил, зарабатывал деньги. Получал удовольствие от пребывания на этом свете.
Наверное, именно поэтому он определённо не понимал, по какой причине его должна была бы мучить совесть. С чего чьи-то интересы должны оказаться для него важнее, чем свои собственные? О нём-то кто подумает, кроме самого Этана и Розмари?
   
   …Холодный декабрьский вечер в преддверье Рождества. Если честно, Этан не думал, что возьмётся выполнять ещё какое-нибудь поручение до Нового Года. Отдыхать, что ни говорите, тоже нужно. Следует закончить это дельце – которое, в общем-то, не представлялось наёмнику особенно сложным – и с полным правом пить рейнское, прогуливая полученные деньги.
Он находился неподалёку у входа в парк.
Томас сказал, что его сестра частенько по вечерам гуляет здесь. Сегодня был как раз тот день, когда девушка должна была появиться.
Свет фонарей казался расплывчатым и неясным. Ветви деревьев тянулись к узким дорожкам, создавая иллюзию полного уединения. Впрочем, в это время суток зимой в парке и впрямь было немного посетителей. И чем больше сгущались сумерки, тем меньше становилось прохожих.
   Этан прислонился плечом к влажному стволу раскидистого дуба. Завернувшись в плащ и надвинув на глаза шляпу, он не сводил взгляда со входа в парк. Стоя в нескольких футах от дорожки, он оставался практически невидимым, теряясь в синеватой вечерней дымке.

Поймать собаку было несложно. Болонка сама подбежала к Этану, пока хозяева её звали.
Об этой собаке Томас тоже рассказал наёмнику, упомянув друзей сестры. Так что, заслышав заливистый лай и заметив приближающийся белый мохнатый комок, Фаулер уже не сомневался, что Элизабет рядом. А если бы к нему вместо этой девушки вышел кто-то другой, он попросту бы отпустил животное, которое, к слову, не вело себя слишком уж спокойно. Собачонка извивалась, рычала и пыталась его укусить. Оставалось радоваться, что Этан, как обычно, надел кожаные перчатки.
   …Момент был удобным.
   Мгновение, другое, третье...
   Этан прекрасно осознавал, что время убегает. Он не был юным парнишкой, решившим немного подзаработать, убив богатую наследницу. Он прекрасно понимал, что к чему. Знал, как следует действовать. И уж точно не сомневался, что время из союзника в любой момент может превратиться в противника – в том случае, если Фаулер станет бестолково его тратить.
   Самым разумным было бы приблизиться к Элизабет – в том, что это именно она, у наёмника сомнений не оставалось, ведь девушка только что призналась, что болонка не её – и перерезать горло. Если действовать грамотно,  есть шанс не испачкаться с ног до головы в крови. Впрочем, темнело теперь быстро, на Этане была тёмная одежда, и вряд ли кто-то из прохожих заметил бы на этой одежде кровавые пятна. Тем более, что неподалёку от входа в парк его ждал экипаж.
Кучером был один сообразительный малый, что частенько помогал наёмнику, обеспечивая свою многочисленную семью. Звали его Роджер, он не задавал лишних вопросов и радовался любому заработку.
   - Пожалуй, мне стоит попросить у ваших знакомых вознаграждение, - Фаулер сделал несколько шагов, приближаясь к девушке. Она его испугалась – это почувствовал бы каждый, хотя бы по тону её голоса. И чёрт его знает, что случилось в этот момент. Серьёзно, находись здесь кто-нибудь из демонов, возможно у них нашёлся бы ответ. У самого наёмника этого ответа не было. Он вдруг – впервые в жизни, ведь всё когда-то случается впервые, верно? – осознал, что не хочет её убивать. Этан не сумел даже, как следует, рассмотреть лицо девушки. Спенсер её подробно описывал, но это уже не было главным.
Самым важным оставалось острое ощущение узнавания. Словно он уже раньше знал Элизабет – и знал давным-давно. Имейся у него время для предположений, Этан, пожалуй, предположил бы, что этот вечер попросту напомнил ему картинку из далёкого детства – парк, вечер, молодая Розмари, что направляется, смеясь, к нему в сумерках.
Но вот чего-чего, а времени в его распоряжении было теперь очень мало. Поэтому действовал он, основываясь на ощущениях, а не на логике. Строго говоря, в критических ситуациях, когда приходится стремительно принимать решения на уровне да и нет,  обычно и приходится действовать именно так.
   Этан выпустил их рук рычавшую болонку, как только поравнялся с девушкой. Вытащил нож, что висел в ножнах у пояса. Резко схватив Элизабет за плечо левой рукой, развернул её к себе спиной, приставив лезвие к шее и закрыв ей ладонью рот.
- Тихо. Если хочешь жить, не пытайся вырваться и закричать. Нам надо поговорить. О твоём брате. О Томасе Спенсере.
   Собачонка стремительно бросилась сквозь кусты в ту сторону, откуда раздавался приглушённый расстоянием голос её хозяйки.

