Дверь в погреб открылась вновь, но к этому времени Бертрам потерял счет времени. Казалось, прошло не меньше суток, во рту к этому времени все пересохло окончательно. Глаза успели привыкнуть к полумраку помещения, и, когда дверь отворилась, слишком яркий свет слепил глаза. Мюррей отвернулся, пряча лицо от немилостивых солнечных лучей. Совсем скоро рядом с ним оказалось ещё три человека, по внешнему виду которых можно было сказать, что они пробыли в плену намного больше, чем сам Бертрам. Это был первый раз, когда открыли погреб, с того момента, как Бертрам и ещё один член команды «Александры» оказались здесь по собственной неосмотрительности.
— Вас хотят обменять на оружие и боеприпасы, вот для чего вы здесь нужны, — скрипящим голосом высказал свое предположение Бертрам, а затем в кашле попытался прочистить горло.
Не успел Мюррей ответить на заданный ему вопрос, как его тут же узнали. Да вот беда, самого незнакомца он не узнавал. Черты лица человека, укрытые темными полутенями, казались смутно знакомыми, но откуда? Бертрам свел брови, морща переносицу, и пристально вглядывался в незнакомца. Он хотел уже уточнить, откуда он мог знать этого человека, ведь мужчина точно не обознался, и верно произнес его фамилию, как в голову закралось подозрение, кто это мог быть.
— Блэк? — Его, правда, трудно было узнать спустя столько лет. Прошло примерно двадцать лет с тех пор, как Бертрам видел Чарльза Блэка. Так давно, что этот человек почти стёрся из памяти. Сложно было узнать в этом мужчине юношу, который когда-то с несколько недель играл вместе с ним и Элизабет. Эти моменты почти стерлись из памяти, размылись соленой морской водой, выцвели и побелели. Осталось лишь имя «Чарльз Блэк», чужая насмешливая улыбка, вечно, словно снисходительный, взгляд, и глупое ребяческое «Ты мне не нравишься, не приближайся больше к Лиз». Да, рядом с ним определённо сидел Чарльз Блэк, старый знакомый. Другом-то его назвать не получалось вовсе. Разглядеть Чарльза от макушки до пят не получалось, но одно Мюррей мог сказать точно – Чарльз Блэк не принадлежал к Средиземноморскому флоту Британской империи. Тогда бы он узнал о его судьбе намного раньше. На Чарльзе не было повседневной формы военно-морского флота, глядя на него, можно было сказать, что он, к примеру, моряк с торгового судна. Но если Мюррей знал, зачем линкор «Александра» прибыл в Судан, причина нахождения здесь Чарльза оставалась ему неведома.
В том ли дело, что Чарльзу удалось осуществить свои планы, которые начали зарождаться ещё в подростковом возрасте? Если так, то нахождение в погребе в Северно Африканской стране нельзя назвать удачной жизнью, которую Блэк хотел связать с морскими приключениями. На приключение это, конечно, походило, вот только не о такой безвыходной ситуации мечтают юноши. Мрак помещения, чувство жажды и голода, нарастающая паника из-за невозможности спастись в эту же минут, придавали ощутимо горький вкус этому приключению.
— Я надеялся, что морские пучины поглотили тебя как лет десять, - Не похоже, что сейчас было самое подходящее время, чтобы вспомнить старые обиды, — но рад тебя видеть. Протянул бы руку для приветствия, да сам видишь, никак. Я здесь меньше суток и больше часа, более точное время я сказать тебе не могу. Давно ты оказался в Судане?

В Англии от солнца можно укрыться под сенью деревьев. Когда лежишь на траве в тени, солнечные лучи почти не касаются твоего лица, едва пробиваясь сквозь густую листву. Лишь солнечные зайчики скачут по траве, ведомые, словно по волшебству, зеркальцем Лиз. Когда солнечный блик попадал в глаза Бертраму, он прикрывался руками, смеялся и просил сестру прекратить слепить его. Затем раздавался смех Чарльза, а Лиз лишь безмолвно и тепло улыбалась, пряча зеркальце за поясом платья.
Мюррей бы многое отдал, чтобы на миг оказаться в одном из тех дней. В Африке солнце было палящим и беспощадным. От него нигде не спрятаться,  лишь глупцы снимали одежду в попытке снизить температуру тела. Такие осознают свою ошибку уже к концу полудня. И это лишь малая часть бед, которые относились к климату Африки. При катастрофически жарком дне здесь были ужасно холодные ночи. Если сейчас в этом погребе было вполне комфортно, то к ночи здесь можно было стучать зубами. Отсюда следовало немедленно выбираться, и Бертрам это знал.
