- Ну, давай возьмем этот или вон тот… или вот смотри какой красивый?
Уже целый час Элли и Франц копошились в огромном сундуке, в котором по большей части находились подсвечники самых разных мастей, видов и расцветок. Ни с одним из них Франциск расставаться не желал, вещицы приходилось выдирать из рук контрабандиста чуть ли не силой. Не понятно, почему мужчина испытывал такую слабость именно к подсвечникам, возможно, какая старая травма или с ними связаны теплые воспоминания. Элли, если честно, понятия об этом не имела, зато она знала, что их пригласили на свадьбу и приходить туда без подарка очень неприлично. Наличных денег у них было немного и тратить их не очень-то и хотелось, поэтому решено было отыскать что-то приличное среди собственного хлама и выдать этот хлам за роскошную вещь, как они обычно и делали. Сказать оказалось проще, чем сделать.
- Слушай, или мы дарим им этот несчастный подсвечник или берем все вырученные за выходные деньги и покупаем то миленькое зеркальце, которое я увидел в лавке одного торговца на рынке. Напомнить тебе, сколько оно стоит? – Шивон пристально посмотрела в глаза Найта, увидела там всю боль мира, а после выдернула из его рук подсвечник. – То-то же. Я даже знаю, во что его упаковать… Так, ты что, в этом идти собрался? Нельзя идти на свадьбу в рубашке, в которой ты проходил уже почти две недели, на ней же чистого места нет. Дал бы мне, я бы постирал, но нет, она же, видите ли, счастливая у тебя, только в ней можно в карты выигрывать! Пять минут на то, чтобы ты напялил на себя что-то менее просаленное, а я пока упакую подарок.

***

- Напомни еще раз, к кому мы идем? Не хочу ошибиться в имени, когда нас попросят произнести поздравления.
Эллери довольно шагала в направлении небольшой церквушки, в которой и должно было состояться торжество. Она находилась практически на окраине города, вдали от жилых домов и прочих зданий. В этом месте девушке еще не приходилось побывать, поэтому она не без интереса вертела головой в разные стороны, рассматривая местные «достопримечательности». Подарок из своих рук она не выпускала и понимала, что дарить его придется самостоятельно.
- Ага… то есть он – твой друг, которого ты не видел уже очень давно, а с ней ты когда-то переспал? Очень полезная информация, главное не делись с ней больше ни с кем или брак можно будет заранее считать несчастливым. Господи, есть в Лондоне девушка, с которой ты не спал? Я не маленький, у меня, да будет тебе известно, тоже было… ЭТО.
Смутившись от подобной темы, Элли ускорила шаг и натянула кепку на лоб. Легкий шарф развивался на ветру и больше всего она боялась сейчас не ехидных подколов Франциска, а того, что в церкви ее скорее всего попросят, как минимум, снять кепку, а то еще и избавиться от верхней одежды. Она настолько привыкла прятать свою истинную суть под одеждой, что без нее уже ощущает себя очень неуютно.

Отредактировано Ellery Shevon (18 июня, 2018г. 18:21:58)

Каждая девочка с самого детства мечтает о свадьбе. Элли не была исключением. Она представляла этот день в своей голове великое множество раз. В мечтах постоянно менялся фасон платья, церковь, количество приглашенных гостей, иногда там были голуби, а иногда лошадиная упряжка, была ее любимая собака, были родители и прочие родственники. В этот день она была самым счастливым человеком на свете, она даже репетировала поход к алтарю, обув на свои маленькие ножки материнские туфли, которые были ей велики во много раз. Она накидывала тюль себе на голову и представляла, что это фата, просила отца делать ей миниатюрные колечки с импровизированным камушком и довольно щеголяла в самодельных украшениях перед подружками. За свою жизнь ей ни разу не доводилось побывать на свадебной церемонии, поэтому сегодня для юной Эллери разворачивалась чуть ли не настоящая сказка. Она напрочь позабыла, что притворяется уличным пацаном, даже не пыталась думать о том, как те ведут себя в подобных ситуациях (но явно не так, как ведет себя она). Девушка завороженно смотрела за молодой невестой в красивом белом платье. Оно было не очень пышным, зато идеально подчеркивало фигуру и приоткрывало те участки тела, которые можно было показать людям. Невеста шла под руку со своим отцом, позади нее следовали две девчушки, которые несли фату и то и дело смотрели себе под ноги, чтобы ни на что не наступить. Вся эта процессия двигалась очень медленно, поэтому и Шивон была уйма времени, чтобы рассмотреть все и запомнить. Она даже успела представить себя на месте этой счастливой девушки, хотя, признаться, уже было очень сложно представлять себя в платье. Когда невеста подошла к жениху, и всем гостям пришлось развернуться, обнаружилась неприятная напасть: перед Элли сидел довольно высокий и полный мужчина, полностью загораживающий проход. Недолго думая, она обошла Франциска, зацепив всех гостей, стоящих неподалеку, пробурчала что-то на подобии «извините» и влезла чуть ли не на ковровую дорожку. Устроившись на самом краюшке, Элли вытянула шею и без задней мысли сняла свою кепку, заправив растрепанные волосы за ухо. Она с замиранием сердца слушала клятвы, чуть было не разревелась, когда священник начал произносить речь, после которой влюбленные позволили себе взяться за руки и коснулись губ друг друга в легком, но очень нежном и красивом поцелуе. Когда-нибудь так будет и у нее, она уверена. Обязательно будет. Будет такое же красивое платье, такая же церковь… будет много людей, искренне радующихся за нее, будет… будет любимый мужчина… дом, в который они приедут. Только… кто же поведет ее к алтарю? Ведь папа умер. А кто поможет выбрать платье, сделать прическу и помочь советами во всем, ведь и мамы тоже нет в живых.