…Когда женский голос стал удаляться, Этан выдохнул.
Он прекрасно осознавал упущенные возможности. Как осознавал и то, что убив эту девушку сейчас, он очень скоро получил бы весьма неплохое вознаграждение. И чем дальше отходила хозяйка болонки, судя по всему, поймав, наконец, своего питомца, тем больше шансов имелось у наёмника скрыться незамеченным, полоснув ножом по горлу Элизабет.
Проблема состояла в том, что Фаулеру не хотелось этого делать.
Если бы он задумался о том, случалось ли нечто подобное раньше, он вынужден был бы согласиться с тем, что таких фортелей выкидывать ещё не приходилось. Обычно, если он брал деньги, то отрабатывал их полностью.
Но сейчас времени на то, чтобы думать, не было. В запасе имелись от силы несколько минут, чтобы убраться отсюда. Одному или с потенциальной жертвой – не суть.
Потому что друзья Элизабет, скорее всего, станут её искать. Потому что время было совсем не поздним, и в парке могли появиться прохожие.
- У тебя есть шанс выжить. В том случае, если ты не попытаешься заорать. Я в тебя верю, красавица.
Он медленно опустил руку, убирая ладонь с губ девушки. Отточенное лезвие всё ещё прижималось к её шее. До тех самых пор, пока до Этана не дошло, что он слишком уж сильно давит на нож. Убить Элизабет так вряд ли было возможным. Но вот поранить – легко.
Он отвёл оружие в сторону, но убирать в ножны не спешил.
- Пошли!
До выхода из парка было недалеко. Впрочем, Фаулер не спешил выбираться на дорожку. Он предпочитал двигаться среди деревьев, увлекая за собой Спенсер.

   Роджер тронул кнутом круп скакуна, подгоняя экипаж к воротам. Каким образом он заметил появление Этана и его спутницы – оставалось только гадать. Впрочем, наёмника последнее не удивило. Он потому и платил Роджеру, что на того можно было положиться в самых непредсказуемых ситуациях.
Острие ножа весьма недвусмысленно прижалось к шее девушки вновь – но лишь на миг, чтобы дать ей понять, что проявлять норов было бы теперь не самой лучшей идеей.
- Садись.
   …Устроившись на сидении напротив – экипаж сорвался с места, стоило Фаулеру оказаться внутри – он, чуть прищурившись, смерил Элизабет взглядом. Взгляд этот был тяжёлым, беззастенчивым и явно оценивающим.
- Простите за то, что мне пришлось быть не слишком учтивым, мисс Спенсер. Но, поверьте, я действовал в ваших интересах.
Даже не верилось, что всё это происходит на самом деле, что Этан и впрямь способен на подобные глупости.
Сняв шляпу, Фаулер бросил её рядом с собой на сидение.
   …Он всё ещё чувствовал  запах её волос, ощущал прерывистое дыхание и окунался и интонации голоса, что казались испуганными и манящими одновременно.
Впору было удивляться самому себе, но Этан не сожалел о том, что делает.
- Вы готовы поговорить о вашем брате?
Взяв с сидения флягу со скотчем – она с утра лежала здесь – Фаулер открутил крышку и сделал несколько глотков. После чего протянул флягу спутнице.
- Это поможет успокоиться.

