- Господи, вот уже заканчивается этот день, и перед ночным покоем я хочу душою вознестись к Тебе. День этот я начал во имя Твое. Во имя Твое хочу я и завершить его. Я благодарю Тебя за все блага, которыми Ты одарил сегодня мою душу и мое тело.
Микаэль приоткрыл глаза и оглядел сидевших рядом с ним людей. Их было немного, всего семь человек, но, когда молодой человек приплывал на эти земли с намерением нести Слово Божие, он и не рассчитывал увидеть здесь большую поддержку своей веры. За несколько лет странствий он успел побывать во многих местах, повстречать многих людей, познакомиться с их обычаями. Со временем стало легко понимать, как именно воспримут миссионера в той или иной стране, будут ли ему рады или при первой же возможности закидают камнями и навозом. Тут навозом не кидали, и уже этому можно быть благодарным. Здесь люди с большим подозрением смотрели на всех чужаков, особенно, если чужаки эти говорили на английском и гордо напоминали всем о своем происхождении. Микаэль, к счастью, таким не был. Он был рад, что ему выделили в распоряжение небольшую лачугу, которая по большому счету не защищала ни от ливня, ни от ветра, ни от надоедливых насекомых, то и дело стремящихся присосаться к вспотевшему от жары телу, зато неплохо спасала от знойного солнца. Неподготовленного человека запросто мог ожидать солнечный удар. Так и случилось с одним из спутников Карлайла, правда удар хватил его еще на корабле и всю дорогу до суши тот провалялся в бреду и по приезду решил остаться в порту. Микаэль к этому времени уже привык странствовать практически в одиночку, поэтому заручился лишь помощью местного гида, с энтузиазмом вызвавшимся проводить священнослужителя в джунгли в одну из деревень, где бы он смог рассказать местным жителям о своем Боге. Гид правда потребовал на свою помощь кругленькую сумму и то и дело заглядывался на кожаный ремень и сумку Карлайла, но с божьей милостью тому удалось откупиться от подозрительного аборигена лишь деньгами.
- Молю Тебя, Отче Небесный, не лиши меня Твоей помощи и в эту ночь. Даруй мне спокойный отдых, чтобы завтра с новыми силами я мог усердно исполнять Твою волю. Аминь.
Закончив вечернюю молитву, Мигель, именно звали его местные, поднялся с колен и помог встать пожилой женщине рядом с собой. Он уже привык, что люди то и дело переиначивают его имя, перестал с этим бороться. Если им так удобней, то пусть называют его как угодно, суть же его от этого не измениться.
- Пусть эта ночь будет спокойной. Добрых вам снов.
Мужчина вышел вслед за группой на «крыльцо» своей лачуги, поежился от холода и вдохнул свежий воздух. Он любил дождь, частенько по этому поводу тосковал и вспоминал о родном Лондоне, о доме, знакомых людях и своем необычном друге в Вестминстерском Аббатстве. На задворках сознания Микаэль чувствовал, что Туннон незримо находится рядом с ним, смотрит на мир через его глаза, изучает, наблюдает. Тяжело, наверное, быть прикованным к одному месту и не иметь возможности посмотреть мир самостоятельно. Хотя, возможно, ангелоподобное существо способно на такой подвиг, просто Карлайл никогда не спрашивал его об этом.
Поглядев на вечерний пейзаж, заметив в который раз как быстро тьма накрывает собой все вокруг, Микаэль хотел было развернуться и зайти обратно в свое временное пристанище, но голос окликнул его раньше, чем мужчина успел развернуться. К нему спешил один из местных жителей, а позади того шла, оглядываясь по сторонам, девушка со светлой кожей и светлыми волосами. Одних этих черт вполне хватало, чтобы различить в ней чужестранку.
- Сеньор Мигель. – Утверждающе заявил местный и посмотрел сначала на девушку, а потом на самого Микаэля, для большей уверенности еще тыкнул пальцем в последнего.
- Спасибо, Наум. – «Мигель» благодарно заключил руку мужчину в свои ладони и пожал ее. Наум поспешил удалиться поскорее, он был не из тех, кто жаловал иностранцев, но человеком все же был хорошим, потому и помог измученной девушке найти сеньора. – Вы искали меня, мисс? Я могу вам как-то помочь. Меня зовут Микаэль, местные называют Мигелем, испанские имена им по нраву больше, нежели английские.

