Brimstone |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Brimstone » Завершенные эпизоды » Ночная вахта
Джордж Ройс и Аленари Сантар
22 октября 1886, ночь, корабль "Глориана" где-то в Атлантике
Они кружат по Атлантике уже 20 дней в почти тщетных попытках найти проклятый мёртвый остров. Сколько раз не менялся курс клипера, море было тихо и не приносило топографических сюрпризов. В эту ночь на вахте остался Джордж, а Аленари вышла на палубу сбежать от ночных кошмаров, не покидавших её последние месяцы.
Что может быть утомительнее бесцельного брожения? Даже ягоды в бочке бродят для цели и дела, а он бродил для галочки. Так, по крайней мере, считал сам Джордж, от скуки облазивший всю палубу до последнего его закутка уже 4 раза. Море давало стабильный Юго-юго-западный, но шла "Глориана", чаще всего, за счёт угля и паровой тяги, нарезая большие круги по радиусу их возможной цели. И если первые 2 вахты Ройс прикладывал всё своё усердие, надеясь обнаружить странную землю, третью вахту уже был как коррозии подвержен меланхолии, то эту, четвёртую, вахту он откровенно хандрил. В обозримом будущем не было и следа их цели, и они скитались по морю, как какие-то слепые щенки по подстилке. В ночи, в неизвестности, без чёткого понимания того, что будет завтра.
Ройс опёрся спиной о мачту и посмотрел на звёзды. Он не Уолли, конечно, но по их положению довольно точно отметил 35-36 широту и 33 долготу. То есть, они продолжали кружить примерно на месте. Скука... Джордж потёр лоб и краем глаза заметил движение по выходу из кают-компании. Повернувшись, он увидел Аленари, небрежно накинувшую колет и номинально заплётшую косу. Он слышал от их мичмана Рут (девчонки 15 лет, с которой Сантар делила каюту), что лейтенант почти не спит по ночам. Он мог удивиться только тому, что девушка вообще вышла в море после произошедшего. В отличае от многих, он верил каждому слову Сантар, не только потому что они были друзьями, но и потому что допустить невероятное было проще, чем обосновать всё вероятным и решить что массовые помешательство - это нормально, это от какого-то вида морской рыбы и её токсинов.
- Я бы, конечно, предположил, что звёздная ночь манит не задушенный тобой же романтизм, но я прочно стою на ногах, - сказал лейтенант, подходя к девушке, - Кошмары? - уже более участливо уточнил он, сомтря на круги под глазами подруги. Это сомнительное украшение любого, тем более девушки. Поразмыслив, Джордж похлопал себя по груди и достал из внутреннего кармана колета плоскую флягу, - на, глотни, мне нельзя на дежурстве, а тебе надо. Там настойка на травах, у скандинавов подсмотрел.
Передав серебрянную флягу, он отвернулся, оперевшись локтями на фальшборт и смотря на бесконечно ровные полосы волн, разрезаемые их клипером. Единственное явное доказательство того, что они движутся, а то может показаться - торчат в одной точке, чёрт возьми!
- Ну что, ты жива? - спросил Ройс, с хитринкой смотря через плечо назад, на Аленари, - Слава Богу, а то я сам ещё не пробовал, теперь хоть знаю, что не умру!
– Два шага назад! Руки держать на виду!
Она знает, что почти получилось, почти удалось, и теперь надо только заставить их бросить оружие.
Но внезапно Гейбл оказывается совсем в стороне. Он больше не человек.
Бывший лейтенант кричит что-то, захлебывается клекочущим смехом, а сама она обнаруживает, что оказалась на дне котлована.
Кровь бежит под ногами. Кровь стекает по желобкам, струится, уходит в землю, и Аленари понимает, что опоздала.
Их всех накрывает тьма. Она ненавидит темноту, ненавидит с детства, но этот мрак худший из всех возможных, потому что он – не просто отсутствие света, он принес что-то, в нем живет тот, кто пришел на кровь.
«Вы всё равно приведете к неизбежному» – неожиданно веселым и чистым голосом говорит Люк Гейбл. И неизбежное из темноты мягко касается ее лица…
Аленари распахнула глаза.
«Вашу ж мать, когда всё это кончится?»
Она лежала на своей койке, в собственной же каюте, совсем недалеко посапывала Рут. Темнота никуда не делась, но теперь она была нормальной, ночной, позволяла рассмотреть силуэты предметов – рундуки, соседнюю койку, распахнутые акульи челюсти на стене.
Минут двадцать Аленари полежала, наблюдая, как челюсти покачиваются в такт всему кораблю, а затем сдалась. Уснуть сегодня уже не придется.
Одевалась она скорее на ощупь, волосы собирала так же, поэтому образчиком офицерского внешнего вида сейчас точно не была. Впрочем, не на парад собиралась.
Верхняя палуба встретила ночным холодом, скрипом рангоута и поминанием всяких сказочных существ, типа ее романтизма.
Джорджу явно было скучно. Лейтенанту Сантар скучно не было, но она знала, что пришла сюда не дышать свежим воздухом – того и на форкастле хватало. Нужно было поговорить с кем-то, тогда Люк Гейбл затыкался быстрее.
На заданный вопрос она слегка пожала плечами, мол, сам-то как думаешь? Но флягу взяла без возражений.