Совершенно незаметно для себя Элли из восторженного состояния вновь погрузилась в хандру, опустив голову вниз и больше не смотря на счастливую пару, к которой уже начали подходить гости с поздравлениями. Она смотрела на свои руки, на короткие уродливые ногти, под которые снова забилась грязь, на мозоли и затянувшиеся ранки. Разве может кто-то в здравом уме надеть кольцо на такую руку? Конечно же нет. Да и не девушка она больше. Теперь она вынуждена прятаться под этой дурацкой одеждой, носить эти громоздкие ботинки и ходить вразвалочку, как любят это делать местные мужики. Она больше не может восхищаться вещами, которые понравились бы милым девушкам, от такого ее должно воротить иначе что из нее за пацан получается? Какая ужасная несправедливость. Ведь у нее было все, у нее было реальный шанс получить это счастье, но по злому року судьбы она примкнула к контрабандистам и выдает себя за одного из них. Франциск и Арон хорошие, они всегда были к ней добры и быстро приняли к себе, но они и понятия не имеют обо всей правде, а она не смеет признаться, боясь последствий.
- М? Что? – Элли встрепенулась, когда почувствовала прикосновение к своему плечу. Оказывается, погрузилась в свои мысли она так глубоко, что даже и не заметила, как гости начали покидать церковь. Зато в порыве дум до крови разодрала кожу рядом с ногтем на одном из пальцев и, увидев это безобразие, быстренько засунула палец в рот.
Франциск сказал, что скучная часть позади и теперь начинается самое интересное. Наконец-то они смогут поесть и выпить на халяву.

Наверное, глупо было расстраиваться, ведь не каждой девушке суждено сыграть пышную свадьбу. Ведь так? Кого-то судьба подобным обделила, зато преподнесла другие хорошие вещи, например, Элли может порадоваться, что ей не приходится спать на улице, что в Сирене у нее теперь есть свой угол и несколько мужчин под боком, готовых прийти на помощь. Она не голодает и даже не бедствует, имея свой небольшой заработок за уборку в таверне. Да, его никогда не хватит на одно из тех красивых платьев, которые девушка видит всякий раз, как идет на рынок, но ведь и платье ей одевать не нужно, правильно? Достаточно штанов, кофты на пару размеров больше и теплого пальто. Матушка всегда говорила, что нужно уметь находить счастье в мелочах, и видит Бог, она очень пытается это сделать, просто порой приходится очень сложно.
- Правда, ни разу. – Ответила Эллери, пытаясь перекричать галдящую толпу. Ее сосед великодушно облил ее пивом, и теперь на пальто красовалось большое темное пятно. Чем больше девушка пыталась его оттереть, тем больше руки пахли хмелем, и в конечном итоге она просто оставила это занятие, подумав, что теперь уж пальто точно придется снять, потому что сидеть грязной не хотелось. – А ты, я смотрю, знаток всех традиций.
Она подставляет ладошку и позволяет Франциску насыпать в нее ячменя. Конечно, она много читала о всяких традициях, расспрашивала обо всем маму и служанку, знала, что в каждой стране все по-разному, но в любом случае всегда очень весело и мило. За годы многое позабылось, информацию о свадьбах из ее головы вытеснили более полезные для выживания вещи, и сейчас ей приходилось по крупицам собирать далекие воспоминания.
Элли дернулась, когда мужчина в порыве радости потрепал ее по голове, как обычно треплют маленьких детей. Покосилась на него, надулась, а потом быстро начала приглаживать короткие волосы. Они и так торчали в разные стороны, а благодаря Францу на голове теперь настоящее гнездо. Когда-то у нее были длинные волосы, и никто их так не трепал. Хоть она и притворялась пацаном, желание выглядеть опрятно никуда не делось..
- А если так… - Шивон уже было потянулась к голове Найта, чтобы тоже навести там беспорядок, но не успела. Незнакомая молодая девушка подлетела к нам так быстро, что Элли даже не смогла запротестовать. Та схватила ее за руки и потащила за собой. – Какие конкурсы?! - Только и успела прошептать Элли одними губами, смотря на Франца, оставшегося позади на скамейке, а потом добавила уже громче, - Какие бусики! Ты чего…
Шивон замерла словно испуганный олененок, увидевший опасность, только в случае олененка угроза все же могла обойти его стороной, а вот угроза Элли повисла у нее на шее и отпускать не желала. А уж когда незнакомка чмокнула ее в щеку, так и вовсе залилась краской и смутилась. Никто кроме родителей и любимой нянечки не целовал ее раньше. Как и все девочки она мечтала о первом поцелуе с прекрасным джентльменом, только вот никак не могла подумать, что на месте прекрасного джентльмена окажется незнакомая девушка, считающая ее парнем. Нет, а что она хотела? Притворяешься парнем – имей дело со всеми вытекающими последствиями.