Никогда не знаешь, кого Господь пошлет к тебе на встречу. Можно пытаться предугадать, ведь порой встречи бывают ожидаемы, но можно всю жизнь мечтать о встрече с одним единственным человеком, и так и не увидеть его, а можно совершенно неожиданно столкнуться с ним где-нибудь на другом конце этого мира. Наверное, подобное можно назвать судьбой или даже чудом, почему нет? Микаэль верил и в первое, и во второе, только пока не мог понять, к чему относится нынешняя его встреча с археологом Морриган Джонс.
- Господи… - Выслушав женщину до конца, Карлайл позволил себе отвести взгляд в сторону и машинально сложил ладони рук в замок перед собой, стараясь как можно быстрее обдумать все вышесказанное. Помолчав несколько секунд, он снова посмотрел на женщину, сама она была если и имела ссадины, ушибы и порезы, то совершенно незначительные. В большей части археолог выглядела просто уставшей и перепачканной, а еще безумно волнующейся за своих друзей. – Раненых много? И серьезные ли раны? Я знаю, что в ближайшей соседней деревне есть знахарка – старушка преклонного возраста, к ней ходят многие, но деревня находится далеко – при свете дня и хорошем шаге на дорогу уходит порядка пары часов, а в темноту уйдет намного больше, к тому же без проводника туда добраться будет еще сложнее… но местные не любят покидать свои дома по ночам, они верят, что ночью в лесу они незваные гости, и те, кто приходит из леса после заката, тоже не принесет с собой ничего хорошего.
На последних словах мужчина машинально понизил голос, хотя совершенно не пытался нагнать жути на и без того встревоженную женщину. Просто когда продолжительное время живешь среди местного населения, волей неволей перенимаешь их привычки и обычаи. Они верят, что здешние леса полны духов, как добрых, так и злых, и к каждому нужно знать подход. Ночь, как не сложно догадаться, была временем злых духов, рыщущих по округе в поисках жертв и возможной наживы.
- Пожалуйста, зовите своих друзей в мой дом, я постараюсь помочь, чем смогу. Тут есть чистая вода и немного еды, есть бинты, марли, если раны нужно перевязать, но если что-то серьезней… - Микаэль замолчал, давая тем самым понять, что профессиональной медицинской помощи путники тут не сыщут, как не сыщут ее нигде поблизости, даже в той самой деревне, где живет знахарка, не умеют справляться с тяжелыми переломами и кровотечениями. Судьба таких несчастных, как правило, предрешена, и все, что могут сделать люди – облегчить их страдания. – Позвольте, я пойду с вами. – Он нагоняет археолога, когда та уже отходит от его дома (если это хлипкое сооружение вообще можно назвать словом «дом»). – В вашей группе много людей? За все время, что я здесь нахожу, вы первые европейцы, которых мне доводилось встречать.

Микаэль находился в этой деревне уже порядка нескольких месяцев, о чем спокойно рассказал мисс Джонс, когда та поинтересовалась. Время его пребывания в Перу подходило к концу, вскоре должен был начаться сезон дождей, и неплохо было бы отплыть до этого момента. Тут он сделал почти все, что смог, помог обрести веру тем, кто в ней нуждался. Карлайл никогда не пытался навязать свои идеи и взгляды тем, кто верил в нечто иное или отрицал Господа вовсе. Он верил, что все в этом мире имеет смысл и божественный замысел, и если Богу будет угодно, чтобы конкретно этот человек в него верил и молился каждый вечер, этот человек будет это делать. Если же нет, что ж, это тоже для чего-то нужно. И отрицание человеком Всевышнего вовсе не делает его априори плохим. Просто у него своя вера и свои жизненные ценности и приоритеты, то-то и всего.
Ночи в этой части мира были холодными, достаточно было провести на улице всего несколько минут, чтобы по спине пробежали первые легкие мурашки, а пальцы на руках начали замерзать. Если ты не подумал над ночлегом заранее, то на утро, проснувшись на сырой земле, быстро почувствуешь признаки серьезной простуды, а то и еще чего похуже, ведь земля тут просто кишит всякими насекомыми и членистоногими, только и стремящимися забраться туда, где будет теплее.
- Город с портом находится чуть севернее, в том направлении, - мужчина махнул рукой в сторону, откуда пришел сам эти несколько месяцев назад. – Я нанимал гида из местных, чтобы тот доставил меня оттуда сюда, в одиночку я бы не рискнул, да и вам не советую. Идти долго, и путь не самый приятный и легкий. Вы видели индейцев?
Расспросить подробней мисс Джонс не удалось, они как раз уже подошли к нее небольшой потрепанной группе археологов. Просто за все время своего пребывания здесь, Микаэль никогда не отходил очень далеко от деревни и перемещался от одного поселения к другому только в сопровождении местных жителей. Поэтому индейцев и других более нелюдимых коренных жителей страны встречать ему не доводилось, хотя огонек любопытства всегда теплился глубоко внутри, и при упоминании Морриган, разгорелся сильнее.