Отчего Этану не захотелось её убивать? Что ни говорите, получив задаток, он обязался выполнить заказ. Конечно, Томас, его давний знакомый, не станет жаловаться в полицию или подавать в суд за то, что он не прикончил его сестрицу. Да и репутация Фаулера пострадает не особенно – в определённых кругах его уже знали как человека весьма надёжного, и барон Спенсер был не столь влиятелен, чтобы его мнение кардинально всё изменило.
Тем не менее…
Этот случай очень уж сильно выбивался из череды будней, в которые почти превратилась его работа, несмотря на риск, несмотря на всплески эмоций, что не могут не появляться, когда ты ходишь по краю, и каждый шаг может стать последним.
Почему?
Скотч разлился по телу приятным теплом. Девушка так и не взяла флягу. Этан не стал настаивать. Выпил сам ещё разок – порой это помогает собраться с мыслями.
Ответ тут мог быть только один. Элизабет попросту ему понравилась – внезапно, за считанные мгновения.
Ответ этот звучал безумно глупо – профессионалы никогда не идут на поводу у своих чувств, не потакают капризам. Но Этан старался быть честен, по крайней мере, с самим собой. Поэтому принимал ситуацию такой, какая есть, без попыток что-то приукрасить. Впрочем… что тут можно приукрашивать?

Он рассмеялся. От души. Искренне. Едва не расплескал содержимое фляги и выпил снова. После чего закрутил крышку и уселся поудобнее, не сводя взгляда с девушки.
- Мисс Спенсер, ваш брат уже заплатил мне. За то, что бы я перерезал вам горло. Ведь, как я понял, вы являетесь такой же наследницей  состояния вашего отца, как и Томас. И поверьте, если этого не сделаю я, это сделает кто-то другой. Конечно, вы можете мне не верить. Но это лишь усложнит ваше положение.
   …Девочка была красивой. Головокружительно молодой и, судя по всему, очень испуганной. Да и кто бы не испугался на её месте?
Экипаж свернул с освещённой широкой улицы, теряясь в сумраке подворотен. Возница щёлкнул кнутом, вновь подгоняя скакуна. Если выглянуть в окно сейчас – увидишь только обшарпанные тёмные стены домов одного из бедняцких кварталов. Фонари тут были редкостью. Прохожие – или проститутки, или пьяницы, или одинокие невзрачные личности, что спешат по своим делам.
- Я могу отвезти вас домой. Но представьте, что я не вру. Что вы будете делать тогда?

Экипаж тряхнуло, когда возница резко натянул поводья – вероятно, какая-то нищая шваль, перепившись, бросилась под копыта скакуна. Но Этан не слышал ни ругани Роджера, ни криков чудом избежавшего гибели прохожего.
Элизабет упала на него – и он вновь вдохнул её запах, ощутил близость её тела, и мысли начали путаться.
Продолжалось это недолго. Мгновение-другое – и Фаулер пришёл в себя. Он помнил, что даже попытался её удержать, инстинктивно положив руку на талию. Но вот уже девушка сидела на полу и смотрела на него снизу вверх. И во взгляде её была такая отчаянная, такая жгучая надежда, что Этану захотелось отвесить ей пощёчину потяжелее, чтобы тоже привести в чувство.
- Ну, да. Мне же делать больше не хрена, как только участвовать в идиотских розыгрышах.
Не столько ответ, сколько мысли вслух.
Фаулер постарался улыбнуться.
- Простите, мисс Спенсер. Но вам не стоит, подобно страусу, прятать голову в песок. Ваш брат выдал мне неплохой задаток, чтобы я разделался с вами, пока его не будет в Лондоне. Появитесь у себя дома, он или вынудит меня закончить дело, или наймёт кого-то другого. Вы… - он замолчал, собираясь с мыслями, вновь открутил крышку фляги и с удовольствием глотнул её содержимого. – Красивая девушка. Мне будет жаль, если всё выйдет так, как запланировал ваш брат.
Да, он понимал, что это глупость. Что следует её убить и выкинуть из экипажа. Проделать это Этан мог бы легко и относительно быстро.
Но ведь чувства порой противоречат здравому смыслу. И чувства эти настойчиво твердили, что он может взять её в любой момент. Освободить от одежды. Ощутить вкус её губ. И, как ни крутите, это будет совсем  небольшой платой за то, что он оставил эту девочку в живых.
- Не ведите себя, как инфантильная дура. Просто представьте себе, что я не вру. Допустите это на минуту. А потом задайте себе вопрос – с какой радости мне врать. Я же не прошу у вас денег.
Между тем, экипаж, проехав ещё пару кварталов, остановился напротив мрачного двухэтажного дома.
- Выходите.
Этан поднялся сам, выпрыгнул на улицу, почти не касаясь подножки, а затем дёрнул девушку на себя, схватив за руку.
Будет орать – так тут никого этим не удивишь.