Элли смотрит на ружье в своих руках, потом на мишени, потом снова на ружье, потом на Франца, тот почему-то улыбается, отпуская свои шуточки. И это было бы действительно смешно, если бы не было так грустно.
- Я знаю, что нужно нажимать на эту штуку. – Она касается пальцем курка и как-то слишком резко поднимает вверх ствол, целях далеко не в мишени, а в безоблачное голубое небо. Хочет развернуться к Францу, но тот почему-то отпрыгивает в сторону и старается держаться за ее спиной. Потом кладет руку на ружье и выравнивает его в руках у девушки. Незнакомка-разносчица-несчастий еще говорит что-то, что Элл сам справится, но нет, Элл определенно не справится, иначе дырка грозит появиться не на мишени, а у кого-нибудь в брюхе, и свадьба плавно перетечет в похороны. – Помоги мне… пожалуйста.
В голосе слышна мольба, сравнимая с той, которую можно услышать на улицах от попрошаек, и то у них получается не так жалобно и искренне. Под четкие и незаметные указы Франциска, Элли все же удается правильно упереть приклад ружья в плечо и понять, как нужно целиться. Еще и толпа собралась вокруг как нельзя кстати. Все замерли в ожидании, будто им сейчас продемонстрируют мастер класс, однако девушка точно помнит, что среди вороха лжи не было ни слова об умении стрелять. Бегать – да, плавать – да, кусаться и пинаться – безусловно, но никак не стрелять. И вот, когда раздается гудок, Шивон зажмуривает глаза, одновременно с этим нажав на курок. Она слышала слова Найта об отдаче, поэтому вцепилась в оружие очень крепко, не дав тому взлететь вверх после выстрела, однако вот устоять на ногах не смогла. Осознала себя лишь лежа на земле, не желая разжимать руки на прикладе, в ушах звенело, а над собой вместо голубого неба Элли увидела довольную физиономию Франциска и не менее довольное лицо девушки, которая подпрыгивала и радостно кричала, что в цель Элл попал и выиграл ее заветные бусики.
- Франц, что происходит? Чего она от меня хочет? – Она цепляется за руку мужчины и поднимается за ноги. Дамочка побежала забирать награду, оставив их вдвоем на несколько секунд. – Я не хочу. Пожалуйста, Франц, я не хочу с ней ничего…
- Мой геро-о-ой! – Элли машинально отпрянула и спряталась за спину друга, ружье, к слову, все еще оставалось при ней, поэтому, если ситуация будет совсем безвыходная… - Смотри какие красивые!
- Да-а… очень. Франц, ты говорил, что меня куда-то зовут? – Она очень выразительно посмотрела на контрабандиста и дернула его за рукав. – Что-то там по очень важному делу, и если мы не придем, то могут пострадать подсвечники, я правильно понял?

Правильно говорят, никогда нельзя радоваться раньше времени, иначе рискуешь сглазить все хорошее, что, казалось бы, только начало к тебе приближаться. Об этой простой истине Элли позабыла, стоило руке Франциска лечь на ее плечо и согласиться с вымышленной легендой, что где-то там их ждут неотложные дела. И дело даже не в том, что ложь их не сработала, напротив, эти двое, да и все, кто мог по праву называть себя членом банды Ферро, врать умели, просто совершенно внезапно нарисовалось одно непредвиденное подвыпившее обстоятельство, остановившее друзей в полушаге от побега.
За последние несколько месяцев девушке довелось лицезреть такое количество пьяных драк, что сейчас и сосчитать то невозможно будет, в некоторых доводилось даже косвенно участвовать, правда никогда в гуще событий оказываться не приходилось. Зато именно сейчас они с Найтом оказались чуть ли не в эпицентре пьяного хаоса, и инстинкт самосохранения подсказывал Шивон, что от сюда лучше убраться и поскорее. В способностях контрабандиста она не сомневалась, тот всегда мог вломить всем желающим по первое число, но и себя мужчина никогда не жалел, поэтому хоть и выходил из боя победителем, всегда был раскрашен собственной и чужой кровью и парой-тройкой смачных синяков в районе ребер. Когда Франц дрался в Сирене, его можно было спокойно увести в комнату и там уложить, тут же никакой кровати не предвиделось, и если уж нужда прилечь будет очень большой, придется ложиться прямо на землю. Поэтому до такого состояния Элли решила не доводить и вцепилась в мужчину со всей силой, пытаясь вытащить его из этой кучи. Тот, кто предъявил им претензии, уже совершенно не разбирал, кого именно бьет, по всей видимости ему важен был лишь повод, а теперь он с трудом вспомнит о том, что у него есть сестра, за честь которой пришлось вступаться. Причем совершенно бессмысленно и неоправданно, ведь Элли даже не оказывала девушке никаких знаков внимания, наоборот пыталась сбежать.