- Здравствуйте. – Микаэль пожал руки мужчинам, стоящим к нему ближе всего, другим кивнул и посмотрел на того, кто лежал на носилках. В представлениях человек не нуждался, его внешний вид прекрасно передавал всю серьезность положения. – У меня вам будет теплее, чем тут, есть вода и еда. Там мы сможем осмотреть ваши раны и вашего товарища.
Было заметно невооруженным глазом, что от появления священника путники сильно не воодушевились, ведь помощь от служителя Господа в их положении может быть немного. Как правило, к Господу обращаются лишь в самых крайних случаях, а в этих людях все еще теплилась надежда на благополучный исход их странствия.
- Не страшно. – Мужчина мягко улыбнулся, хотя в опустившейся темноте улыбки его видно не было, да и не поможет она сейчас никому. Все, что он может сделать для путешественников – накормить, обогреть и посмотреть на раны.
Как только вся делегация подошла к ветхой лачуге будущего настоятеля, Микаэль прошел вперед, чтобы придержать хлипкую дверцу и пропустить всех внутрь. В центре небольшой комнаты уже потухал небольшой костерок, однако тепло от него все же наполняло помещение.
- Можете положить его туда. – Карлайл указал пальцем, где располагался его собственный матрац. – Чистая вода есть в бочке на улице, но она холодная, потеплее в этих кувшинах. Вы можете брать все, что увидите, прошу вас, не стесняйтесь. В моем чемодане есть бинты, - он склонился над сумкой и по очереди стал выуживать из нее скудный запас лекарств, - жаропонижающее, снотворное и… морфий… на всякий случай. Есть спирт и нитки с иголкой. Открытые раны вам всем нужно обработать как можно скорее, пока не пошло заражение.
Священник коротко смотрел на каждого из присутствующих, передавал им медикаменты, а потом присел рядом с тяжелораненым мужчиной. Потом посмотрел на Морриган.
- Мисс Джонс, не поможете мне? У меня есть небольшой опыт в медицинских делах, не знаю, сколько смогу сделать, но осмотреть раны нужно.
В дверь постучали и снаружи раздался женский голос:
- Puede? [Можно? исп.]
- Si, por supuesto.
В хижину вошла полноватого вида женщина, черные волосы ее были коротко пострижены «под-горшок», традиционная накидка сползла с одного плеча и обнажала узоры, коими было покрыто практически все смуглое тело. В руках у женщины был небольшой чан, который она тут же поспешила поставить на пол, потому что тот был достаточно тяжелый. Проходит далеко она не рвалась, лишь оглянула всех присутствующих и коротко произнесла:
- Sopa. [Суп. исп.]
- Gracias, signora.
Микаэль улыбнулся и кивнул женщине. Это была одна из тех немногих, кто молился вместе с ним каждый вечер. Как только женщина вышла, он сказал твердо сказал, чтобы все разделили горячую еду между собой, благо, пустых плошек было навалом. А потом они с мисс Джонс вновь обратили все свое внимание на ее раненного товарища.

Слова мисс Джонс как нельзя точно описывали дела ее раненного друга. Действительно дрянь, по-другому и сказать нельзя, поэтому Микаэль внутри порадовался, что неутешительный вердикт пришлось выносить и ему. В любых ситуациях он привык приободрять людей, искать только лучшее в любом положении, но тут… от его слов рана не затянется, осколок копья не исчезнет, а горячка от заражения не сойдет.
- Если я скажу, что мне приходилось штопать кожу на сапогах, это же будет не дно и тоже? – он положил руку на горячий лоб мужчины – лишний раз убедился, что температура у того просто зашкаливает. Организм борется, только вот в одиночку совершенно точно не справится. Только бы они с мисс Джонс не сделали еще хуже. – Нитка с иголкой у меня есть, спирт для дезинфекции тоже, но я не уверен… Видите?
Карлайл коснулся пальцами вздувшегося живота, чем вызвал болезненный стон у мужчины, и тут же поспеши отдернуть руку. Поморщился. Смотреть на умирающего всегда было тяжело, а перед ними сейчас был именно он. К чему лелеять надежды?
- У него внутренне кровотечение, мисс Джонс. Если мы и заштопаем рану снаружи, у нас не получится добраться до внутренних ран, а именно они несут девяносто процентов проблем. Мне не хочется вас расстраивать, но боюсь, что у вашего друга очень мало шансов дожить до утра, а тем более перенести дорогу до города, где бы вы могли найти знающего хирурга.