– Помянем задушенный романтизм.
Пробу с содержимого Аленари сняла смело, прям даже забыв, из чьих рук напиток взяла – а Джордж и скандинавы, тем временем, были довольно суровыми товарищами. Травяная горечь обожгла горло, раскаленной струйкой ринулась от гортани до подреберья.
Лейтенант выдохнула, улыбнулась и вернула колкость самым заботливым голосом:
– Не факт. Я-то уж покрепче буду, лучше не рискуй – оставь всё мне. Отличная штука.
О фальшборт она оперлась спиной, поставив локти на планширь.
– Тут, я так понимаю, все глухо. – Ветер трепал перед лицом выбившиеся пряди, холодил шею. Аленари на секунду запрокинула голову назад, глядя вверх, в небо, откуда ей издевательски подмигивали звезды.
– Знаешь, что самое паршивое? – в голосе не было ни жалобы, ни досады, только насмешка. – Я вижу этот гребаный остров каждую ночь. Но при этом не имею ни малейшего представления где он. Хоть бы раз что-то полезное приснилось. Вот есть же люди, которым снится покойный дедушка, и он указывает, где в саду зарыта его заначка, которую прятал от бабушки. Кто бы мне сказал – Сантар, зюйд-зюйд-вест и три четверти румба, а потом прямо и никуда не сворачивая. Но нет! – сделав еще глоток скандинавской настоечки, Аленари закрутила флягу и протянула ее владельцу. – Спасибо.
- Задушенный? Что, так быстро? Матёрые морские волки отпускают романтизм на пятом десятке, а Аленари Сантар посчитала, что стара до нельзя на третьем, - он не мог переносить её раздавленной, вот уж где убитый романтизм, так это в Аленари вернувшейся в начале сентября на лондонский причал. Смотри и вой, как волк на луну. Ну или пои и дразни - тогда немного оживает. - Покрепче чего? Покрепче Рут ты действительно будешь, отдай труды домашнего спиртогона, мне ещё вахту до утра держать, а морские ветры переменчивее нормальной женщины, - флягу он забрал, но продолжал держать в руках, не прикладываясь. Вся шутливость и позёрство Джорджа были показными, он никогда не забывал, что он офицер, что он на вахте, хоть и скучал от этого неимоверно. А приложиться к серебряному горлышку хотелось порой страсть как. Особенно когда Сантар рассказывала о своих бессоницах. Немощность в помощи другу вообще паршивая штука, всегда взывает к чувству собственной никчёмности перед лицом реальной трагедии, сказанной в нарочито небрежном тоне. Спасибо ей за это, если бы Сантар начала говорить как есть, Ройсу пришлось бы постоять молчаливым остолопом - у него часто не хватало лексикона для серьёзного момента. А так - шути не хочу, скользи по поверхности проблемы, не копай в глубине и не получай чужого груза в ответочку. Мрак. Нет, серьёзно, это мрак.
Ройс взъерошил себе волосы, и без того норовившие встать не так:
- Расскажи мне подробно, что там у тебя во сне? - Ройс, первым сделавший шаг к более не менее серьёзному разговору продолжал гипнотизировать разрезаемую клипером волну. Так банально, он сейчас не мог заставить себя посмотреть в глаза Аленари и увидеть там призраков, что съедали её каждую ночь. Но понял для себя - рану надо очистить, пока не загноилась. Чёрт, да она уже загноилась! Каждую ночь страдать от бессонницы, каждую ночь просыпаться и слоняться по палубе в надежде и страхе, что там на горизонте появится остров с пришвартованой "герцогиней"... - Прямо по шагам, наверняка есть деталь... Есть что-то за что цепляется сознание, может найдём в этом "зюйд-зюйд-вест".
Это надо было решать, и Ройс хотел хоть как-то помочь Аленари перешагнуть эту черту. Не захочет, отшутится, закроет тему... Ну что ж, Ройс, первая попытка была паршивая, предпримет потом следующую. И ещё. Это лучше, чем всем хором делать вид: "Всё нормально, Аленари, мы верим, что ты сама всё это преодолела, Аленари, ты же сильная женщина, а не кисейная барышня, Аленари...", а самим сидеть и стыдиться того, что банально не знаешь, как себя вести, если сталь сломается. Джордж не знал, что твориться в головах у Алека и Уолли, у Кэпа и дока, но решил для себя, что должен попытаться. Надо очистить, пока не загноилась.
Пожалуй, Джордж был одним из немногих, кто мог над всем этим посмеяться – и дать возможность посмеяться ей самой. Хотя смешного, на деле, было мало, но Аленари так устала от могильной серьезности произошедшего и предстоящего, что согласилась бы на какую угодно идиотскую браваду.
Бравады не последовало – ни идиотской, ни какой-либо еще. Джордж казался непривычно серьезным, а значит, шутки таки кончились.
– Прямо по шагам? – Аленари приподняла бровь в фирменном отцовском стиле. – Знаешь, эти сны больше напоминают пьяные ирландские танцы. Да и плохо я помню подробности.
«Точнее, не стараюсь их запоминать».
И всё же решила честно попытаться.