- Нет, Найт, поверь, я далеко не самая лучшая кандидатура. Давай, шевелись, ты уже дрался на этой неделе, нечего зарабатывать лишних тумаков.
Пока худенький Элл тащил на себе контрабандиста, тот еще успел несколько раз кому-то вмазать и сам получил в ответ. Эллу, как виновнику произошедшего, досталось тоже, но изрядно меньше, лишь заехали в плечо и один раз довольно сильно пнули ногой. Больно безусловно было, но не реветь же прямо тут у всех на глазах. Это конечно выбьет всех из колеи, но явно не представит паренька в лучшем свете. Обиднее всего было за пальто, за время потасовки оно успело сползти, и некто (скорее всего, это был Франц) не глядя наступил прямо на него, заставив тем самым и без того старую вещь, держащуюся лишь на честном слове, разорваться прямо по шву.
- Вот гадство! – Элли с досадой отпустила руку своего друга, когда уволокла его на приемлемое и безопасное расстояние, а потом нервно скинула с себя испорченную вещь, оставив ее валяться на земле. Шмыгнула носом и рукавом огромной рубашки утерла подступившие к глазам слезы. Плакать сейчас хотелось меньше всего, тем более на виду у всех. Тем более на виду у Франциска. Он снова назовет ее плаксой, как тогда, когда в Сирене один моряк рассказывал очень душещипательную историю о своей первой любви. Но она ничего не могла с собой поделать. Настроение и так было ни к черту, торжественное событие должно было его выправить, но тут внезапно образовалась драка, в которой Шивон пару раз вмазали и порвали одно единственное пальто, которое у нее было. – Нет, я не плачу!
Она резко дернула плечом, когда почувствовала чужое прикосновение, отвернулась и отошла на пару шагов назад.
- Просто… просто это все мне надоело, я устал! – Элли беспомощно всплеснула руками и подняла лицо к небу, сделала тяжелый вдох. – Нет, Франц, я не хочу домой, я вообще не об этом говорю…
Вернее домой Элли хотела. Хотела вернуться в свой родной дом, где ее встретят родители и ее любимая собака. Где не будет жить эта ведьма или кто оно там была. Где все произошедшее окажется лишь плохим сном. Она так устала притворяться, ей так хочется побыть слабой хоть немного. Хотя бы чуть-чуть.

Как легко было сказать перестать думать о том, как могло бы быть, и как сложно это оказывается сделать. Сколько раз Элли сама себе повторяла эти слова, сколько раз пыталась отвлечься, переключиться, найти положительные стороны всей сложившейся ситуации. И они, эти стороны, определенно были, если бы не больные воспоминания, намертво засевшие в мозгу. Если бы не шрамы на руках и спине, на которые девушки приходилось смотреть каждый день, если бы не кошмары, преследующие ее чуть ли не каждую ночь… тогда жизнь нынешнего Элл можно было бы действительно насладиться. Однако человек устроен по-другому, человек всегда будет вспоминать о прошлом, задумываться о будущем и строить иллюзии, говоря «если бы». Не многим удается переступить через это. Если удалось Найту, то это лишь в очередной раз доказывает, что контрабандист намного сильнее бродяжки, как в физическом, так и в моральном плане. Иногда Элли задумывалась, как так получилась, что вся банда Арона собралась именно таким составом, что произошло в жизни у каждого, что вынудило их всех стать контрабандистами. Она задумывалась, но никогда бы не решились об этом спросить, потому что если бы спросили у нее, она бы наверняка разревелась. Вот как сейчас. Мальчишки не плачут, а она то и дело вытирает слезы уже промокшим рукавом рубашки и косится на Франциска, протягивающего ей бутыль с какой-то настойкой. Если напиться, можно, конечно, обо всем забыть, да только забытье это не продлится вечно, и когда протрезвеешь вместе с головной болью и тошнотой вернутся и воспоминания.
- Смешную историю? – Шевон присела рядом с мужчиной и приняла из его рук бутылку. Пригубила алкоголь одними губами, поморщилась и поспешила отдать тому, кто с этим справится получше ее. – В детстве у меня был пес. Большой черный и лохматый, родители подарили мне его на день рождения и с первого дня мы стали неразлучными друзьями. – Девушка шмыгнула носом и поежилась от внезапного ветра, без пальто в ноябре все же было прохладно. – И как всегда бывает у детей, я очень любил все сладкое, особенно пирожки с ягодной начинкой, которые пека наша кухарка. Мне много сладкого есть не разрешали, поэтому мой пес научился прокрадываться на кухню и таскать сладости мне и себе. И вот однажды родители праздновали годовщину свадьбы, и кухарка испекла им торт. Как сейчас помню он был полностью белый и словно воздушный, как облако… Ну, пес долго не думал, решил утащить и его. – Элли усмехается и, кажется, полностью погружается в воспоминания того дня. – И представь, заходим мы на кухню, я, чтобы помочь, и кухарка, ее звали мисс Уайтхилл, и видим, как пес уже практически стащил со стола поднос, на котором лежал торт, и тот лишь краешком стоит на столе. Морда пса медленно поворачивается к нам, мисс Уайтхилл открывает род, чтобы начать бранить его на чем свет стоит, а поднос с тортом медленно заваливается в сторону летит на пол. Белым кремом были испачканы все мы и вся кухня. Меня, конечно, потом отчитали, но родители никогда не сердились долго, да и мама к тому моменту уже… ну, в общем, она болела. Как-то не очень весело получилось, да?