   …Это была маленькая пыльная квартира – всего пара комнат. Здесь было темно, холодно и пусто. Минимум мебели, совсем немного вещей. Наёмник толкнул Элизабет внутрь и запер дверь на задвижку.

- Хороший вопрос, мисс Спенсер. Найти бы ещё на него ответ.
Действительно, почему она всё ещё жива?
Ему что, не доводилось убивать красивых женщин? Доводилось. Если уж ты взялся решать за деньги чужие проблемы, то особой чувствительности проявлять не стоит, это не приведёт ни к чему хорошему – во всяком случае, для тебя самого.
Вот Этан и не проявлял – до сих пор.
И сейчас у него не находилось ответа – не только для девушки. Самое главное, ответ не находился и для самого себя.
В запасе имелось только щемящее смутное ощущение, твердившее, что этот мир будет казаться ещё более враждебным, если Этан не сможет вновь и вновь следить взглядом за сестрой Томаса, не будет иметь возможности дотронуться до неё.
Бред?
Да безусловно.
Наёмник это понимал. Как понимал и то, что покончить со всем имеется возможность в любой момент. Но при этом ему нравилось, что эта девочка находится рядом. И, как ни крутите, полностью зависит от него.
Толкнув в темноте этажерку – с неё, кажется, упала парочка статуэток и вазочка с шоколадными конфетами – Этан скинул верхнюю одежду, оставаясь в тёмно-сером пиджаке и таких же брюках. Бросил в сторону белое кашне, уверенный, что не промахнётся и попадёт на спинку кресла.
Только после этого он чиркнул спичкой, зажигая лампу.
Постоял намного, чуть прищурившись, оглядел привычную обстановку.
Статуэтки и конфеты собирать не стал, прошёл к буфету, из которого вытащил бутылку скотча и пару бокалов. Поставив бокалы на стол, наполнил каждый примерно на половину.
- Зря вы так, мисс Спенсер.
Голос Этан не повышал – он звучал негромко, почти буднично, так, словно они обсуждали последние городские новости или скандальные моменты из жизни королевской семьи.
- В жизни есть много чего хорошего. Разочарование в том, кого вы считали близким человеком – не повод умирать.
Он приблизился к девушке, взял её за плечи.
Сначала прикосновение это было почти нежным – лишь затем  Фаулер сжал пальцы, слегка встряхнул Элизабет и толкнул на старый пыльный диван с высокой спинкой, что находился возле круглого стола красного дерева – того самого, на котором теперь стояли бутылка и бокалы.
- Садитесь. И давайте подумаем, что нам с вами делать дальше. Видите ли, теперь я рискую ничуть не меньше, чем вы. Поэтому давайте обойдёмся без риторики. Знаете, говорить о том, что жизнь вам не мила – одно. Почувствовать сталь у своего горла – совсем другое. Хотя последнее вы уже испытали. И если бы совсем не хотели жить, стали бы сопротивляться ещё в парке.
Этан пнул ногой стул. Поскрежетав ножками по дощатому полу, тот отъехал в сторону. Но прежде, чем на него усесться, наёмник снял пиджак, повесил его на спинку, оставшись в сине-белой полосатой сорочке. А заняв место за столом, вытащил из кобуры кольт и положил перед собой.
- Так что я не поверю, будто вы в самом деле хотите, чтобы я вас убил. Ваш братишка был бы этому рад – сейчас он уехал из Лондона, но по приезде желает остаться единственным наследником барона Спенсера. Что прикажете с этим делать?