– Я ни разу так и не выбралась с этого острова. Вначале чаще всего – тухлое море, дохлая рыба, безумные люди. Ублюдок Гейбл. Он всегда говорит, что мы не сможем это всё остановить или что кто-то там придет и кому-то воздаст. Всё заканчивается в черной яме. Всегда. Только на деле мы успели убраться оттуда раньше, чем оно пришло. А во сне я опаздываю. Постоянно опаздываю. И вокруг становится темно, хоть глаз выколи, а с этой темнотой приходит что-то. Когда оно тянется ко мне, я просыпаюсь. Вот и всё.
Это было не всё.
Были мысли, которые взвивались подобно илистой мути, стоило лишь потревожить определенные воспоминания. То, о чем она не рассказывала ни отцу, ни сестре, ни братьям. Даже Алеку. То, что казалось откровенно глупым, детским, надуманным при свете дня.
Но здесь и сейчас царил «час между волком и собакой», «Глориана» казалась замершей где-то в безвременье, и происходящее днем виделось уже не таким важным.
Поэтому Аленари продолжила, всматриваясь во что-то за сплетением такелажа, за лигами и лигами стально-серой воды.
– Когда мне было шестнадцать, отец воевал… ну, по большому счету, со всей Индией. Однажды, мы с сестрой ехали из Калькутты и на разъезд напали местные. Перебили нашу охрану, а нас забрали в горный храм. Святилище Кали. Не знаю насчет самой Кали, но что-то там было. Есть места, где укуренные туги просто скачут вокруг статуи и режут людей, но там… там жило что-то настоящее. Очень сильное и очень чуждое. Я его чувствовала. Чувствовала, когда сама убивала там. Этот храм мне тоже снился. Долго снился, а потом просто… - она слегка повела плечами, – перестал. И все же порой я ощущаю его отголоски. Когда убиваю. Как… - Аленари прищелкнула пальцами, пытаясь найти подходящее слово, – далекое-далекое эхо. Так что, если…
Она замолчала. Задавать вопросы не хватило духу.
«Что если на самом деле я никогда с этого острова не выберусь? Что если его эхо останется навсегда? Или хуже – я увезла оттуда какую-то часть этой гнилой, мертвой темноты? Что если…»
Она вновь запрокинула голову, глядя в черное небо Атлантики – звезды сейчас сияли особенно ярко, а значит рассвет уже не за горами.
– Вы там на своем демоническом факультете случайно, фанатиков всяких не проходили? Хоть факультативом? – Аленари улыбнулась, но в этой шутке была только доля шутки.
Решил поговорить серьёзно - получай последствия. Как Джордж и ожидал от себя, внутри душила ужасная неловкость. Потому что самым нормальным для него внутренним порывом было приобнять девушку за плечи и прижать к себе. В какой-то момент он даже отвёл руку, в ту недолгую паузу, когда она закончила рассказывать про сон, но ещё не начала про Индию, но снова раздался голос Аленари и мужчина поспешил подпереть кистью пояс, будто сразу собирался так делать.
Он хотел помочь другу, а Сантар могла понять жест неправильно, у неё вообще это выходит с завидной регулярностью.
Потому он, немного порассматривав черты её профиля, отвёл глаза к чёрно-синему горизонту. Ночью не видно, где проходит черта неба и моря и кажется, будто эта темнота цвета индиго бесконечна.
Он слушал, действительно внимательно, ища зацепку, хоть что-то, что поможет ослабить этот узел с кошмарами. Даже в этой задумчивости понёс к губам флягу, но чертыхнувшись поспешил убрать в нагрудный карман.
- Так что, если…
Аленари замолчала. Не дождавшись продолжения Джордж снова повернулся к ней, видя тень, пробежавшую по лицу девушки.
- Никаких если, Сантар, все "если" уже случились бы, будь они на самом деле, - уверенно и даже с выраженным протестом в голосе сказал Ройс. Ему вообще не очень нравился настрой девушки. Что за дерьмо, она же не стала считать себя сумасшедшей? Нет, точно надо приобнять, зашипит, как кошка, и сразу можно будет пошутить, что для культиста она не слишком то стремиться приобщать к своему культу.
Глупо будет. И не уместно. Но от бессилия в помощи Ройсу натурально захотелось завыть. И тут Сантар вдруг сама подкнула ответ. Чёрт, так просто! А ведь и правда...
Джордж подцепил пальцами подбородок, потёр его, а потом посмотрел в глаза девушки хитро-хитро.
- Так, а ну ка пойдём со мной! - он цапнул её за запястье и с энтузиазмом повёл за такелаж и накрытые парусиной запасные шлюпы.
Ситуация, до этого отдававшая глухой безысходностью крутанула штурвал, Ройс знал, что может для неё сделать и с шалой улыбкой рассматривал луну, как раз народившуюся, первый день новолуния. С днём им повезло настолько, что Джордж готов был дать очко в плюс пресловутой "судьбе". Доведя Аленари до освещённого места, он пару раз оборачивался на улыбающийся им месяц, немного повернул Сантар за плечи так, чтобы она стояла аккурат напротив, и сказав "ободряющее": "Стой так, я сейчас вернусь", - ушёл в свою каюту.