Эллери смущенно посмотрела на Франциска, рассказывать анекдоты она уж точно никогда не будет, и надо же, умудрилась закончить, казалось бы, счастливую веселую историю печальными воспоминаниями. Самое забавное, она не помнила рассказывала ли хоть кому-то, что некогда жила в достаточно обеспеченной семье, что у них были пара слуг, а лично у нее нянечка. Зато теперь Найт знает это наверняка и сможет называть ее золотым ребенком.
- Просто я так скучаю по всему этому… Знаю, что глупо. Знаю, что ничего не вернешь, просто иногда мне кажется, что я словно не в своей тарелке. Вы классные, вы лучшее, что случалось со мной за все время моего бродяжничества на улице, и мне кажется, что без тебя и Арона я бы уже давно был мертв. Сложно такому как я выживать на улице, даже если приспособиться.
Элли замолкает, прикусывает нижнюю губу и думает. Думает над мыслью, которая пульсирует в ее мозгу и с каждой секундой становится все больше. Мысль эта пугает, кажется дикой, но такой желанной. Она может прямо сейчас вывалить Франциску всю правду, вывалить словно ком на голову, и пусть контрабандист сам расставляет все по полочкам у себя в голове. Но к чему он в итоге придет? Какой вывод сделает? Этого она не знала, и неизвестность эта безумно пугала. Но все же в Лондоне, да и в самой банде уже были люди, прекрасно знающие всю правду о Шевон, почему же она так боялась сказать ее Найту?
Недовольно промычав, девушка выхватывает из рук мужчины бутылку и делает уже полноценный глоток, надеясь, что вместе с алкоголем придет и решимость.
- Скажи… за все то время, что мы знакомы, тебе никогда не казалось, что со мной что-то не так? Что я какой-то странный и… не похож на большинство мальчишек моего возраста?

Элли понятия не имела, что именно хотела добиться своим вопросом от своего друга. Надеялась, что тот сразу же признается, что всегда подозревал в ней девушку? Наивная. К глубине души она этого, конечно же, хотела, ведь это избавило бы ее от нужды объяснять все самой, но Франциск лишь сказал, что она «спокойный и разумный человек». Человек, не девушка. Вот и все описание, вот и все «странности», какие мужчина смог подметить за несколько месяцев знакомства. Господи, почему же другие девушки раскусывали ее так легко?
- Да нет же… - Элли устало выдохнула и прикрыла ладонями лицо, усердно его потерла, словно ободряя себя, а потом резко крутанулась на девяносто градусов, поджала ноги под себя и оказалась к Франциску лицом. Хоть и знали они друг друга не так чтобы долго, пережить вместе успели многое. То ли судьба так распоряжалась, то ли звездны сходились подобным образом, но этот мужчина был рядом с Эллери больше остальных. Арон уплыл, Искра, Волчонок и другие члены их разношерстной банды вроде и были в Лондоне, но почему-то общалась с ними бродяжка несколько меньше. Искра знала ее секрет, и это определенно накладывало некоторые нюансы в их дружбу. А вот Франц не знал ничерта, да и не догадывался особо по всей видимости. Но, Господи, как хотелось Элли увидеть его лицо, когда тот поймет, что в бордель вместе с ним ходила девушка, и что девушку он сегодня подталкивал ухлестывать за другой девушкой.
В молчании прошло секунд десять, а потом Шевон заговорила.
- Раньше у меня были длинные волосы, примерно до поясницы. Они были моей гордостью. Мачеха отрезала их, когда хотела провести какой-то ритуал… не знаю, меня никогда не интересовало, что за безумства она творила со своим любовником или кто он там был. А еще она мне это на память оставила, - Элли стянула с рук перчатки, сначала с левой, потом с правой, и показала ладони Найту. На каждой из них неровной линией шел светлый затянувшийся шрам. – Кровь моя ей тоже была зачем-то нужна, как и жизнь в целом. Меня спас мой пес, благодаря ему я осталась жива и сумела сбежать. Больше домой я не возвращалась и сейчас больше всего боюсь, что мачеха сможет меня найти.
Элли совершенно незаметно для себя начала говорить не от лица парня. Впервые за долгое время, если не считать случайной встречи с Сабриной и редких бесед с Искрой. На секунду она остолбенела, поняв, что только что совершила что-то непоправимое, а потом вдруг почувствовала совершенно неожиданное облегчение и поняла, что отступать уже бессмысленно.
По лицу Франциска было заметно, как в мозгу его со скрипом крутились шестеренки, как он крупицу за крупицей переваривал всю услышанную информацию и, вероятно, прикидывал, как ему стоит реагировать. Элли снова закусила губу и поморщилась, чувствую вину за то, что так загрузила своего друга и вероятно что-то поломала в его мировоззрении на весь окружающий мир. Поняв, что мужчина сидит неподвижно уже с минуту, девушка щелкнула пальцами у него прямо перед глазами.