Микаэль посмотрел на мисс Джонс, попытался понять по выражению лица, о чем она думает: согласится ли с ним или решит бороться за жизнь мужчины до последнего, но во втором случае велик шанс, что они лишь доставят ему лишней боли. Он не считал, что имеет право настаивать на своем решении, лишь сказать, как, по его мнению, будет лучше, однако люди, как известно, лишь предполагают. Одному Господу известно, что ожидает всех их в конце, сейчас нужно лишь сделать выбор.
- Морриган… - хриплый голос Питера звучал слишком тихо. Сложно представить, каких усилий мужчин стоило не то что открыть глаза, а суметь произнести имя своей спутницы. Карлайл ощутил укол вины за свои слова об обреченности этого человека, возможно, еще действительно не все потеряно. Он чуть-чуть отстранился, подумав, что слушать разговор ему ни к чему, он же не знает, какие между всеми этими людьми отношения.
- Я слишком паршиво выгляжу? – Питер меж тем продолжил. Его туманный рассеянный взгляд смотрел на археолога. – Проклятье… никогда бы не подумал, что все закончится вот так. – Он ухмыльнулся, а потом поморщился от боли. – Я мало что помню, скажи… нам хоть удалось забрать у этих туземцев то, за чем мы приплыли?
Питер закашлялся и прикрыл глаза. Кровь казалось с новой силой проступила на ужасной ране. Сам Микаэль тем временем уже успел достать из своей сумки нитки с иголкой, баночку спирта и разорвать свою рубашку на несколько лоскутов. Он услышал о том, «что им удалось забрать у туземцев», однако решил об этом не расспрашивать. Во всяком случае пока.

Священник хоть и находился все время рядом, старался сидеть неподвижно. Опустив голову вниз, он разглядывал собственные руки, их покрывали неглубокие царапины и мозоли, смотрел на то, что осталось от его рубашки, и лишь сильнее сжимал лоскуты после каждого слова мисс Джонс и ее друга. А когда женщина поднялась на ноги и вышла на улицу, в небольшой хижине повисла тишина. Все остальные гости уже закончили свою трапезу, и никто из них не был глупым человеком, все прекрасно понимали сложившееся положение веще. Только вот в подобных ситуация мало кто находится, что сказать. Вместо всех снова заговорил Питер, скорее всего, потому что знал, что друзья его еще смогут наговориться за следующие дни, месяцы, годы, а ему… ему осталось недолго.
- Я никогда не был сильно верующим. – Голос хрипел, слова давались мужчине нелегко. – Это паршиво… да?
- Нет. – Микаэль ответил спокойно и положил ладонь умирающему на лоб. – Господь наблюдает за всеми нами, и не важно, ходите вы в церковь каждое воскресенье или раз в год молитесь перед сном у собственной постели. Он здесь, и можете быть уверены, что он примет вас, когда придет время.
- То есть уже вот-вот…
Микаэль не ответил. Вместо этого отложил лоскуты ткани в сторону и взял в руки небольшой пузырек и такой же небольшой шприц. Металлическая игла отнюдь такой не являлась.
- Сука как больно.
- Скоро боль пройдет. – Взяв ремень, мужчина перетянул руку раненого выше локтя, подождал, пока вздуется вена, наполнил шприц морфием и ввел иглу под кожу. Он бы действительно не смог помочь с ранением, все, чего они смогли бы добиться – лишняя боль и агония для умирающего, а конец в итоге был бы таким же. Иногда лучше отступить и постараться принять происходящее дерьмо. По-другому, увы, сейчас не скажешь. – Вот так.
Отложив все в сторону, Микаэль получше накрыл Питера, он слышал его дыхание и взял за руку, когда тот дернул ей от нового приступа боли.
- И что… теперь вы будете молиться за упокой моей души?
- Это меньшее, что я могу для вас сделать.
Не все люди смогли находиться в хижине. Кто-то предпочел выйти и присоединиться к мисс Джонс, но некоторые напротив подсели чуть ближе к своему умирающему другу и к священнику, начавшего проговаривать молитву, которую знал наизусть.

Когда Карлайл поднялся на ноги и отошел от тела, уже начинало светать. Питер, уснув под действием морфия, так и не проснулся более. Лицо его прежде хмурящееся от боли сейчас выражало покой. Оглядев хижину, Микаэль увидел, что практически все, кто остался внутри, прислонились к стенам и мирно спали. Он не знал, во что ввязались все эти люди, но прекрасно понимал, что им надо набраться сил, а потому тихонько выскользнул на улицу, чтобы попытаться раздобыть что-нибудь на завтрак.