Он таскал в личных чемоданах не много вещей со студенческого прошлого, но демонология и смежные предметы никогда не оставляли его интересов полностью. Каким-то чудом сохранились и 4 старенькие свечи с фетилями пропитанными травяным маслом, и пара студенческих тетрадей, представлявших из себя франкенштейна хаотичных конспектов, листочков, записок, что рассыпались в руках. Он даже нашёл парные кулоны стандартно использовавшиеся в демонологии. Собрав это в небольшой свёрток, он вернулся к Аленари, которая, ну конечно (!), стояла не совсем там, где её оставили.
- Если бы я уже начал ритуал, ты была бы уже без души, - нагло соврав пожурил Джордж, упрямо ловя её за плечи и снова ставя чётко напротив луны. Улыбнувшись и подмигнув ещё раз, мужчина решил, что она достаточно негодует, дабы рассказать ей свой нехитрый план. - Ты спрашивала, есть ли у нас ритуалы на фанатиков? Так вот, конечно нет, мы не занимаемся душевными болезнями! - Джордж рассмеялся, взял мел и стал очень осторожно, с математической точностью, иногда сверяясь с потёртой тетрадью, чертить вокруг Аленари ритуальные круги, - Но у нас есть ритуал, который позволяет проверить, состоит ли человек в "тёмной сделке". В классической демонологии он рассчитан только на контракты с демонами. Но в своё время ребята с Глита, назло, наверное, "пошаманили" над нашим ритуалом и сделали его менее конкретным, но более обширным. Он проверяет, нет ли у человека вообще какой-либо связи с потусторонним. Имён и явок не даёт, - Джордж закончил чертить круги, непривычно аккуратно для его размашистого почерка стал вписывать руны в круг, параллельно расставляя свечи, судя по всему по сторонам света в четырёх вершинах. Центр всего этого ритуального малеванья на начищенной палубе немного напоминал розу ветров. - Но даёт сам факт и направление, где "контактор". Так что будь хоть три минуты послушной девочкой, не двигайся, и может твои тёмные флешбеки нам сейчас ещё и укажут, где Люк Гейбл.
Похоже имя врага сработало на женщину благотворно. Довершив, Джордж передал Аленари один кулон, второй оставил себе, зажёг свечи и начала читать ритуал.
Удивительно, как давно он не занимался тем, что в юношестве заставляло кровь почти что кипеть. Такой азарт, такое волнение, когда ты произносишь вроде бы слова, вроде бы скучную латынь, но вот свечи дрогнут, а потом тянут язычки ровно вверх, будто бы их совсем не беспокоит ветер. Потом ритуалы стали "научными работами", формы кругов и назначение символов - экзаменационными вопросами, а практики становилось всё меньше, чем ближе она подбиралась к покровителям Брасса. И Джордж ушёл во флот, после только почитывая статьи в журналах от бывших своих профессоров и однокорытников, иногда заинтересованно, но чаще с насмешливым пренебрежением. Демонология топталась на месте, покуда демоны были уважаемыми посольскими гостями.
И вот, спустя столько лет, снова читать ритуал и внимательно следить за изменениями, за тем как белые линии на палубе постепенно чернеют, а иглы свечей делят тень Аленари на множество теней, что разбиваются снова...
Лицо Джорджа было очень внимательным и вдумчивым. Иногда, очень редко, он бывал таким в тяжёлых конфликтах, когда шутовство не просто не уместно - самому в горло не лезет. Между медных бровей залегла складка, он крепко сжимал медальон, то говоря что-то одними губами, то с прищуром смотря поверх головы Аленари, то смотря ей прямо в глаза. Когда чернеющие линии подошли к стопам Сантар она почувствовала очень странное, немного неприятное ощущение, будто бы кто-то рассматривал тебя, как под микроскопом, приподнимая руки, ноги, поворачивая. Кулон в руке стал тёплым, но стоило пошевелиться, как от Джорджа прилетело достаточно строгое: "Не шевелись! Это важно". Потом прибавилась странная глухота, Аленари будто колпаком накрыли и ни шелест волн, ни лёгкий скрип снастей, ни туканья такелажа, отдалённых голосов матросов, сейчас не видевших укрывшихся за лодками офицеров. А вот шёпот Джорджа, весь на латыни, прозвучал чётко, будто от... кулона в руке. Свой кулон Ройс вытянул на верёвочке, тот некоторое время качался, крутился, а потом... Всё вдруг закончилось. Джордж произнёс ещё одну фразу и все свечи единоразово потухли, звуки вернулись ,неприятное ощущение рассматривания ушло. Ройс с хлопком закрыл тетрадь и снова улыбнулся, с шалой искоркой.
- Не, Сантар, тебя слишком резкой даже тёмные силы посчитали, - он подошёл, подбирая немного дымящие пряным запахом свечи. Ритуальный круг под ногами Аленари был полностью чёрный и, похоже, он въелся на палубу гарью... - Ты ни с кем не связана никакими "тёмными сделками", и к сожалению, по твоим кошмарам мы их не найдём... Слушай, как думаешь мы сможем оттереть прожжёную палубу или лучше заставить шлюпками? - Ройс разогнулся, забирая из рук Аленари кулон, но несмотря на балагурство, его глаза (которые лейтенант сейчас от девушки прятал), были очень напряженными.