- Эй? У тебя сейчас такое либо, будто я сказала, что все твои подсвечники украли и разбили весь запас бренди. – Она постаралась улыбнуться и даже придвинуться чуть ближе к мужчине. – Слушай… я понимаю, что принять все, что я только что сказала сложно, и мне вероятно не стоило врать вам так много, но больше я не хочу ничего скрывать… от тебя, от Арона и остальных ребят… Меня зовут не Элл, до моего побега из дома меня звали Элли, и я… я девушка, Франц.

Чего угодно Элли ожидала, но только не такой реакции. Она думала, что стоит ей признаться, как на нее тут же обрушится весь праведный гнев обманутых контрабандистов, что ей укажут на дверь и скажут больше не появляться в Сирене. Что ее может быть даже ударят, ведь она с помощью лжи добилась места в их банде и пользовалась всякими привилегиями. Она прекрасно знала, как любая другая уличная шпана огребала и за более невинные прегрешения. Однако Франциск не сделал ничего из вышеперечисленного, вместо этого он просто… рассмеялся? Серьезно, рассмеялся. Да так громко и заливисто, что Элли вмиг ощутила себя неловко и почувствовала, как к щекам подливает жар. Она опустила взгляда, готовая уже было зайтись очередной порцией слез, которые были на подходе, но контрабандист внезапно заговорил, не без усилий прерывая свой смех. А потом подался вперед и перед глазами Элли мелькнуло видение, в котором контрабандист ее душит за наглую ложь. Сердце было ушло в пятки, вот только никакого удушения не последовало, вместо этого руки мужчины аккуратно легли на ее спину и плечи, подтягивая к себе и обнимая. Она чувствовала, как пальцы его практически незаметно поглаживают грубую ткань ее рубашки, кожей ощущала их тепло и тщетно пыталась унять нахлынувшую дрожь. Элли не знала, что ей сказать, все просто вылетело из головы. Из горла вырвался лишь тихий стон, и бродяжка закусила губу искренне стараясь не реветь, однако из глаз вовсю уже катились слезы.
- Прости. – Прошептала она в тон мужчине и обеими руками сцепилась в его пиджак, словно боясь потерять, ведь сейчас происходило что-то невероятное, что-то такое, что она даже не смела себе представить. – Я думала вы выгоните меня, если узнаете, или еще что похуже. Прости, прости, я не должна была думать так плохо о вас, просто за то время, что я провела на улице я повстречалась со всяким… и если бы не притворялась мальчишкой, сидела бы в каком-нибудь борделе, обдолбанная наркотиками…
Девушка отстранилась от мужчины, начав усиленно тереть руками лицо, желая утереть слезы, но все просто размазывалось и выглядела она сейчас явно куда хуже, чем была до этого. Лицо все красное, глаза красные, носом шмыгает, волосы… о них даже думать страшно.
- Я даже предположить не могла, что мы окажетесь такими хорошими, поэтому больше не находила в себе сил, чтобы врать тебе и Арону. Искра, кстати, уже давно в курсе, что я девушка, от нее ничего не скроешь. – Элли улыбнулась и даже рассмеялась, вновь увидев лицо Франциска, когда тот услышал, что узнал эту тайну века не самым первым. – Спорим Арон скажет, что обо всем догадывался, только решил молчать? Кхм… все поподробней…
Неприятные воспоминания возвращались на свои законные места. Наверное, полностью от них избавиться у бродяжки не получится никогда, слишком яркими они были, слишком болезненными и горькими. И она начала рассказывать. С самого начала. Про своих родителей, про свою собаку и нянечку, про то как была счастлива. Про болезнь матушки и про то, как вскоре отец привел в их дом другую женщину. О том, какие эмоции она внушала маленькой девочке, как устанавливала свои порядки и постепенно становилась хозяйкой. Она рассказала о смерти отца, после которой все начало катиться в тартарары. О том что мачеха ее по всей видимости водила контакты с темными силами и возможно даже была ведьмой, наверняка Элли не знала. Рассказала, что женщина часто запиралась в комнате вместе с незнакомым ей мужчиной и оттуда доносились голоса на незнакомом языке. Рассказала о наказаниях за неповиновения и о ребенке, своем двоюродном брате, в котором мачеха не чаяла души. А потом рассказала о последней ночи, проведенной в родном доме, о том как ее схватили и приволокли в ту самую комнату, на полу которой мелом был начерчен огромный круг, горели свечи… их запах девушка помнила и по сей день. Сказала как острым ножом ей отрезали волосы и бросили в огонь, а потом раскроили кожу на ладонях, не обращая внимания не ее крики и слезы. И в конце рассказала о своей любимой собаке, которая спасла хозяйку ценой собственной жизни.
Рассказ этот продолжался долго, уже успело стемнеть. Порой он прерывался всхлипами со стороны Элли, но она тут же пыталась взять себя в руки, чтобы продолжить. Франциск не перебил ее ни разу, мужчина просто сидел рядом и случал ее очень внимательно, периодически касаясь рукой ее плеча или головы, подбадривая тем самым и придавая сил.
