Дарем был скучноватым. Скучноватым, как может быть место «ссылки» на время, свободное от учебы, где приходится гостить, вести себя как следует, улыбаться, вместо того, чтобы облазить все окрестности вместе с Аленари.  Без нее приходилось с кислой физиономией дарить улыбки, плестись за старшими братьями и отцом, поэтому когда ему удалось улучить момент , он мигом велел слугам заседлать ему Буцефала, любимого гнедого жеребца, желая тут же отправиться восвояси.
Но тут его ждал неожиданный сюрприз. Лили было всего-то шесть, от горшка два мешка, но ее искреннее желание посмотреть на мир вокруг давало Алеку надежды, что уж из сестры-то не вырастет маленький Крис. Как одно с другим соотносилось, он сам не очень понимал, но согласился прокатить сестру по лесу, естественно, со всякими условиями.
Она так и сидела, словно набрав в рот воды, пока они следовали на звуки отцовской охоты, но, забредя достаточно глубоко в лес, Алек, наконец-то, удостоверился, что они там, где надо.
- Ну, кажется, мы от них отбились, - довольно произнес младший Сантар, хитро глядя на сестру.
Та отняла свои руки с луки и во все глаза уставилась на брата. Чего греха таить, тот даже грудь немного выпятил – для важности.
- Дорога-а фей? – с скепсисом смешанным с любопытством ответил он Лили, а дослушав до конца, рассмеялся.
Не потому что сестра верила в фей.
- Для них ты уже слишком маленькая, - с видом глубокой задумчивости ответил он, тихонько натягивая поводья в сторону глухой чащи, - поэтому если уж они тебя похитят…
Тут он подхватил Лили под бока, изображая из себя какого-нибудь богла, щекоча сестру.
- То тут же сожрут!
Он коварно расхохотался, и эхо унесло его смех.
- Но не бойся, я тебя не дам в обиду, - уже гораздо миролюбивее заключил Алек, поворачивая голову, - тем более я слышал, если не попасть в кольцо фей, они тебя не тронут. Мама рассказывала?

Шалость удалась: сидевшая смирнехонько Лили в одночасье начала пищать и виться у брата в руках, хохоча.
Любую другую лошадь, это, наверное, напугало, но Буцефал потому и был Алековым любимцем – конь был спокойным, объезженным и не имел привычки сбрасывать своих наездников. Пускай последнего тешила мысль, что Буц – это как конь Александра Великого – неподражаемый дикий Буцефал – но он был рад и уверен в своем коне, поэтому и позволял себе такие вот глупости в седле.
Алек набрал было воздух, чтобы рассказать сестре про кольца фей, в которые Аленари, например, уже не верила. Вот маленькой Лили такие рассказы должны были прийтись по вкусу: про то, как феи танцуют в зачарованном кругу, как похищают зазевавшихся людей, опаивая их волшебными зельями и заставляя танцевать до упада. Как таких людей потом находят, спасают, как переступить черту круга фей – дурная затея.
Ух, сколько он всего мог наговорить!
И уже собрался было как…
Случилось сразу много всего. Честно говоря половины произошедшего Алек понять не сумел, занятый тем, чтобы не дать сестре свалиться из седла. Алек увидел оленя с дикими навыкат глазами, а в следующую минуту Буц уже взвился на дыбы.
Взвился, заржал и понес вперед, в  чащу.
Закричала Лили, вскрикнул коротко и сам Алек – от рывка, от свиста ветра в ушах и ярких пятен света, заслепивших глаза. Он инстинктивно попытался ухватить Лили, державшуюся на божьем слове за гриву Буцефала, но едва сам не слетел с седла. Паника передавалась по цепочке, волнами, захлестывая как потоки бурной горной воды, в которой он как-то раз чуть не утоп. От нее никак не получалось нормально вдохнуть, понять кто он, где он, зачем он, за криками сестры, ржанием лошади и бешеным стуком крови в ушах.