Этан неторопливо поднялся с места. Взял кольт в правую руку – курок пока что не взводил, и не стоило опасаться того, что ствол выстрелит при неловком движении. Сделав несколько шагов, обошёл стол, приближаясь к девушке.
Пристрелить её сейчас он не мог. Выстрел, как ни крутите, услышат.
Да и кровь замучаешься оттирать.
Но ведь Элизабет этого не знала, верно?
Короткий удар – почти без замаха -  по щеке левой рукой. От души. Не особо рассчитывая силу. Что ни говорите, он рисковал слишком многим, оставив эту благородную девку в живых. А теперь ей нужны доказательства?
- Я этого не сделал, потому что мне неожиданно захотелось уложить тебя в постель. И захотелось куда сильнее, чем всех тех шлюх, которых мне удалось поиметь до сих пор.
Они принадлежали к разным мирам. У них были разные интересы, у них отличалось мироощущение. Они практически говорили на разных языках.
Только вот наёмнику было на это плевать. Он не собирался меняться. И уж точно не намеревался подстраиваться под Элизабет. Если она его поймёт – стало быть, действительно хочет жить. Если начнёт прятаться за надуманными понятиями морали и благопристойности – значит, он в ней ошибся. Всё просто. Экипаж до сих пор ждал неподалёку. И вывезти девушку в тихое место не составило бы труда.
Дуло револьвера на миг прижалось к её виску, позволяя ощутить холод стали.
- Не искушай меня. Не надо. Это будет самой большой ошибкой, потому что я ведь могу изменить решение.
Взгляд в глаза. Недолгий, прямой, уверенный.
После этого Этан вновь занял прежнее место. Выпил содержимое своего бокала. А второй подвинул ближе к сестре Томаса.
- Так что, мисс Спенсер? Будем как-то договариваться и думать вместе над тем, что делать в сложившейся ситуации, или продолжите ломать комедию? Честное слово, мне не хочется выполнять поручение Томаса, но если вы не оставите мне выхода, то я вынужден буду поступить именно так, как он хочет. Потому что, отвечая на ваш вопрос, я не идиот.
Глядя на него, уже трудно было поверить, что этот человек способен на недавнюю вспышку – голос звучал спокойно и ровно. Взгляд оставался пристальным, но почти прохладным, не выдавая тех чувств, что могли бушевать в душе.

Некоторое время, откинувшись на спинку стула, Этан молча рассматривал девушку.
Кажется, жить она всё-таки хотела – даже вопреки собственным утверждениям. Потому что начала слушать. И не просто слушать – стараться найти выход.
- Выпейте, мисс Спенсер. Кстати, вы, наверное, хотите есть? Я могу послать нашего кучера за едой.
Сам Фаулер, признаться, проголодался. И с радостью съел бы говяжий стейк или кусок баранины с овощами. Впрочем, не отказался бы и от сыра с тёплым, недавно испечённым хлебом.
- Простите меня за резкость. Но мне нужно было привести вас в чувство, заставить прислушаться к моим словам. В конце концов, я пошёл на поводу у собственных чувств, и теперь я, повторюсь, рискую ничуть не меньше, чем вы.
Элизабет выглядела испуганной и почти покорной. Против воли – сейчас был как раз тот момент, когда следовало думать о будущем, о том, как вести себя дальше, чтобы и впрямь не нажить серьёзных неприятностей – Этан не мог не представлять себе, как может вновь приблизиться к ней. Не для того, чтобы ударить – здесь он не врал, это было вынужденной мерой и особого удовольствия не доставляло – а чтобы опять окунуться в запах её духов и ощутить близость податливого тела. Он пока что оставался на месте, разве что слегка отодвинулся назад вместе со стулом и положил ногу на ногу. Но вот рассуждать логически становилось совсем непросто.
- Если я пойду полицию с вами, меня повесят за все прошлые грехи. Так что вы правы, на мою помощь в этом деле рассчитывать не стоит.
Этан едва заметно улыбнулся – улыбка была вежливой и почти равнодушной, противореча пристальному взгляду, что подёрнулся теперь туманом мечтательности – и в очередной раз взялся за бутылку, чтобы плеснуть себе в бокал.
- Я предлагаю вам пока отсидеться здесь. Пусть Томас поверит, что я  выполнил его поручение. А дальше определимся по ходу дела. Если он окажется опасен, его придётся устранить.
Улыбка стала чуть шире.
- Денег я за это не возьму.