- Ну вот… Кажется я испортила тебе весь праздник. Ведь ты так хотел повеселиться.
Чуть вдалеке от них все еще бушевала пьяная толпа, играла музыка и был слышен смех.
- Спасибо тебе, что выслушал меня. Как оказалось, мне было это очень надо. – Шевон улыбнулась и поежилась от холодного ветра. – А мне, кстати, понравилось ходить с тобой по борделям. Незабываемые впечатления.

Так просто оказалось произнести всю правду. Стоило только начать, а дальше слова приходили сами собой, словно так и надо было, словно, все так и должно было случиться сегодняшним вечером. С каждым новым словом на душе становилось чуточку легче, но и страшно одновременно. Однако вся реакция, все слова и действия Франциска напрочь прогоняли этот страх, и в конце Элли просто чувствовала себя дурочкой из-за того, что напридумывала себе всякого. И еще она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Впервые за такое долгое время. Конечно, о ее тайне знала Искра, знала добрая девушка по имени Сабрина, которую Шевон случайно повстречала на улице, но даже признание им не приносило столько облегчения, сколько принесло оно сейчас. Теперь, когда Франциск обо всем знал, ей больше не было нужды скрываться ни от кого из их группы, более того, рядом с этим мужчиной она чувствовала себя в безопасности и знала, что если ее мачеха и даст о себе знать, если снова захочет убить ее, то ее новые друзья не дадут этому случиться.
Слезы текли сами собой, уже совершенно непроизвольно, и лицо уже и без того раскрасневшееся от слез налилось жаром, стоило контрабандисту дотронуться до мокрых щек девушки. Грубоватая ткань платка стирала дорожки слез и, кажется, они действительно прекратили течь, или это сама Элли перестала дышать и шевелиться. Она слушала Франциска и сердце в груди колотилось как бешеное. Что это было? Смущение? Страх? От чего? Ведь за те несколько месяцев, что они знали друг друга их честная компания прошла через всякое и повидала такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать, а тут… Сейчас Элли очень боялась думать об этом. Мысли и так прибывали в беспорядке.
Прервал их частный разговор один из хорошо выпивших гостей, горланивший вовсю песню, которую можно довольно часто услышать в Сирене. У пьяных людей репертуар невелик, в основном все они поют одно и тоже, причем повторяют раз по двести, пока язык не начнет заплетаться окончательно, пока их просто не вырубит на ближайшем столе. Эллери бы хотелось, чтобы их с Францем оставили в покое, чтобы они просто посидели тут, поговорили, чтобы Найт окончательно принял преображение Элла, а то в его глазах все еще тлеет огонек недоверия. С другой стороны, эту трогательную лирическую ноту пора бы и заканчивать, иначе можно рискнуть приуныть надолго.
Когда Франциск потянул Элли за руку, она не сопротивлялась, просто пошла за ним, и уже совершенно не думала, что ее разорванное пальто осталось лежать там на земле, а шарф недостаточно крепко повязан вокруг шеи, что весь ее вид в целом выдает в бродяжке девушку. Уже сейчас было наплевать, ведь она была с Найтом, который теперь обо всем знает. Остальное неважно.
- О, нет, только не говори, что собираешься выпить все это… - Девушка большими глазами уставилась на огромный чан с позитом и совершенно не верила, что друг ее сможет выпить все это. – Ты же лопнешь, тебе будет плохо.
Но если кто-то и умел находить общий язык с напитками и алкоголем в частности, то это был именно Франц. Этого контрабандиста частенько можно было увидеть с бутылкой или со стаканом в руке, от него почти всегда легкий [не противный] аромат спиртного. Совсем не так как от большинства гостей их таверны. Франц любил пить, но он и умел пить. И сегодня, сейчас, он это еще раз доказал.
- Мне? – Теперь Элли таким же удивленным взглядом смотрела на небольшое аккуратное колечко в своей ладони. Хотела даже прослезится вновь, но вовремя удержала себя, отругала и пообещала самой себе не реветь каждые пять минут по поводу и без. В нерешительности она посмотрела на мужчину, неловко улыбнулась и щеки вновь зарделись румянцем. Потом сжала ладошку с кольцом в кулачок и прижала к груди. – Спасибо… за все. Ты что серьезно?
Не веря своим ушам, девушка двинулась следом. Казалось, сейчас она была готова пойти на Найтом хоть на край света. Так хотелось сделать ему что-то приятное в ответ, ведь сегодня он сам только и делал, что помогал ей, выслушивал и пытался приободрить.
- Но это же подарок… Нет, подожди! – Она остановила мужчину, схватив того за руку. Подошла ближе и перешла на шепот, боясь, что их кто-то услышит. – Я видела, как все подарки складывали в повозку, вон в ту вроде бы.
Шевон кивнула на экипаж, запряженный одной кобылой. Та мирно стояла, склонив голову к земле, надеясь найти хоть что-нибудь съестное. Кучера рядом видно не было, скорее всего он куда-то отошел иди вовсе ушел пить вместе со всеми.