Говорят, что беда не приходит одна. Можно верить во все эти народные приметы, а можно их отрицать, но ты лишь развести руками, когда прямо у тебя на глазах происходит одно нехорошее событие за другим. Микаэль относился к числу первых людей, только вот особых преимуществ это не дает. И сейчас, прижимая к себе небольшую корзинку с овощами и фруктами, и видя, как в деревню входят чилийцы, настоятель не мог не подумать, что проблемы просто преследуют эту группу путешественников.
Война между Чили и Перу длилась уже, согласно знаниям священника, более пяти лет, и при том, что не так давно между странами был подписан мирный договор, согласно которому чилийцам переходила провинция, находящаяся неподалеку отсюда, они до сих пор совершали «набеги» на такие нейтральные земли, находящиеся в отдалении от больших поселений и цивилизации. Все дело было в месторождениях селитры и других полезных ископаемых, да и просто испокон веков люди всегда ищут возможности господства над другими людьми. Жители этой деревушки ничем не навредили военным из чили, однако те не задумываясь побьют каждого, кто скажет хоть слово против, а в худшем случае даже не побрезгуют пролить кровь.
- Basta… Basta! – Мужчина выбежал вперед на улицу, откинув на землю свою корзинку и загородив собой молодую женщину, которую один чилийский мужлан только что ударил прикладом прямо в низ живота. В следующую секунду Карлайл оказался сам прижат к стенке и приклад того самого оружия упирался ему прямо в горло, не давая возможности нормально дышать. Он сам по себе был высоким человеком, но этот солдат ничуть не уступал ему по параметрам.
- Que paso? – Произнес он прямо перед лицом священника. – Ingles?
- Sacerdote. Не трогайте людей. Забирайте зачем пришли и уходите.
Микаэль догадывался, что слова его окажутся непонятыми, и что, назвав себя, он вряд ли получит уважение от этих людей, и их следующие действия это подтвердили. Грубо схватив его за рубашку, солдат вытолкал англичанина прямо на середину улицы, для пущего эффекта еще ударив ногой по коленям, чтобы тот упал на землю. Упершись руками в землю, Микаэль услышал, а затем и увидел, как к нему приближается лошадь и всадник на ней, вероятно, был у всей этой братии главным.
Чужаки говорили на испанском, что именно – мужчина не понимал, но по тону определил, что главарь их пытался добиться от местного населения, где те держат ценные вещи, а потом несколько солдат выволокли из толпы несколько молодых девушек, поставив их точно так же на колени перед собой.
- Cuota. – С усмешкой произнес главный, и лицо Микаэля скривилось, благо, оно было опущено к земле.
Следом солдаты начали проверять один дом за другим, выкидывая ненужные, по их мнению, вещи, и забирая с собой все, что приглянулось глазу. Когда очередь дошла до хижины священника, внутри у него все замерло. Там внутри находилось порядка десятка людей, таких же европейцев, как и Карлайл, и одному лишь богу известно, что сделают с ними со всеми чилийцы, если найдут.
Один из солдат, тот самый, который прижимал Микаэля к стене и толкнул его на землю, подошел к двери, дотянулся до ручки и…
БАХ!
Выстрел прогремел неожиданно, и буквально все развернулись в его сторону. Чуть вдалеке стоял мальчик, лет максимум десяти. Руки его крепко сжимали пистолет.
- Bastardos! Asesino! Odio! Odio! – Кричал он громко своим звонким голосом, и спустя пару секунд солдат, стоящий у двери, упал на землю замертво. Поля попала ему прямо в грудь.
И начался хаос.