Алек попытался натянуть поводья, но тут ему в лицо ударила ветка, а потом еще, еще одна, пока он не почувствовал как горит скула.
Боль, острая, горячая, на секунду отрезвила его, и Алек понял, что конь несет их в самую чащу и Лили сейчас свалится.
- Держись, - крикнул он сестре, перехватыватил поводья покрепче и со всей мочи резко выдал, - СТОЙ!
Буцефал дернул ушами, заржав, но хода сразу не сбавил, и тогда Алек резко начал заводить коня на вольт. Что в условиях плотного леса было так себе идеей, но нестись напролом сквозь плотно стоящие деревья животное все равно не могло. Через несколько минут Буцефал более менее замедлился, чтобы Алек мог окончательно натянуть поводья и заставить коня остановиться.
- Ц-цела? – выдавил он из себя, давясь воздухом.

Самым страшным было посмотреть сестре в глаза и увидеть там… хотя что он ожидал там увидеть?
Сердце билось о ребра больно, так что воздух, поступавший в грудь, отдавался коликами, но Алек со всех сил держался, хватал его, как рыба на воде, воздух-то. Пытался приосаниться, выглядеть и старше и серьезнее, чем он был на самом деле.
Потому что страшно-не страшно ему было, все это пустое; он – старший, ответственный, поэтому показывать Лили свои минутные слабости было как-то… неправильно что ли? Сложно было ощутить или осмыслить какую-то мысль пока кровь комом стучала в районе горла.
Потихоньку, пританцовывая, Буцефал топтался на месте, а его горе-наездники шумно дышали, приходя в себя. Лили, наконец, разогнулась, но Алек даже так все равно чувствовал, как его сестренка мелко дрожала. От страха или волнения, тут уж разобраться было сложнее.
От ее заговорщицкого шепота Алек аж вытянулся в лице, но ровно до момента, как сестра соизволила к нему повернуться. Как только она во все глазищи уставилась на него, Алек тут же собрался и натянул бесстрашную ухмылку, будто не он тут тоже кричал и взвизгивал по дороге. А так, соседний мальчишка. Приосанился, перекладывая поводья почти лениво в одну руку, мол, нечего тут бояться.
Надо было подыграть.
- Ух, прогневал их, значит, а? – он тоже понизил голос, пока Лили с крайне деловым и очень похожим на маму видом стала что-то выуживать из своего детского кошелька. Алек смотрел с интересом: их с сестрой, конечно, тоже одаривали в детстве такими штуками, но Лили явно не хранила в своем камни, ракушки, старые ржавые гвозди и прочие диковинки, казавшиеся когда-то шестилетнему Алеку предметами первой необходимости.
Он хотел было принять у сестры платок и вытереть свое вспотевшее и по ощущению немного окровавленное лицо, но Лили вдруг завозилась, заелозила и принялась перемещаться по седлу, так, что Алек был близок к тихой панике.
Не хватало, чтобы она с коня сверзнулась, ей богу.
- Лили, что ты делаешь? – стараясь звучать не сильно угрожающе, поинтересовался он, когда она ухватилась своими ручками за лацканы жилетки, - Ты так упадешь.
Буцефал всхрапнул в знак согласия.
- Хочешь, чтобы и тебя забрали феи? – снисходительно спросил он и фыркнул, - лучше бы нам спешиться.

Спешиться оказалось на удивление приятным: Алек облегченно выдохнул, почувствовав твердую почву под ногами.
В иной раз его с Буцефала вовсе было не снять; Алеку нравилось ощущение от быстрой езды, да и сам конь на удивление благоволил своему хозяину – их радостный тандем с удовольствием рассекал окрестности, ведь в колледже такой роскоши ему не представится. Помяв покрытую дерном землю своими сапогами, он перестал, наконец, чувствовать легкую мутноту, сердце успокоилось и вернулось к нормальному ритму, взор прояснился, и Алек огляделся.