Стараясь не шуметь, парочка медленно подошла сначала к кобыле, Элли погладила ее по гриве и прошептала что-то успокаивающее, а потом добрались и до самой повозки. Открыв дверь, они увидели целую гору даров, большинство из которых сводилось к кухонной утвари, но были и интересные вещички. Увы, подсвечника на первый взгляд не наблюдалось.
- Надо поискать, может, он где-то внизу.
Не успела Элли дотронуться до какой-то деревянной расписной коробочки, как со стороны послышались голоса, и судя по звуку, они приближались, говорящие [судя по речи далеко не самые пьяные] направлялись к ним.
- Быстро! Прячься!
Долго не думая, Элли схватила Франца за руку и затянула в повозку к той самой куче вещей. Там было тесно, неудобно, закрытая дверь подпирала и оставалось лишь надеяться, что никому больше не захочется заглядывать внутрь, и незваные голоса утихнут так же быстро, как и появились.

Интересно, в какой момент идея залезть внутрь повозки показалась Элли подходящей? В стрессовых ситуациях она соображала не самым лучшим образом, хотя чаще всего удавалось сдерживать эмоции и сохранять хладнокровие мыслей, сегодня весь день перевернулся с ног на голову, переживаний, что были сегодня, хватило бы на ближайшие пару месяцев, но у Шевон получилось уместить все в один вечер. А тут еще темнота, теснота, и Франциск совсем рядом, и его теплое дыхание она не перестает ощущать на своей коже. Сердце сейчас колотится как бешенное, и хочется верить, что все это от волнения и от боязни быть пойманными на месте с поличным, но на самом деле… Нет, глупости все это. Как она вообще сейчас может о таком думать? Найт вообще до сегодняшнего вечера полагал, что рядом с ним находится парень, а сейчас он скорее всего просто считает ее странной несчастной девчонкой, которую потрепала жизнь.
- Все… все у меня порядке с волосами! – Если бы сейчас можно было бы не шептать, Элли бы закричала, но получилось лишь эмоционально шепнуть и тут же нервно провести рукой по волосам, приглаживая их. Провести ровно по тому месту, которого только что коснулся Франциск своими теплыми пальцами. Ох, и как же хорошо, что в этот момент взгляд ее был пригвожден вниз и она не видела этой его улыбки, иначе кто-нибудь наверняка бы вылетел из повозки и привлек внимание уже удаляющихся людей. – Что ты… что ты делаешь?
Контрабандист вдруг начал шевелиться, наваливаться на Элли сильнее, плечом своим упираться ей прямо в грудь, и в первые секунды девушка действительно не понимала, что происходит, но потом, повернув голову и покосившись в сторону, наконец, увидела причину странного поведения мужчины. Ну, конечно. Как будто какая-то другая вещь способна заставить его так раскорячиться.
- О, Господи, мы что едем? – Шевон пошатнулась и уперлась спиной в дверь повозки. Если ноги ее не были сжаты кучей подарков, она бы уже упала на попу, но посыпавшиеся сверху кульки и коробки лишь сильнее зажали ее. И, судя по кряхтению Франциска, его тоже придавило. – Пожалуйста, прекрати на меня так давить… мне тяжело дышать.
Она уперлась одной рукой мужчине в плечо, второй в грудь, стараясь хоть на сантиметр отдалить его от себя, чтобы иметь возможность вздохнуть полной грудью, но все было тщетно. Он бы может и хотел подвинуться, да только рука его крепко сжимала злосчастный подсвечник и отпускать его Найт не собирался.
Повозка повернула и оба они вместе с горой подарков перекатились на другую сторону. Теперь пришла очередь Элли лежать прямо на Франциске, и бродящка искренне надеялась, что лунный свет не покажет мужчине ее покрасневшее лицо. Носом она упиралась прямо в его щеку, щекой чувствовала колючие усы, и если бы она не была безумно смущена подобным моментом, то рассмеялась бы от щекотки.
- Что если я скажу тебе, что у меня есть план? – Девушка постаралась поднять голову, чтобы заглянуть в глаза своему другу. – Ты любишь летать?
Встретиться с его взглядом у нее получилось, а вот услышать ответ на второй вопрос – нет. Стоило только контрабандисту открыть рот, как она потянула за ручку и дверь повозки, прямо на которой они так удобно лежали, настежь открылась. Первыми посыпались подарки, падая на не очень крутой склон и скатываясь вниз, а потом упали и они сам. Франциск на землю, Элли на Франциска, да так и покатились вниз следом за подсвечником, который выскользнул из цепких рук мужчины. Остановились они лишь когда прокатились по земле кувырком добрых метров двадцать, а то и больше. Вся спина и все косточки болели, но валяться на земле и жалеть себя не было времени, возница, услышав шум, тут же затормозил и уже сбегает по склону, подбирая на ходу упавшие подарки.
Элли вскакивает с Франциска, нечаянно наступив ему прямо на живот (или чуть пониже, она не разглядывала), ойкает и извиняется, и спотыкаясь на заплетающихся ногах добегает до подсвечника, подхватывает его и победно поднимает руку в воздух, словно чемпион, получивший кубок.
- Он у нас, теперь можем бежать! Быстрее Франц, поднимайся!