Отредактировано George Royce (11 марта, 2018г. 11:51:18)
Максимум на что она рассчитывала – пара каких-то фактов по теме, может теория-другая касательно всех этих культов, растущих, будто грибы после дождя. Не больше. Аленари, конечно, весьма посредственно себе представляла программу обучения на Брасс Холле, но справедливо предполагала, что много внимания припыленным фанатикам там не уделают. Каково же было ее удивление, когда Джордж оживился, словно сам вспомнил, где находится чертов остров. Или держал в трюме парочку культистов для допроса.
Всё это было так странно и неожиданно, что Аленари даже не пикнула, пока ее тащили к принайтованым шлюпкам, искали ей место, словно какому-то памятнику, а потом и вовсе покинули.
Поскрипывал такелаж, шелестела рассекаемая вода. Культистов не было. Джорджа не было. Чувствовала себя лейтенант-коммандер преглупо, поэтому, в конце концов, слегка прошлась вперед-назад, постаравшись, все же, вернуться на исходное место.
Ага, как бы не так.
Вернувшийся Ройс сходу и «ободрил», и «успокоил».
– Ритуал? – сперва Аленари показалось, что она ослышалась. – Ритуал?
Нет, ну это вообще никак… ни в какие рамки… тут? Сейчас? Ритуал? В последний раз она участвовала в чем-то похожем еще в колледже, когда после отбоя вызывала с другими девочками дух Кровавой Мэри. Увы, на зов тогда пришла только их латинистка и взгрела учениц за отсутствие в кроватях. С тех пор прозвище за преподавательницей закрепилось намертво, а сама Аленари приобрела стойкое недоверие ко всякого рода ритуалам. Даже липовым.
Этот, увы, обещал оказаться самым настоящим из всех настоящих.
– Пошаманили? – сегодня она являла собой просто образчик красноречия. – Пошаманили?
То есть, сейчас они тут будут творить что-то переделанное теми жутковатыми товарищами с Глита, про которых Джордж рассказывал свои веселенькие истории? В совершеннейшем обалдении Аленари наблюдала за всеми этими черчениями, рисованиями и написаниями, где-то в глубине души надеясь, что друг сейчас рассмеется, и все это окажется просто очередным розыгрышем.
Но нет.
Глаза ее на секунду сузились при упоминании Гейбла – Ройс явно знал какую карту когда разыграть.
– Если я сейчас провалюсь в какой-то ад, обещаю вернуться за тобой, – и все же кулон она взяла, и с места не двигалась. Ладно. Ладно, если эта писанина способна показать, тянется ли за ней какой-то черный «хвост», так тому и быть. Да и, в конце концов, Джордж – единственный выпускник этого Брасс Холла, которому бы она позволила ставить на себе такие опыты.
Начались «опыты» не очень впечатляюще – свечи горели, латынь читалась, судно шло, как ни в чем не бывало.
Потом меловые отметки почернели.
А затем всё происходящее стало очень ощутимым и настоящим. Пугающе настоящим.
В душе, Аленари недолюбливала вещи, которые не могла убить или контролировать. Она умела вывести судно в шторм. Умела выжить в самом диком лесу. Умела защищать себя. Но она понятия не имела, как нарисованные закорючки и слова – господи ты боже мой, простые слова! – могут в одночасье становиться чем-то физическим.
Стоя в эпицентре всего этого, она чувствовала, как дрожь гуляла вдоль хребта. И видеть, с какой легкостью и сноровкой Джордж обращается с этими силами, с этой реальностью… это вызывало странную смесь раздражения и восхищения. Словно только что стала свидетельницей чего-то жуткого и непостижимого.
Плотная тишина схлынула внезапно, без малейшего предупреждения; так же исчезли неприятные ощущения чужого присутствия, и Аленари поняла, что ритуал закончился. Странно, но вместе с облегчением, пришло – вот уж глупость из глупостей – и слабое сожаление.
Зато вывод оказался хороший – никаких сделок. Никаких темных сил.
– Тем лучше для них.
Она коснулась носком сапога почерневших линий – мел действительно словно выгорел. Прятать подобное точно не вариант, только сильнее влетит, когда капитан обнаружит всю эту «демонологию» на собственной палубе.
– Выдраить ее как следует – с краской сойдет. Надеюсь.
Аленари подняла взгляд – что-то мешало ей порадоваться вынесенному вердикту, и весело насвистывая пойти досыпать. Что-то было не так.
– Значит, никаких «темных сделок»? Справедливо, учитывая, что я их не заключала. – Она сделала пару шагов, обошла мужчину и остановилась, будто стараясь преградить пути к отступлению. – Джордж, посмотри на меня. У тебя сейчас вид человека, который узнал, что мою любимую тетушку сожрал леопард, и теперь не знает как мне об этом сказать.
Все эти шуточки хорошо работали бы еще года три-четыре назад, пока они куда хуже знали друг друга. Да и в самом деле, ну кого он пытается обмануть – прятать тревогу за напускной веселостью это ее излюбленная методика, лет так этак с двенадцати!
– Нет «темных сделок», но есть что-то еще, правда? – в голосе не было ни требования, ни напора, но напускное спокойствие, и руки, скрещенные на груди, выдавали упрямство. Такая Аленари цеплялась к человеку, словно клещ.