В панике никогда не было ничего хорошего. В страхе люди сбиваются в толпу, которая несется вперед, сокрушая все на своем пути. Когда прогремел выстрел, все стихло лишь на секунду, а затем народ заревел подобно одной гигантской машине, начался хаос. Кто-то спешил скрыться, кто-то напротив набрасывался на чилийцев, желая отомстить за все неприятности, которые обрушились на эти мирные забытые Богом земли. Гремели выстрелы, со всех сторон кричали люди, одна единственная лошадь, на которой сидел капитан чилийских солдат, упала на землю, когда разъяренные люди подбежали к ней и к ее всаднику со всех сторон. Микаэль не видел, что произошло дальше, его просто снесло волной людей в сторону, благо, он успел подняться на ноги. Кто-то падал и его затаптывали, идти против толпы сейчас было абсолютно бессмысленно, поэтому священник даже не пытался вернуться к своей лачуге, где он оставил путешественников, и все дальше и дальше удалялся от нее, несомый толпой. Он бы и хотел остановиться, хотел бы хоть кому-то помочь, протянуть руку, чтобы вытащить из этого хаоса, да только сил одного человека вряд ли будет достаточно. Солдаты стреляли во всех без разбору, пусть у них и были ружья, от обезумевшей толпы они вряд ли их спасут. Они выстрелять в одного, в двух, но третий человек все равно схватит их за руку, собьет с ног и затопчет. Яростно, беспощадно. Эти люди не желали никому зла, они просто жили своей жизнью, вдали от распрей больших городов, но отголоски войны докатились и до них, и сейчас они пытаются отстоять то единственное, что у них есть – их дом. Разве можно их за это винить? Желая добраться до своих противников, они готовы рискнуть собственными жизнями и жизнями своих друзей, они несутся вперед, совершенно не думая, что под ногами их лежат их знакомые, и что от каждого нового выстрела замертво падает еще один человек.
Микаэль видит в толпе ребенка, всего лишь в паре метров от него, хочет податься в его сторону, протянуть руку, чтобы схватить и попытаться защитить, но ему не удается сделать ни шага в нужном направлении, вместо этого его относит все дальше и дальше, и спустя несколько секунд ребенка не видно вовсе. Карлайл почувствовал, как кто-то сначала врезался в его плечо, а потом и вцепился в него, повернул голову и первое, что увидел – светлые волосы.
- Мисс Джонс! Слава Богу… с вами все в порядке!
За пару минут хаоса мужчина успел позабыть о путешественниках, а сейчас моментально вспомнил о каждом. И о Питере, которого нужно было похоронить и провести последний обряд упокоения его души, тоже вспомнил. Но если мисс Джонс и ее товарищи могли бежать, то тело несчастного так и осталось в хижине, и вернуться к нему сейчас было равносильно самоубийству.
Он следовал за женщиной, полагаясь на ее интуицию, прекрасно понимал, что при возможности нужно как можно скорее отделиться от толпы и попытаться обраться отсюда подальше, только вот мысли обо всех, кто оставался позади, просто не желали оставлять священника. Он должен был им всем помогать, и сейчас, когда в свои последние минуты эти люди молят Господа о помощи, посланник его убегает, спасая собственную жизнь. С горем пополам Карлайл пролез вслед за Морриган в узкий лаз меж домами, не забыв при этом ободрать руки. На последних метрах пришлось попросту задерживать дыхание и втягивать в себя живот, иначе он бы так и застрял тут навсегда, все же по комплекции своей он был больше, чем худенькая женщина.
- Плохо? – Микаэль согнулся пополам, пытаясь набрать в легкие побольше воздуха и глядя на собственные ободранные ладони и локти. – Пожалуйста, называйте вещи своими именами…
Он не закончил. Ругаться при женщине ему не позволяло ни воспитание, ни образ жизни, хотя сейчас очень хотелось дать волю чувствам.
Аккуратно в полуприсяди они дошли до невысокого редкого деревянного забора и бесшумно перебрались через него, ступая за территорию джунглей. Тут в высокой траве и меж деревьев у них больше шансов остаться незамеченными, хотя скорее всего людям в деревне сейчас нет до беглецов совершенно никакого дела. Вряд ли они дадут солдатам уйти.
- Вашим людям удалось укрыться или покинуть деревню? – Мужчина, наконец, посмотрел на археолога и один камень с его души все же упал. – Хорошо… это хорошо. Нужно подождать, пока все успокоится, а потом вернуться. Людям потребуется помощь. Давайте попытаемся отыскать ваших людей, вряд ли они, как и мы, разбежались далеко. Пойдем аккуратно вдоль периметра. Вы не ранены? – До него только сейчас дошло, что нужно поинтересоваться об этом, ведь мало ли что. К счастью, ни у кого из них никаких серьезных травм не было, и пока священник и археолог брели вдоль окраины джунглей из деревни все еще слышались людские голоса, а вот оружейные выстрелы постепенно сошли на нет.
- Зачем вы сюда приехали? – Вопрос показался внезапным даже самому Микаэлю, и от этого он немного смутился. – Извините, это, наверное, не мое дело. Просто мало кто забирается так далеко, на несколько месяцев, что я был здесь, вы первые англичане, которых мне посчастливилось встретить. Вы что-то изучаете?
Хруст веток поблизости заставил двух людей замереть, машинально пригнуться и попытаться скрыться хотя бы за ближайшим стволом дерева.