Первым делом, конечно, он неосознанно, а может и осознанно покрепче перехватил поводья Буцефала, который все еще мялся и переступал с ноги на ногу. Вторым делом, конечно же, Алек инстинктивно потянулся в сторону стоявшей рядом Лили и взял малышку за свободную от платка руку.
Она иногда казалась Алеку – начавшему нескладно вымахивать – такой крошечной и маленькой, хрупкой почти, что он покрепче сжал маленькую детскую ладонь.
Держись рядом, я тебя защищу.
Лес вокруг выглядел… диковато. Алек догадывался, что они изрядно сошли с протоптанных дорог: заросли мха, лишайника, папоротника, кустов и подраставших тонких деревьев говорили о том, что они заехали прямиком в чащу. Впереди маячил валежник из поваленных старых деревьев, сплетавшихся в замысловатый узор, а солнце только изредка пробивалось между плотно росших крон. Лес дышал жизнью, несмотря на вторжение извне; брат с сестрой на мгновение замерли, прислушиваясь. Присматриваясь, принюхиваясь.
Тишины не было – все вокруг двигалось, шелестело, шуршало, порхало, свистело, ухало, стрекотало, но на мгновение Алек тишину почувствовал, словно оставшись наедине с самим собой. От этого стало немного не по себе.
Лили, наконец, заговорила, выведя брата из подобия благостного ступора, и он мотнул голову в ее сторону, с добродушной ухмылкой слушая, как мило она фантазирует. Сам Господь Бог велел Алеку ей подыграть, что он и сделал, чуть наклонившись к ней, и заговорщицким шепотом произнес.
- Мы пробрались в самое сердце их королевства, Лили, - Алек сощурился, - и если мы будем вести себя беспечно, они утащат нас в свой круг, и мы проснемся только через сто лет!
Но сестра уже знала, что делать и как спасаться, и Алек тихо рассмеялся, сцепленными их руками поддевая малышку за кончик носа.
- Умница, так держать! – похвалил он ее, - а еще нельзя принимать их подарки! И отгадывать загадки если вдруг нам попадутся пикси.
Алек помедлил.
- А если нам повезет, то мы сможем найти кольцо фей… Как думаешь, справимся?.. Или лучше бы нам повернуть домой, а?

Несмотря на определенную опасность ситуации, ну как же, одни в лесу, Алек внимал сестре с готовностью актера, который только-только вышел на подмостки. Хоть сам он считал себя немного старше и выше некоторых, как выражался Кристофер, «страшных сказочек», Алек знал, что мир порой гораздо больше и страшнее, а феи и прочие сказочные проказники, не худшее, что может с ними случиться.
Поэтому он с удовольствием подыгрывал богатой фантазии своей сестренки, оглядываясь вместе с ней. Ладонь у Лили была крохотная, лицо сосредоточенное, а говорила она шепотом – все вместе, несмотря на абсурдность ситуации, делало Лили в глазах брата непозволительно милой.
На заявления про женитьбу Алек аж воздухом поперхнулся и, кажется немного покраснел, но на всякий случай приосанился и задрал подбородок – не каждый раз он слышал, что красивый и смелый. Конечно, мама частенько напоминала ему об этом, но то мама!
А тут!
- Не бойся, - уверенно стиснув ладонь Лили, ответил Алек, - с тобой мы точно не пропадем!
Он тихо рассмеялся.
- Ни одна фея не собьет тебя с толку, а уж если они захотят нас разлучить, то тогда-то я им покажу!
И с этими словами он махнул импровизированной невидимой саблей впереди себя, словно разрезая им препятствия на пути. Собственная воинственность Алека неслабо воодушевила, и он, словно тать, стал красться за сестрой. Делать это, правда, скоро ему надоело: приходилось немного сгорбиться, да и шли они в час по чайной ложке. Тем более, что их юная проводница, явно непривыкшая находиться на природе, по-детски шугалась любого шороха в кустах.