- Выдраить как следует, - задумчиво проговорил Джордж, всем своим видом показывая, что чёрные следы на палубе - единственное, что волнует его здесь и сейчас, единственное, что поглощает его мозг и может быть проблемой в этой тихой ночной вахте. - Как думаешь, если мы одолжим у дока его спирт он сильно разозлиться, или поймёт и простит за какую-нибудь рептилию покрасивше? - он постарался быть беспечным, но Аленари наступала, будто голодная гиена. Он посмотрел. Улыбнулся.
- Ты прекрасно выглядишь, но лучше тебе выспаться. А у меня вид утомлённого ночной вахтой, - не сработало.
– Нет «темных сделок», но есть что-то еще, правда?
Джордж вздохнул, потёр лоб.
- Сантар, твой ум и правда прекрасный кладезень догадливости, но ты пытаешься выпытать из меня то, чего я и сам не знаю, - Джордж тряхнул рыжей, пытавшейся упорно кудриться головой. - Может мне вообще показалось. Просто, - он повёл рукой, а потом закусил губу и с нажимом провёл по ней зубами, с прищуром смотря в тёмную даль где исчезал горизонт, - Просто... на тебе будто тень какая-то. Какое-то пятно небольшое. А я, прости, не оккультист, не знаю вообще, нормально оно или нет.
Сказал и пожалел, девушка опять напряглась. Дурак, ну вот что поддался, а? Ройс нахмурился и взял Аленари за плечи, чтобы смотреть лейтенанту в глаза пришлось немного нагнуться:
- Эй, я правда не знаю, может это нормально, нам просто нужно будет дойти до бримстоуновских оккультистов позже. Наверняка они скажут - хаха, вы лохи, это просто след от стращного недосыпа и явление усталости мозга, - Джордж улыбнулся опять. Про то, что так, теоретически, могут выглядить следы проклятья он решил пока не говорить. Сантар же умная девочка, они же дойдут до оккультистов? Если нет, он сам дотащит, но сейчас девушке лучше думать, что он дурак с обрывчатыми знаниями, а то ей богу, только хуже сделает.
«Сантар, ты такая умная, да-да-да, а я ничего не знаю, и вообще мне показалось, конечно…»
Аленари слегка наклонила голову, всем своим видом показывая, что преамбула это, конечно, хорошо, но хотелось бы чего-то по существу. Наверное, так на Ройса смотрели его профессора, когда он, не зная точного ответа, заливал что-то пространное.
Правда, в отличие от профессоров, ответ она получила, и ответ этот заставил слегка нахмурится.
Было ли там что-то на самом деле?
Был ли это след, оставленный гнилым островом? Причина ли он кошмаров?
Или же всё это куда старше?
Внезапно ей стало неуютно на палубе, среди открытого моря, неуютно и неприятно, от одного вопроса – если это тень, то чья?
Того, кто касался ее лица в темноте? Или это одна из тех теней, что плясали в храме, в такт боя барабанов, сплетаясь со странным ликованием и уверенностью – если она захочет, то все вокруг мертвецы?
Аленари слегка вздрогнула, ощутив чужое касание, но позиций своих не сдала ни на пядь. И взгляд не отвела, хотя теперь приходилось задирать голову сильнее.
«Бримстоуновских оккультистов? Чего? И это каждый местный умник там будет меня в круг сажать?»
– Хорошо, не знаешь. Понимаю. Но ведь можешь предположить, верно?
«Если бы не было никаких идей, то не было бы вот этих отведенных взглядов, – решила про себя лейтенант-коммандер и стала дожимать».
– Да ладно, ты же не думаешь, что я разрыдаюсь и пойду на бак топиться? Если там что-то есть, то я это уже заработала, поздно метаться. К тому же, чем скорее расколешься, тем скорее мы пойдем воровать из лазарета спирт. Серьезно, Ройс, скоро уже рассвет, а у тебя вся палуба разрисована, – последнее, как по мнению самой Аленари, было самым веским аргументом.
Поскольку Джордж уже успел пожалеть о своей языкастости, на вторую провокацию он не поддался. Топиться может и не пойдёт, но станет в край траурной и будет таким чёрным призраком слоняться по палубе, "из благих целей" отвергая дружбу в страхе за то, что "проклята". Ну или что там обычно приходит таким гордым и замкнутым в голову?
- Сантар, я понятия не имею, - прибавив выражению лица достаточно затраханный вид ответил Джордж, - Я вообще этот ритуал впервые проводил, так что можешь считать, что ты была подопытной крыской и возможно такие пятна есть у всех. Ну так - невысказанные слова, недосып, недо...эм выслуга? - Джордж бессовестно рассмеялся, убрал руки с плеч Аленари и сделал шаг назад. Для безопасности.
Он хотел что-то сказать, но тут заметил, что с грота быстро спустился матрос и двинулся в их сторону. Он же не видел ритуала? Джордж честно пытался вспомнить, какие части палубы проглядываются с гнезда, но мрачный и собранный вид мужчины в белом не давал усомниться - тут что-то серьёзнее. Джордж подобрался.
- Офицер Ройс, сэр, - матрос отдал честь, - в полуторамилях на зюс-ост-ост от нас я заметил корабль. Крупный, но не военный. По-моему, барк или китобойник.
