Ethan Brett Fowler
О персонаже |
1. Полные имя и фамилия персонажа, возраст, раса
Этан Бретт Фаулер, 44 года, человек
2. Род деятельности
Наёмник
3. Внешность
Тёмные волосы, серые глаза. Взгляд уверенный, обычно чуть скептический. Хотя иной раз холодок из этого взгляда исчезает, и он выглядит откровенно мечтательным или подёрнутым мутноватым туманом страсти. Но случается это довольно редко – так или иначе, немногие из тех, кто сейчас живы, смогли бы утверждать, что видели Этана выбитым из колеи или потерявшим напускное спокойствие.
Рост пять футов семь дюймов. Вес восемьдесят пять фунтов. Крепкий, подтянутый. Походка обычно неторопливая, вальяжная. Впрочем, неторопливость эта обманчива – при необходимости Этан бывает максимально собранным и движения его становятся быстрыми и уверенными.
Улыбка выглядит вежливо-нейтральной. Во всяком случае, тогда, когда Фаулер общается с сильными мира сего – или хотя бы с теми, от кого реально получить неплохой гонорар за свои услуги. Однако эта улыбка может становиться и ироничной, и откровенно насмешливой, если Этану доведётся беседовать с людьми, которых он считает определённо слабее себя и которые ничего не могут ему дать.
Руки относительно ухоженные – глядя на них, точно не скажешь, что этот мужчина принадлежит к рабочему классу.
Старается одеваться по моде, хотя удобство ценит всё-таки куда больше, чем общественное мнение. Одежда по большей части элегантная, но неброская.
Mark Strong
4. Способности и навыки
Неплохо стреляет. Владеет холодным оружием и рукопашным боем.
Умеет держаться в седле.
Имеет навыки проведения допросов.
Может читать и писать. Обладает каллиграфическим почерком.
Приготовит несложные блюда - яичницу, мясо на углях.
Обладает неплохими манерами – с Этаном можно появиться в приличном обществе, не привлекая к себе внимания.
Много выпьет - и не особо опьянеет. В том смысле, что даже после бутылки виски не утратит контроль над поступками.
5. Общее описание
Розмари Фаулер была куртизанкой. Она утверждала, что родила сына от какого-то лорда, который регулярно посещал её постель в сороковых годах.
Этану нравилось в это верить. Он до сих пор считает себя потомком аристократа, хотя теперь может даже говорить об этом с долей скепсиса. Неважно.
Важно то, что по сей день он уверен – его место среди тех, кто считается высшим светом, кто ни четра не делает и разменивает жизнь на развлечения.
Этан рано понял, чем занимается его мать – это не вызвало ни неприятия, ни осуждения. Он принимал Розмари – ленивую, беззаботную и, по его мнению, безумно красивую - такой, какая она есть. Тем более, что сам Этан не был обделён её вниманием и ни в чём не нуждался.
Она частенько читала сыну вслух любовные романы, которыми зачитывалась сама, позволяла валяться в её постели, вдыхая запах терпкий духов, и водила гулять по лондонским улицам.
…Роберт был одним из её любовников. Он появился, когда Этану миновал двенадцатый год. К этому человеку у Фаулера были весьма странные, смешанные чувства. Он восхищал парня этакой бесшабашной удалью, которой отличаются обычно лишь представители высшего класса, но, вместе с тем, пробуждал настолько глухую, настолько жгучую ревность, что хотелось свернуть ему шею.
Между тем, Роберт – Роберт Уотерс, так звучало его имя полностью – надолго задержался в жизни Розмари. Он посещал их раза два-три в неделю. И иногда уделял время Этану. Пожалуй, глядя со стороны, можно было сказать, что тот относится к мальчишке, как к собственному сыну. Учил его тому, что умел сам – стрелять по пустым бутылкам, выбираясь за переделы Лондона. Пользоваться ножом. Драться. Даже держаться в седле.
Потом - спустя несколько лет – Этан узнал, что Уотерс был землевладельцем, которому жена так и не подарила наследника. Вот он и искал утешения на стороне. Роберт мнил себя аристократом, не желал испачкать своих рук работой и спускал деньги на развлечения.
Маленький Фаулер его почти ненавидел – но вместе с тем учился тому, чему любовник матери пожелал его научить…
А ещё домой приходили репетиторы, что обучали мальчишку читать и писать. Втолковывали азы истории и показывали карты далёких стран.