Алек винить ее за это не мог: сам он в ее возрасте, хоть и был абсолютно неуправляем и неугомонен, был таков на пару с Аленари, а вдвоем всегда не так страшно, как поодиночке.
Однако их процессия имела и плюсы – Алек это понял, когда завидел табун оленей вдалеке от них. Сестру, упорно, хоть и медленно шедшую в том же направлении, он осторожно придержал, стараясь не спугнуть животных. Не хватало, чтобы Буц снова перенервничал. Поняв, что держать коня и сестру одновременно – занятие не самое благодарное, Алек вздохнул.
Подумал.
- Гляди, - шепнул он сестре, кивая вдаль, а потом расцепив их руки, преспокойно ухватил за бока и оторвал от земли.
Лили он решил устроить у себя на закорках: та весила, как пушинка, и Алеку было спокойнее знать, что все у него под контролем. Он поудобнее устроил поводья в руках.
- Так они нас точно не разлучат, - деловито сказал он, - а вот оленей нам бы лучше обойти, вдруг они с ними заодно?
С этими словами Алек начал обходить животных по широкой дуге, стараясь не шуметь.

Лили на оленей отреагировала предсказуемо по-девчачьи, но Алек ее за это особо не винил. Ладно там, Лили он чего только не прощал-разрешал на правах старшего и умного, за что он потом мог схлопотать от Аленари по носу. Лили, впрочем, крепко за него ухватилась, чему он был несказанно рад, и в такой конфигурации ловить восторги своей младшей сестры Алеку было куда удобнее.
Лили говорила шепотом, и Алек хотел вроде ей ответить, но Буц храпнул, потревожив покой табуна, и у Алека неприятно засосало под ложечкой. Ух, как не хотелось, чтобы все эти перепуганные красавцы и красавицы на них понеслись. Как-то раз они с Аленари так раззадорили табун коз, спасались чисто за какой-то старой корягой, и коленки неприятно заныли, напоминая о часах, проведенных на жесткой фасоли. Но то были они с Аленари, а сейчас на спине у Алека была Лили: один он еще как-нибудь бы сообразил, куда метнуться, а вдвоем с малышкой это было уже не так легко. Олени двинулись куда-то в глубину чащи, и Алек наивно понадеялся, что на этом их рандеву с дикой природой на сегодня закончится.
Правда, потерявшись в лесных ориентирах после скачки, он явно не учел очевидного. Вместо этого он надул грудь, беря побольше воздуха и пытаясь объяснить сложную вещь простыми словами. И правда, ну зачем?
- Видишь ли, дело в том… - начал он негромко, но высокий лай прорезал обманчивую тишину лесной чащи, заставив Алека остановиться.
Он завертел головой, пытаясь понять, откуда доносится шум и гам, чувствуя беспокойство Буцефала, и попытался понять, не стоит ли им сесть обратно на коня и дать деру из чащоб, портя всю сказку и магию момента, но додумать, как говорится, не успел.
Табун выскочил на них как черт из табакерки, и Алек понял, что его верный гнедой друг сейчас оторвет ему руку; Буц взвился, заржав, и Алек, путаясь, кое-как выпустил поводья, чувствуя горячую тянущую боль в руке. Буцефал встал на дыбы и понесся куда-то вперед – Алек уже не видел. Рога молодого оленя, пушистые еще, промелькнули где-то сбоку: Алек дернулся, чувствуя, как ноги заплетаются о корни старого дуба. Лили испуганно пискнула, вцепившись в него руками и ногами, и он понял -если сейчас чего-нибудь не придумает, не отделаться им простым испугом.