Ройс моментально посерьзьёнел.
- Молодец, Чейси, найди мистера Белби, пусть подаёт судну вопросительный сигнал, проверим кто это, сам иди, разбуди капитана.
***
Встречный корабль ответил на сигналы достаточно расторопно, неся сразу две хорошие новости - это были британцы и китобои. Они согласились на сближение, даже просили об этом. Суда встали в трети мили друг от друга, когда заря разграничила море и сушу. Капитан, Джордж и Аленари, как не спавшие, в сопровождении семи матросов сели в шлюпку и поплыли на корабль китобоев. Старенький, видавший виды, но всё ещё крепкий барк, переоборудованный гарпунами, снастями и крюками. На боку его была табличка с поржавевшим названием: "Быстрый криль", а на палубах стояли типичные потёртые жизнью рыбаки, занимавшиеся нехитрым, но прибыльным промыслом.
Первое, что сразу бросилось Джорджу... в нос, так это то, что от барка ужасно несло тухлятиной. Он даже закашлялся, но запах пропавшей рыбы был неумолим.
- Видимо недавно кита разделали, - едва слышным страдальческим тоном сказал Джордж Аленари.
Они поднялись по верёвойчной лестнице на палубу барка. К нам навстречу вышло пятеро, один из них - в меру приятного вида старый волк, пожал капитану Фалькоту руку.
- Доброе утро, - говорил он с лёгким хрипом.
- Доброе, - капитан, вызывая новое восхищение Ройса, улыбнулся, несмотря на недосып и запах, - Вы хотели поговорить?
- Да, капитан. Душок у нас, правда?
- Прямо в точку, - весело хохотнул Джордж, но потом прочистил горло и примолк.
- Есть такое. Капитан, я просто предупредить хотел, тут что-то странное в этих водах с рыбой твориться. Мы сами буквально позавчера едва не прыгали от счастья - у нас был богатейший улов. В сети разве что сами киты не попадались. Мы решили, что раз с жиром не идёт, так может привезём что-то для аптекарей. Набили все свои "бассейны", бочки. Даже себе решили наготовить. Улов бешенный был. А вчера... в общем, пойдёмте.
Ройсу начало не понравилось. Он переглянулся с Аленари и двинулся вслед за моряком и капитаном. Они прошли на бак, где под парусиной лежало что-то, напоминавшее человеческие тела. Так... очень напоминавшее. Рыбак дёрнул парусину и открыл три свежих трупа. Мужчины, средних лет, у всех были перекошены лица, вокруг губ какая-то подтёртая чёрная слизь.
- Это... Боб, Джек, Чак... Они больше всех съели. Днём залегли с животом, вечером... К ночи мы выкинули ту рыбу, которую ели - рядом плавала какая-то акула, и жрала всё это во время стоянки. Ребята... ещё маялись. А вот она брюхом всплыла уже через час. Мы думали... может опять что новое. Новая мракобесия появилась, как 20 лет назад. Только вот к часу ночи у нас вся рыба передохла, которую выловили. Разом протухла и завоняла. Будто бы сама вода отравлена. Мы выкидывали и выкидывали, выкинули весь улов к чёртовой матери. Но чуете, смердит всё равно... Бесовщина какая-то в тех водах.
От расплаты за «подопытную крыску» и «недо… выслугу» Джорджа спасло исключительно появление марсового – в присутствии матросов офицеры все же вели себя как офицеры, а не школьники во время перерыва между уроками. И так с утра придется объяснять, что произошло с верхней палубой и какого хрена она стала полигоном для Брасс Холла.
И все же тема была не закрыта, по крайней мере, для самой Аленари. Черта с два она оказалась бы там, где была, если б послушно отходила в сторону каждый раз, когда кто-то хочет от нее избавиться. Нет уж.
Но это потом.
Пока у них появились гости.
***
Когда ветер донес гнилостный душок, Аленари невольно поежилась. Раньше запах тухлой рыбы ассоциировался с рынками и портами, теперь же стоило прикрыть глаза, и она видела мутные воды и стоящего на носу шлюпки Люка Гейбла.
Голос Джорджа сбил наваждение, заставив рассеянно кивнуть в ответ. Кит. Конечно, кит. Выпотрошенный он смердит, как целая гора падали.
Не считая вони, барк ничем не отличался от сотен таких же – ни замаскированных портов, ни чересчур разношерстной команды, ни темных парусов. Обычная трудовая лошадка.
Аленари оглядывалась вокруг скорее для проформы, думая, что стоило, наверное, вообще остаться на собственном судне и попытаться доспать.
Но рассказ капитана все же зацепил. А уж вид трех трупов, сложенный в рядок…
Она опустилась на одно колено, рассматривая искаженные лица.
«…черные, осклизлые склоны.
Черное озеро внизу.
Удушающая, влажная вонь».
Лейтенант сморгнула, вновь поднимаясь. Посмотрела на Фалькота, и тот будто мысли прочитал.
– Вы не могли бы предъявить шканечный журнал? – Приказа в его словах не было, но и отказаться командир судна не мог – пока он шел под британским флагом, любой военный корабль короны мог потребовать документы на проверку.
Отказываться он и не стал.
Аленари бросила еще один хмурый взгляд на мертвые тела.