Обращение «малыш Берт» теперь ему не подходило. Оно и в детстве ему не шло, даже раздражало и злило, сейчас же попросту звучало глупым. Чарльз пытался задеть его, это очевидно, возможно он ожидал, что кого-то из команды Мюррея это позабавит. Но Стен, ещё один член экипажа «Александры», даже не обратил внимание. В открытом море как-то быстро притираешься к команде, и все шутки уже теряют тот самый раздражающий аспект.
Было глупо ревновать Элизабет к Чарльзу что тогда, что сейчас. Раньше Чарльз был просто новым человеком, и это было естественно, что ей он был интересен. К счастью, разинув рот, Лиз слушала Блэка не долго. Мюррей не желал, чтобы Лиз связала свою судьбу с таким человеком, как Чарльз Блэк. И, судя по тому, что стало с Чарльзом сейчас, опасался он не зря. Старый знакомый вовсе не был похож на владельца успешной морской торговой компании, которые сейчас были на гребне успеха, с учетом обстановки в море.
Бертрам поднял взор к желто-серому глиняному потолку погреба, а затем посмотрел в глаза Чарльзу и пнул его сапогом по колену.
— К чему эти вопросы про «мою милую сестру»? Приключения встали поперек горла, стоило только попасть в первую передрягу, или все ещё встает на мою сестру? Если тебе правда интересно, то Лиз замужем, и, когда я видел её в последний раз, о тебе она не спрашивала. Как впрочем и никогда раньше, — и не важно, что с Лиз Бертрам почти не общался, вернее будет сказать, не общался вовсе. Чарльзу это было знать не обязательно.
— Да, все в курсе, только в Англии не знают. Их уже давно мало волнуют проблемы отдаленных флотов и колоний. Восстание против правительства Египта, если быть точнее. Правительство Египта лишь формально подчиняется Англии, и в данном случае, Англию это касается лишь косвенно. Но да, ты прав, нас с тобой здесь не любят, и это ещё мягко сказано. Оружие у нас изъяли, так что остается только попытать удачу, если нас поднимут из этого погреба. Если нас будут выводить из него, можешь сказать, что был с нами, можешь остаться в погребе и попытать удачу в другой раз.

Похоже, время безжалостно затерло часть воспоминаний в голове Чарльза. Ведь Бертрам был уверен, что в те годы он никак не хотел стать учителем. Он, как и Блэк, грезил о бескрайнем океане, о приключениях и других странах. Другие страны для Мюррея, правда, ограничились лишь акваторией Средиземного моря. Но и это место было той ещё школой жизни, и вряд ли сейчас Бертрам согласился бы променять свою жизнь на призрачные перспективы в Туманном Альбионе.
— Ты что-то путаешь, Чарльз, — Мюррей покрутил затекшими запястьями, и лишь когда к ним начала нормально приливать кровь, он отвязал старого знакомого от столба. Ему и вправду повезло, что Чарльзу удалось дотянуться до веревок. Просчет суданцев с расположением столбов был им на руку, — В твоих собственных интересах было развязать меня, так что благодарить мне тебя и правда, не за что. Но спасибо, что оказался здесь.
Мюррей помог своим товарищам избавиться от веревок, но у них все ещё оставалась проблема – вооруженные люди. Подниматься из погреба на первый этаж без оружия означало верную смерть. Бертрам почему-то был уверен, что исламисты вооружены не только ножами и штыками, но и огнестрельным оружием. Так что идея Блэка об обезоруживании суданцев была не лишена здравого смысла.
Когда настал момент, нужно было действовать предельно быстро и осторожно. Когда суданец с ножом был в опасной близости от Чарльза, Мюррей закрыл ему ладонью рот и нос, не давая возможности дышать, и заставил разжать руку с ножом. Он, при помощи своего сослуживца, уложил на землистый пол суданца, после чего завел ему руки за спину и связал теми же веревками. Со-втором человеком бывшие пленники разобрались так же быстро.  При себе у суданцев было всего лишь несколько ножей, один из которых Бертрам передал Чарльзу. Между ними была даже не детская вражда, а скорее легкая неприязнь. Но теперь, они были в одной лодке под названием «Беда». И, пожалуй, вручив Блэку оружие, Мюррей выразил свое доверие.
— Мы не можем сбежать от них прямо сейчас. Нам необходимо найти их пророка и узнать о нем больше, — Мюррей показал Блэку на выход из погреба, предлагая подняться на поверхность первым.