- Madre!.. Madre!..
Голос принадлежал ребенку и был наполнен страхом и слезами. Микаэль просто не мог оставаться в своем «укрытии» и вылез на встречу тому самому ребенку, которого увидел в толпе, к которому хотел подойти. Коленки его были содраны в кровь, одежда больше походила на тряпки, она была разобрана и запачкана, а лицо распухло от слез.
Ребенок тут же попятился, завидев мужчину, и Микаэль присел на колени, вытянув руки вперед.
- Ш-ш-ш… - Медленно перевел руки на свою грудь. – Мигель. Recuerdas? Мигель.
- Madre?..
- Я не знаю, малыш. – Он снова вытянул вперед одну руку. – Мы ее поищем. Обещаю тебе. – Оглянулся на Морриган, когда ребенок нерешительно подошел и коснулся руки священника. – Нам нужно в город, там мы сможем позвать помощь.

Как бы не хотелось этого признавать, но профессор Джонс была права. Даже если им каким-то чудом удастся добраться до города, не сбиться с пути и не попасть таким красивым в лапы к диким зверям, вряд ли там найдется очень много желающих отправляться в дебри на помощь уже разграбленной деревне. Но ведь делать что-то было нужно! Не могут же они просто уйти, сбежать, бросив всех хороших людей, оставшихся там. Микаэль говорил им, что Господь всегда придет им на помощь, что он всегда наблюдает и видит все совершенное зло. И что теперь скажут люди, когда увидят, что человек, присланный им проповедовать слово Божие и вовлекать в свою веря, бежит подобно последнему трусу. Как ему самому теперь к себе относиться?
- Здесь неподалеку ближе к горам должен быть родник. Оттуда местные всегда приносили воду. Возможно, там даже будут кувшины, и мы сможем взять немного воды с собой, прежде чем… пойти.
Мужчина не отводил взгляда от мальчика, вцепившегося в его руку, пальцем пытался убрать грязь с запачканного лица и вытереть слезы. Он понятия не имеет, где сейчас его мать, жива ли она, но оставлять его одного на милость джунглям или, еще хуже, чилийцам, уж точно был не намерен. Поднявшись на ноги, он подхватил мальчика, позволяя тому схватить себя за шею и удобно устроиться у него на руках. Даже слова успокоения давались с трудом, потому что не верилось в них совершенно.
- В этом вы правы, мисс Джонс. – Микаэль, наконец, повернулся к девушке и согласно кивнул. Да, им надо уходить. И да, от него мертвого пользы будет немного. – Думаю, вполне возможно, что ваши товарищи тоже направятся в том направлении, попытаются найти там помощь или хотя бы возвратиться по старым следам. Если мы пройдем через родник, потеряем не так уж много времени, зато сможем попить и умыться. Он как раз в той стороне.
Мужчина кивнул в сторону, противоположную от почти что уничтоженной деревни и аккуратно двинулся вперед. Мешкать сейчас так же было нельзя, любая минута промедления может им дорого стоить.
- Индейцы очень ревностно относятся к своим территориям. – Карлайл продолжил разговор относительно пребывания группы в этих краях. – Местные научились с ними не конфликтовать, то есть попросту не приближаться, но периодически всегда можно услышать о том, что кого-то нашли со стрелой в груди или забитым на смерть прямо на незримой границе. Обычно индейцы очень наглядно дают понять, что дальше чужакам идти очень не советуется.
Он не спросил, видели ли они предостережения, намеренно ли сталкивались с индейцами или действительно по чистой случайности столкнулись с ними нос к носу. Не его это было дело, да и сейчас не самое подходящее время, чтобы тормошить свежие раны. Все они скорее всего уже миллион раз пожалели о своей экспедиции.
По милости Господа до родника беглецам удалось добраться без происшествий, и на их радость там никого не было. Было бы очень жалко увидеть солдат еще и в этом месте и смириться, что чистой свежей воды им не видать. Поставив мальчика на землю, Микаэль нагнулся к ручейку, отмыл свои руки по локоть, умыл лицо, потом проделал тоже самое с ребенком, в завершении велев попить. К сожалению, никакой фляги у них с собой не оказалось, и взять с собой воды про запас не удалось, но и горевать не было времени. Переведя дух, они направились в направлении небольшого поселения.