Не идти же после этого на завод, верно? Не таскать же мешки с углем, разгружая вагоны?
Этан любил Розмари и был её любимым мальчиком, но при этом не вырос изнеженным сукиным сыном. И ещё подростком понял, что должен зарабатывать деньги, чтобы считаться настоящим мужчиной.
Фаулер начал рано таскаться по пабам. Там кипит жизнь, там выпивка притупляет страх.
Первый заказ он получил в семнадцать – устранить более перспективного жениха. Поначалу это казалось едва ли не игрой, всё вышло почти случайно – слово за слово, стакан за стаканом.
Судя по всему, рабочий, что спьяну заплатил ему, отдал все свои сбережения минимум за год.
Это оказалось несложно - сунуть нож под ребро, зажав ладонью рот жертве. Этан не испытывал никаких мук совести – он испытывал только восторг. От собственной силы, от вседозволенности, от пьянящего аромата весны, что разливался в воздухе…
Утром он принёс Розмари огромный букет цветов и пару бутылок рейнского, которое они выпили вдвоём, без Роберта.
Так и понеслось. Пиво или скотч, просьбы о помощи – обычно именно не заказы, а просьбы, которые Этан мог милостиво выполнить. Платили мало, ведь он имел дело в основном с работягами. Но с другой стороны, сам-то Фаулер не становился одним из них. Он жил в своё удовольствие – насколько получалось.
Этот чёртов – в прямом смысле слова – катаклизм произошёл, когда Этану было 23 года.
Хотя, если честно, оборачиваясь назад с высоты прожитых лет, он мог бы даже признаться, что катаклизм пошёл ему на пользу. Раньше или позже, его бы схватили – что ни говорите, любая кривая дорожка в относительно спокойное время приводит или к петле или к порогу тюремной камеры.
Да, парень получил свою порцию настоящего кошмара, когда земля под ногами начала трястись, когда лондонские кварталы, которые Этан исходил вдоль и поперёк, уходили под воду, а огромные морские твари рвались к изломанному берегу.
Но при этом ему удалось остаться с Розмари в безопасности – её дом находился в той части Лондона, что не подверглась особым разрушениям. И в этом Этану безусловно повезло. Как повезло и в том, что Уотерс больше никогда не появлялся у них на пороге – должно быть, сгинул в водовороте событий. Случившееся унесло столько человеческих жизней, что удивляться этому не приходилось.
А дальше… Жизнь закрутилась, словно веретено. Прежние законы, прежние принципы, прежняя мораль – всё кануло в Лету. Или, точнее говоря, в Стикс.
Фаулер, как мог, приспосабливался новым условиям. Он брался за любую работу. Помочь контрабандистам продать товар, сведя их с кем-то из своих старых знакомых – не вопрос. Пристрелить того, кто стал невольным свидетелем незаконной сделки – всегда пожалуйста. Обвести вокруг пальца подростка, что от отчаяния решился продать душу – отчего бы и нет?
И, надо сказать, в последнее время Этан стал жить совсем неплохо. Он всё так же любил Розмари, что со временем превратилась в респектабельную пожилую даму – настоящую аристократку первого взгляда. Которую, к слову, совершенно не смущало, как зарабатывает деньги её единственный сын – порой она даже могла помочь советом или подбросить идею. Их дом вновь стал полной чашей – только отныне деньги в него приносили не любовники матери, а сам Этан.
Он не жалеет никого из своих жертв, не мучается угрызениями совести. Умея любить, он остаётся совершенно равнодушным к подавляющему большинству окружающих его людей. И более того – играя ва-банк, рискуя, он искренне радуется выигрышу, не ощущая ничего кроме бешеного азарта, что под конец сменяется сладкой усталостью. Ни малейшего раскаяния – только облегчение, смешанное с привкусом виски.
Фаулер редко испытывает страх, особенно, когда сжимает в руках оружие, которым – и огнестрельным, и холодным – научился владеть действительно неплохо. Он частенько влюбляется – но до сих пор это были такие лёгкие, такие мимолётные увлечения, что могли скрасить разве только вечер-другой. И обычно с женщинами не церемонится – берёт, что хочет и, не оборачиваясь, идёт дальше.