Кто ты, Чарльз Блэк? Как долго и по каким местам тебя помотала жизнь, что ты сейчас здесь, в Судане, ищешь приключений на свою, некогда светлую, голову? Никто из запертых в погребе мужчин не был простым торговцем с английского судна. Да, все лица исключительно с европейскими чертами, можно было подумать, что суданцев интересовали исключительно отличные от них люди. Возможно, они хотели убить их в назидание насаждаемой власти, так, скорее всего, и было. Но выборка была довольно пестрой. В порту Судана каждое белое лицо – яркое пятно среди общей черной массы людей. Даже загорелые европейцы отличались от тех, кто прожил здесь не одно поколение. В погребе, как успел выяснить Мюррей из разговоров, было двое мелких чиновников из Египта, которые, конечно же, по происхождению своему были англичанами. Ещё один – приближенный к владельцу компании занимающейся морскими грузоперевозками, опять же не торговец. Трое, включая Мюррея, служащих Средиземноморского флота Её Величества, их явно вычислили по форме. И Чарльз Блэк вместе с другими людьми, с наружностью под стать ему. Так кто ты, Чарльз Блэк и почему ты так торопишься покинуть это место?
Этот вопрос занимал Бертрама не меньше, чем пророк.
Сопротивляться Чарльзу Бертрам особо не стал, потому что в одиночку искать пророка в забытом всеми Богами Судане – сущая глупость. Мюррей – не дурак, не псих, не самоубийца, чтобы лезть на рожон, когда это может стоить собственной жизни. Отписаться о том, что выяснить про пророка и отыскать его не удалось, значительно проще, чем плыть домой в заколоченном гвоздями ящике. Похоже, его товарищи думали точно так же.
Нож был не заточен, так что пораниться случайно им не получится. Держать его в руке все оставшееся время было неудобно, и Бертрам убрал его в голенище сапога. Он принял помощь Чарльза и выбрался из погреба.
— Все оружие они забрали с собой, здесь пусто, — тихо сказал Бертрам, подмечая общую обветшалость и пустоту помещения. Всего несколько хлипких стульев, один соломенный матрас явно для отдыха так называемой стражи и стол с остатками еды.
То, что предлагал ему Чарльз, казалось несколько неправильным. В конце концов, сюда Бертрам прибыл вовсе не один, и уходить должен был также с частью своей команды. Но так и правда они привлекут меньше внимания.
— Тогда приступай, я сейчас к тебе вернусь, — Бертрам подошел к своим товарищам, обговорил с ними данное предложение, после чего он вернулся в погреб к Блэку. Все же, у него оставалась надежда таким образом успеть узнать про пророка чуть больше, чем ничего.
Оставлять здесь форменное обмундирование было все же не лучшей идеей. Но выбор был небольшой.
— К ночи я должен буду вернуться на «Александру», так что попасться вновь мы не можем, — Мюррей помог Чарльзу стянуть сначала с одного надсмотрщика одежду, затем со второго. Мужчины сопротивлялись, кричали, бросались проклятиями, но вновь оказались связаны. Бертрам надел одежду того, что был покрупнее, но, конечно же она сидела на нем хуже, чем родная форма, сапоги он и вовсе оставил свои.

Легко сказать «сделай лицо попроще», словно это как-то зависело от Бертрама. Он привык к тому, что от него требовалось по большей части времени быть с суровым и непреклонным выражением лица. Некоторым подчиненным на корабле были не указ слова офицера, и приходилось надрывать на них глотку и хмурить брови. Да и попросту в их не спокойное время жизнь на корабле была не самой простой, даже на быстроходной «Александре». Там было не до лица попроще, не на морскую же прогулку они выходили.
Главное для них с Чарльзом было выбраться из того места, где они оказались, и как можно скорее добраться до порта. Там вопросов к ним бы уже не осталось вовсе. Сейчас им следовало глядеть в оба глаза и не попасться на глаза той же группировке суданцев. Бертрам был уверен, что их было куда больше чем два надсмотрщика. Он даже предполагал, что эти люди были как-то связаны с пророком Махди.
— Веди, раз знаешь, Чарли, — его знакомый, должно быть, бывал в Судане не первый раз, раз знал путь от этого места до порта. Мюррей бы обязательно заплутал среди этих улочек. Ему ничего не осталось, кроме как положиться на Блэка, хотя доверять ему свою жизнь не хотелось.
До порта оставалось совсем немного, этот скудный рыночек с однообразным товаром Бертрам уже узнавал, так как видел раньше. Под выцветшими навесами люди торговали всем, чем было можно. Казалось, что только здесь, у порта, и была жизнь во всем городе. В этом медленном потоке жизни можно было легко затеряться, но и также легко попасться на глаза.
— Нас заметили, — Бертрам схватил Чарльза за плечо, утаскивая в противоположную сторону. Нож в голенище сапога опалял кожу сквозь ткань, хотелось выхватить его и взять в руки. Но у них нет и секунды на это действие. Преследующие их люди были вооружены огнестрельным оружием, и идти против них с ножом – глупая затея.