Адреналин заставил восприятие времени исказиться, и Алек почти завороженно смотрел, как звери проносятся мимо, запоздало понимая, что вот, его лягнули в ногу, вот, боднули в живот. Когда до него дошло задрать голову наверх, боль потихоньку начала достигать головы: все вокруг как будто «разморозило» и Алек судорожно ухватился за ближайшую толстую дубовую ветку. Она затрещала, но выдержала, и Алек подтянулся цепляясь пальцами за кору и листья, поджал под себя ноги, стараясь чтобы им больше не досталось. Взлезть на ветку вместе с сестрой оказалось проще чем он думал, и он смотрел, как табун несется вперед, пожалев, что не взял с собой вниз хотя бы ружья. Впрочем, за оленями уже приближался лай собак, поэтому, немного придя в себя и буркнув не очень воодушевляющее «Держись» сестре, Алек, словно обезьяна, медленная, но обезьяна, стал медленно пытаться найти равновесие, не сверзнуться вниз и подползти ближе к толстому стволу дерева, на котором они с сестрой оказались.

Только Алек хотел охолонуть и спокойно спуститься с дерева сначала сам, а потом сестру, как нате вам.  Убежавшего Буцефала младший Сантар всегда мог высвистеть: очень не по-виконтски, очень громко и сильно, но Алек своими навыками залихватского свиста гордился, поэтому не без оснований считал, что конь его в любой глухой чаще услышит и прибежит.
Но вместо Буцефала к ним выехали местные Твидлдам и Твидлди, и Алеку потребовалось все оставшееся мужество, чтобы сохранить хорошее лицо при плохой игре. Младший Сантар Вискортов не жаловал, что старшего, постоянно искавшего повод покрасоваться, что младшего, который смотрел старшему в рот и самостоятельные мысли его посещали…да никогда не посещали.
Алек слегка нахмурился, глядя на братьев и инстинктивно немного заслоняя от них сестру, словно они своей тупостью могли ее заразить. Хотя Сантары и так были их выше. Что буквально, что фигурально.
- Может это вам стоит подняться? – вопреки собственному решению держать лицо, огрызнулся Алек, - Открывается отличный вид, а это, знаете ли, для здоровья полезно. И для ума.
Голос Лили, недобрый и тихий, Алека маленько отрезвил: он готов был с кличем краснокожего просто спрыгнуть на нерадивых братьев прямо с ветки, чтобы отмутозить несчастных, и, наверное, будь он вместе с Аленари, он бы так и сделал, так еще и ее бы подначил. Но рядом была Лили, которая верила в фей, в хорошее и в то, что ее брат сильный и красивый, а Алек бы удавил Вискортов и удавился сам, только бы не разочаровать свою сестру.
Те, впрочем, тут же заржали, широко открывая рты, и Алек, дико мотнув головой от накатившего раздражения и примеси стыда, сделал то, что пришло в голову: сорвал с ближайшей ветки большие сочные желуди, и, чуть-чуть прицелившись, метнул один точно в раскрытую пасть Эдуарда.
Тот инстинктивно вдохнул, захлопывая рот, и схватился за горло, едва не валясь из седла, налился краской, а следом начал синеть – и пока Альберт пытался понять, в чем дело, следующий желудь полетел его коню прямиком в глаз.
Животное высоко заржало, брыкаясь и мотая головой, а Алек, вошедший в раж, так и продолжая бомбардировку занервничавших не на шутку коней и разом потерявших напускную радость обидчиков. Альберт попытался натянуть поводья, чтобы успокоить, но его конь понес первым, куда-то следом за убежавшими оленями.
Пользуясь минутой замешательства, Алек все-таки положил два пальца в рот и оглушительно свистнул, вспугнув как минимум гнездившихся рядом птиц, и конь Эдуарда, громко заржав под стать хозяину, ломанулся прямиком в чащу, унося кашляющего хозяина восвояси.
Алек довольно оскалился, глядя им вслед. Правда растерянный взгляд Лили он заметил сразу после этого.
- Что? Это феи все, - пожал он плечами.