С каждым часов идти становилось все сложнее, усталость накапливалась, ребенок начинал переживать и вертеться в руках священника, не понимая, почему его уводят от родной деревни, а Микаэль уже перестал пытаться ему объяснять. Начинало смеркаться, вся теплота дня стремительно сменялась вечерней прохладой, и по коже то и дело начинали бегать мурашки. Хотелось есть, хотелось пить, хотелось просто прикрыть глаза на пару минут, чтобы вздремнуть. Местность повсюду была ухабистая, один небольшой пригорок сменялся другим. Они уже практически не разговаривали, чтобы экономить свои силы, лишь иногда перебрасывались односложными фразами, выбирая наиболее подходящий путь. По заверения профессора Джонс идти оставалось не долго, и когда они поднялись на очередную горку…
- Дым… - Вымолвил Микаэль, облизнув пересохшие губы. – Вы ведь тоже его видите?

Господь отпускает на долю человека столько испытаний, сколько он (человек) сможет выдержать. Во всяком случае так принято считать. Но на свой счет Микаэль уже начинал сомневаться, потому что за столь долгое время их маленькой побитой компании так и не представилось нормального шанса на полноценный отдых, чтобы хотя бы собраться с мыслями и решить, куда стоит двигаться дальше. Он не сетовал на свою судьбу, нет, он не жалел себя, но зато жалел мальчика, который только что потерял родной дом и, возможно, семью, и жалел мисс Джонс, для которой печальные приключения начались еще раньше. Девушка потеряла своего друга, потеряла свою команду и теперь вынуждена брести неизвестно куда вместе со священником и его хнычущей ношей. Только без мисс Джонс Микаэль бы вряд ли справился. Он бы никогда в жизни не определил на каком языке говорит племя в разрушенной деревне, возможно, предположил бы, что это индейцы, но какие именно… Микаэль бы понял, кто их громкий кличь не сулит ничего хорошего, но Морриган поняла это быстрее, и быстрее скомандовала бежать.
Мальчику было невдомек, что им угрожает опасность, что ему пытаются помочь. Он лишь кричал, и чем больше они бежали, тем сильнее становились его крики и плачь, и уже, казалось, все джунгли знали о том, что он зовет свою маму. Карлайл очень хотел помочь мальчику, но даже у него уже начинали сдавать нервы и кончаться силы. Мертвый он уж точно никому не поможет, как сказала не так давно все та же мисс Джонс, и сейчас нужно было помочь себе. Он бы никогда не отпустил мальчика самостоятельно, не смотря на все свои мысли и на всю усталость, но видимо кто-то наверху все же наблюдает за ними, а потому, на склоне, наступив в очередную яму, нога священника подворачивается, и он падает на землю, кубарем скатываясь со склона. Вовремя падения руки разжались и ребенок выскочил. Микаэль же улетел куда-то в кусты, запутавшись в ветках и высокой траве, он угодил в какую-то лужу, весь перепачкался в грязи и после того хорошего полета вообще слабо соображал, что именно происходит. Он все еще слышал крик пальчика, правда, удаляющийся, слышал крики и завывания индейцев и безуспешно пытался подняться на ноги. Руки скользили по грязи, пока мужчина пытался избавиться от оков травы, ладони и пальцы больно порезались, а голова от удара была немного шальной, еще и подвернутая нога болела, но, к счастью, наступать на нее было не так уж и больно, а значит ничего серьезного не было.
Микаэлю хотелось вернуться, хотелось побежать за мальчиком, но смог он лишь забраться чуть вверх, чтобы тут же в других кустах, и с ужасом наблюдать, как двое индейцев хватают бьющегося в истерике мальчика.
- Нет…
Перове желание – подняться. Его тут же пресекает чужая рука, коснувшаяся его плеча. Мисс Джонс была рядом. Как хорошо, что она рядом. Как хорошо, что не схватили и ее. Разумом священник понимает, что мальчику уже не помочь, не в его это силах, но вот сердцем…
Индейцы будут прочесывать местность, они понимают, что беглецы еще рядом. Им нужно уходить, пока их не заметили вновь. Микаэль кивает и отворачивается, не в силах смотреть вперед. Вновь аккуратно спускается с горки и перебирается через грязь, в которой только что валялся.
- Вы верите в Бога, мисс Джонс? – спросил он тихо. – Порой мне кажется, что на этих землях его не будет никогда.
Они двигались тихо, довольно медленно с учетом сильной усталости обоих и травмированной ноги мужчины. Хотелось пить, хотелось есть, хотелось спать. Под конец уже не оставалось веры, что они выберутся хоть куда-то, пока не послышались голоса. Родные голоса, на английском языке.
- Слава Богу… - Выдохнул Микаэль, когда, аккуратно подойдя и отодвинув руками заросли, они увидели людей из группы мисс Джонс.