Но торговцы в этом месте были вовсе не на их стороне. Преследование продлилось всего несколько минут, за время которого торговцы подняли самый настоящий шум и теперь на Чарльза и Бертрама точно обратили внимание все, кто даже не замечал их появление до этого.
Их застали врасплох дула ружей за следующим поворотом. Люди кричали на арабском языке с таким жутким акцентом, что сложно было разобрать предложение полностью. Однако слово «Коран», «белый» и «украл» Мюррей вычленил и распознал.
— Ты сделал ЧТО? — почему-то у него не осталось сомнений, что это мог сделать Чарльз. Если не он, то кто?

- Меня зовут Мухаммад Абдуллах Махди, - мужчина говорил с сильным акцентом, и его речь перемежалась с арабскими словами, но он старался изъясняться понятно для пойманных Чарльза и Бертрама, - я знаю, что кто-то из вас или ваших людей украл Коран из мечети и ушел незамеченным.
Махди сделал величественную паузу, но даже сейчас Бертрам не решился заговорить с ним, обдумывая происходящее. Несколькими минутами ранее Чарльз сам сознался ему, что украл Коран. Но Мюррея пугала не перспектива того, что вместо того, чтобы показать, где он спрятал Коран, Блэк отведет людей на «Александру», а то, что случится с Чарльзом и им самим. Вполне вероятно, Чарльз может начать сваливать вину на Бертрама, а Махди не посчитает нужным беспокоиться о поиске правды и убьет их двоих. Мюррей не хотел сейчас давать оценку действиям Блэка, и не ему было решать, понесет ли Чарльз когда-либо наказание за подобное действие. Да, его опрометчивое решение украсть Коран сейчас мешало им спокойно убраться из порта, но все же привело их к пророку.
Мюррей заметил, что вооружены были далеко не все люди Махди, а лишь некоторая их часть. Когда их забрали в первый раз, у них забрали все оружие, а их надсмотрщики и вовсе не были вооружены огнестрельным оружием. Потому Бертрам предположил, что ресурсы у Махди и его людей были на самом деле ограничены. Но это не спасало их жизни. Слова все ещё оставались самым лучшим оружием.
- Мое имя Бертрам Мюррей, офицер линкора «Александра», - Мюррей поднял голову и взглянул на Махди, на лице которого невозможно было прочитать никаких эмоций касательно того, как он относится к тому, что флот Королевы Великобритании был так близко к их порту, - рядом со мной член команды – Чарльз Блэк. Мы высадились в порту лишь этим утром, чтобы пополнить запасы пресной воды и встретиться с представителями правительства Судана. Могу заверить Вас, что ни мы, ни другие члены нашей команды не посещали Вашу мечеть и тем более не крали из неё Коран.
Мюррей чувствовал, что его затылок становился влажным от пота, но сделать какое-либо резкое движение он не мог, потому что все ещё находился на прицеле. В этот раз им не связали руки, но достаточно грубо поставили на колени, и в теле все ещё были отголоски той боли.
- Тогда Вы, должно быть, знаете, что правительство Судана следует искать в Египте, а вовсе не здесь. Зачем Вы здесь на самом деле? Решили таким образом объявить войну исламскому миру, заявить о своей силе? Отвечайте! - Махди поднял праву руку вверх, явно готовясь привести в исполнение свой приговор и отдать приказ о выстреле. Бертраму казалось, что любой его ответ приведет к смерти. Его губы пересохли, страшно хотелось пить. Без воды они провели уже большую часть дня, и сейчас это ощущалось как никогда.
- Я говорю правду. Даже до нас дошли вести о том, что Судан отказывается выплачивать налоги Египту, а значит и Короне. Вокруг Вас, - пауза, Мюррей попытался смочить губы слюной и продолжить говорить, - собираются сторонники. Великобритании не все равно, что происходит на этом континенте, и мы хотели встретиться с Вами, чтобы узнать - это протест против правления королевы Виктории или против правительства Египта. Враги здесь никому не нужны.
Махди не опустил руку и не приблизился к ним.
- В порту не только наш корабль. Люди с него, должно быть, и украли Ваш Коран.
- Вы хотите знать, сколько сторонников у меня и кто наш противник? Скажите, какую религию исповедуете Вы и Ваш человек? Я отвечу за вас – ложную. И всех неверных ждет смерть. Особенно тех, кто крадет Священную Книгу.
Махди поворачивает голову к своему человеку и дает команду одними глазами.
Сколько стоит секунда жизни? И чем нужно заплатить, что необходимо продать, чтобы этих секунд всегда было достаточно в запасе не только для себя, но и для друга?
Мюррей даже не закрыл глаза, наблюдая за тем, какой следующий сигнал подаст Махди. Веский ответ, который остановил бы Махди от вынесения приговора, он сформировать не успел.