Он не верит церковникам, он – что не удивительно для не самого глупого человека – весьма скептически относится к заявлениям демонов. Этан попросту старается получать удовольствие от жизни, игнорируя все те моральные ценности, что в годы его юности считали незыблемыми и, не веря, что на свете есть что-то более реальное, чем холод отточенной стали, сладковатый привкус крови и головокружительная власть денег.
Разве что, как и прежде, время от времени дарит Розмари букеты душно пахнущих цветов. И пьёт с ней рейнское, что вновь начали доставлять с континента на дирижаблях и тяжёлых судах, что отваживаются бороздить море.
Об игроке |
6. Способ связи
liziny@yandex.ru
7. Пробный пост
...Сразу после того, как Бурхардт прочёл письмо, оно полетело в камин. Инициалы, которыми его подписали, аристократу оказались неизвестны. Но его незнакомый пока что собеседник мог не делать приписки по поводу того, что послание следует уничтожить. Фон Хайльбрег и сам сообразил бы.
Впрочем, именно приписка и убедила дворянина, что это, вероятно, не провокация.
Первой - и вполне понятной - мыслью, была мысль о том, что ворону с конвертом на лапке подослала к нему Катарина, чтобы понять, насколько её деверь опасен. Клюнет на удочку - стало быть, его можно со спокойной душой убирать у шахты, списав это на очередное падение с коня. А если появится в её покоях, чтобы показать странную бумагу, стало быть, на подобного идиота и действительно не стоит обращать внимание.
Однако прожив в замке уже несколько дней, Бурхардт ни разу не встречал здесь столь экзотических птиц. Да и если бы записка осталась целой, это было бы выгодно тем, кто решился подставить представителя княжеского рода. Её всегда имелся бы шанс использовать против него, останься младший брат Маттиаса жив.
...Когда появилась птица, аристократ сидел за низким столиком в так называемой "Цветочной" спальне, где все стены были завешаны старыми натюрмортами, и пил вино, несколько бутылок которого уместились в багаж и были таким образом привезены из столицы. Открыть его предстояло ради особого случая.
Особый случай заключался в том, что фон Хайльберг запутывался всё сильнее и сильнее. Он не сомневался, что самую крупную рыбку ловят в мутной воде. А вода в этом княжестве была, судя по всему, мутнее не придумаешь. Но вот как именно поступить, какой конкретно шаг окажется верным - на трезвую голову и не определить однозначно. Поэтому под местный сырок за первой бутылкой игристого была откупорена вторая. И когда возле приоткрытого окна - в покоях было жарко натоплено - появилась белая ворона, Бурхардт слегка присвистнул, решив, что выпитое сыграло с ним злую шутку.
Между тем, птица оказалась вполне материальной. Он распечатал письмо, прочитал, взял с тарелки кусок овечьего сыра и протянул гонцу.
Затем перечитал написанное ещё раз. Наполнил бокал шипящим вином, отсалютовал вороне и выпил. Перехватил удивлённый взгляд Цецилии, что сидела в кресле, лениво перелистывая какую-то книгу. И только немного импульсивно махнул рукой, призывая жену не лезть в те дела, которые её не касаются.
...Метель пока что так и не началась. Впрочем, вполне вероятно, что сильный ветер, налетавший с гор, пригонит в скором времени тучи. И тогда непогоды не избежать. Вопрос "ехать - не ехать" не стоял в принципе. Бурхардт появился здесь для того, чтобы получить всё - власть, деньги, статус. И ради этого готов был рисковать. А риска он никогда не боялся.
Если это провокация - что ж, значит, расчёт не оправдался. Но если с ним действительно хочет встретиться тот, кого не сильно удовлетворяет нынешняя власть, значит, у фон Хайльберга есть возможность обрести влиятельного союзника.
Да, именно влиятельного, потому что простолюдины подобных посланий не пишут.
Вороной иноходец - как и чёрный плащ всадника - даже в темноте контрастно выделялся на фоне снега. Из-за этого аристократ чувствовал себя не слишком спокойно. Он не мог отделаться от ощущения, что представляет собой чертовски удобную мишень. Слегка натянул поводья, приближаясь к шахте. Спешился, поправив на голове меховую шапку и готовясь в любой момент откинуть полу плаща, чтобы схватиться за пистолет. Сделав несколько шагов, остановился у тёмного провала штольни.
Снег скрипел под подошвами сапог.
Примерно такое же чувство может охватывать, когда ты повышаешь ставки, совершенно не будучи уверен, что твои карты сильнее, чем карты противника.