- Вы можете появиться и вступить в права наследства даже после того, как отсутствовали несколько месяцев. Вряд ли это кого-то сильно удивит. Если скажете полиции, что развлекались всё это время с любовником, вы ничуть не нарушите закон…
Этан пытался шутить. Впрочем, насколько хорошо получалось, он уверен не был. Да и потом слова его и не были шуткой в полной мере – вряд ли кто-то поспорил бы с тем, что он сейчас сказал.
- Не расскажете обо мне, мисс Спенсер? Мне кажется, вы смутно представляете себе допросы, которым вас, безусловно, подвергнут. Да и достать доказательства против вашего брата будет весьма непросто. Даже если я и согласился бы стать свидетелем, это в глазах окружающих всего лишь выглядело бы так, что человек с весьма сомнительной репутацией пытается оклеветать лорда Спенсера. Моё слово против его слова. Кому поверят, как вы считаете?
Чем больше Этан говорил, чем отчётливее понимал, что совершил глупость. Ту самую глупость, которая может стоить ему жизни. Он поддался первому импульсу, смутному чувству, что рождало понимание – без этой девочки мир станет ещё более пустым и холодным. И до сих пор однозначно не мог сказать, откуда это чувство взялось.
То ли Элизабет, приближаясь к нему в парке, и впрямь всколыхнула какое-то давнее-давнее воспоминание, как показалось наёмнику поначалу. Или, может быть, внезапное и слишком острое физическое влечение заставило его наплевать на все доводы разума?
Он не знал. Но, между тем, соглашался с последствиями своего выбора. Как ни крутите, каждый из нас имеет право на ошибку. Как и на безрассудство. Особенно после многих лет если не безупречной, то вполне  плодотворной работы.
- Мисс Спенсер, - Этан поднялся со своего места, обошёл стол и опустился на диван возле девушки. – Я говорю вам правду. Но вы вовсе не обязаны мне верить.
Она вновь была близко. Настолько близко, что, протянув руку, Фаулер дотронулся до выбившегося из причёски локона, а затем осторожно коснулся пальцами щеки Элизабет.
До сих пор он был уверен, что провести его вряд ли возможно, и весьма скептически относился ко всем заявлениям, что слышал от женщин – пусть даже те женщины и не оставляли его равнодушным.
Однако до сих пор он не оставался наедине с настоящей леди, с девушкой – Этан подумал об этом в очередной раз – принадлежавшей к совершенно иному миру.
- Если хотите, вы можете попытаться уйти. Это ваше право. Но тогда я вынужден буду вас убить. А я этого очень не хочу, Элизабет.
Рука мягко легла на плечо собеседницы. А сам Этан подался чуть ближе – так, что теперь мог ощущать на своём лице её дыхание.

- Простите…
Этан и впрямь чувствовал себя почти виноватым из-за того, что не предложил девушке ничего, кроме виски. Ему казалось, что выпив, Элизабет почувствует себя спокойнее. И свободнее. Впрочем, он ведь прекрасно понимал, что рядом с ним теперь находится не уличная девка, которая с детства привыкла топить все заботы в выпивке.
Он тоже поднялся с дивана, подошёл к буфету и вытащил оттуда бутылку сухого вина, штопор и ещё один бокал. Кажется, чистый. Во всяком случае, налёт пыли на нём был заметен не особенно сильно.
На то, что бы откупорить бутылку, времени ушло немного. Пробка покинула горлышко с  негромким глухим звуком. И в следующий момент Фаулер наполнил бокал и протянул девушке.
- Это вино совсем лёгкое. Оно не путает мысли, лишь дарит веселье и радость. Я понимаю, мисс Спенсер, что в вашем положении трудно заставить себя веселиться. Но с другой стороны, вы живы. А если человек жив, перед ним открыто множество дорог.
Да, Элизабет была настоящей леди. Именно это всё усложняло. Он привык иметь дело со шлюхами – иногда с дорогими, иногда не очень, всё зависело от того, сколько денег было в кармане. Так что теперь приходилось импровизировать.
- Меня зовут Этан.
Всё равно убежать ей он не позволит. Да и Томас знает его имя. Так что смысла-то это имя скрывать?
- Да, вы можете оставаться здесь, пока вопрос с вашим братом не будет решён.
Он приблизился к девушке, что стояла возле окна, повернувшись к нему спиной. Остановился примерно в шаге от неё. На миг наклонил голову, касаясь губами её волос.
Этот невесомый и едва ощутимый поцелуй длился бы и дольше, если бы губы Этана не дотронулись до воротника платья.
Он отступил назад, заставил себя улыбнуться, хотя и прекрасно понимал, что девушка вряд ли оценит его улыбку.
- В соседней комнате находится спальня. Располагайтесь. И не переживайте, я вас не потревожу. Вы прекрасны, Элизабет. Но я понимаю, что сегодня вы увидели меня впервые. И это явно не было тем знакомством, о котором обычно мечтают.