Неужели «рабочая лошадка» забрела куда не стоило? Вода у острова была тухлая, а вся рыба мертва… Но, возможно, косяк просто прошел через те воды? Отравился сам, а потом отравил людей.
Конечно, это очень слабая зацепка – даже если они сумеют сориентироваться на месте неудачной рыбалки китобоев или прикинуть какое течение принесло стаю, не факт, что погибшая рыба вообще имеет какое-то отношение ко всему этому. С другой стороны, лучше такая зацепка, чем никакой. «Глориана» и так нарезала круги в пустую который день.
Пока вернувшийся капитан отчитывался по координатам за последние двое суток, Аленари обернулась к матросам:
– Больше ничего странного не видели? Может в сети попадалось что-то новое?
– Нет, мэм.
– Нет, – задумчиво повторила лейтенант. Она хотела бы радоваться хоть какому-то прогрессу их миссии, но вместо этого не могла отогнать образа рыбоподобного существа.
Ты сюда вернешься, Сантар!
«Вернусь, конечно…»
Плохо? Хорошо? Странности в море - чем не зацепка, но странности потравившие крепких мужчин и акулу... Ройс хмурился идя за капитаном, и невольно выискивал что-то ещё, за что зацепиться мозгу. Он понимал, что поддался общему настроению тревоги, озабоченности. И вроде бы не произошло ни взрыва, ни эпидемии (мало ли какую ядовитую рыбу съели моряки?), а всего-лишь странный случай на море. Всего-лишь... В море ничего не бывает Всего-лишь.
Именно поэтому Ройс его любил, именно поэтому он не мог оставить пучину в угоду тайнам демонов, оккультизму или азартной игре на бирже. Там всё отдавало рутиной. А тут, среди бесконечной водной пучины любая рутина отдавала важностью. Что было бы, если бы они разминулись с кораблём в ночной вахте? Если бы вперёд смотрящий слишком небрежно отнёсся к рутинному наблюдению?
Море не прощало небрежности, оно всегда бросало вызов.
- Эй, - сказал он стоящей рядом Аленари в пол голоса и даже чуть-чуть улыбнулся, - Мы близко, надо только держать нос по ветру. Благо воняет от тайны Гейбла за километр.
Может и не в Гейбле было дело совсем. Может действительно радость ксенозоологов - новая рыбины с таким сильным токсичным эффектом - красота же! Но Сантар нужно было что-то в качестве цели. Заодно будет меньше про проклятья думать и спрашивать.
Фалькот внимательно изучил журнал, листая, сверяя координаты, пока они с Аленари с положенной выправкой стояли на не драенной пару суток палубе старого корабля. Потом кивнул, пожал руку предупредительному рыбаку и моряки с "Глорианы" пошли назад на свою шлюпку. Ройс бросил последний взгляд на тела, которые опять укрыли парусиной и ловко слез по веревочной лестнице.
- Они проплывали близко к предполагаемому диаметру, - сказал наконец капитан офицерам, когда матросы на вёслах двинулись к клиперу. В утренней заре "Глориана" смотрелась стройной лебёдушкой. Капитан хотел сказать что-то ещё, но не выдержал, отчаянно зевнул и махнул рукой.
Отредактировано George Royce (13 марта, 2018г. 15:22:09)
– Нам так обоняние лет на десять отобьет, пока мы ее найдем.
Она не заметила, как разгладилась тревожная складка между собственных бровей.
Где-то глубоко-глубоко в душе, эгоистично и бессознательно Аленари была рада, что в этот поисковый рейс отправили именно «Глориану». Что приказы отдает именно капитан Фалькот. Что здесь и сейчас рядом с ней оказался Джордж Ройс – он с равной легкостью сердил ее и заставлял смеяться, но неизменно выдергивал из той трясины, в которую превратились собственные мысли.
И все же, когда их шлюпка отвалила от борта и пошла к клиперу, лейтенант-коммандер ощущала странный резонанс. Не плохой и не хороший. Разбирайся она во всяком эпикурействе, могла бы назвать это ощущение интуицией. Но она не разбиралась. Она звала его чутьем. Чутье помогало правильно обходить травяные пожары, замечать шевеление хвоста затаившегося леопарда или дрожание языка замершей кобры. Чутье выводило ее и спасало ее. Теперь оно буквально толкало в спину, заставляя обернуться, посмотреть на старенький барк.
И она не выдержала.
– Сэр, позволите? – Капитан кивнул, и Аленари продолжила. – Возможно, нам стоит проверить координаты их неудачной ловли? Место, которое мы ищем, оно пропитано таким же запахом тухлятины. В море там полно дохлой рыбы.
– Думаете, китобои подошли к острову?
– Нет, вряд ли. Они бы это поняли. А вот косяк… Косяк мог просто заплыть в те воды и отравиться. Потом вошел в Южно-Пассатное течение, и то вынесло его к экватору. Рыба погибла сама, убила людей. Если мы спустимся южнее, то можем найти еще следы от той стаи – вдруг поймем откуда именно она пришла?
«Если уж подохла акула, то там брюхом всплыть может что-то и покрупнее…»
Не велика надежда, конечно. Но пока они просто нарезали круги по пустому морю. Без толку, без ориентиров, без успеха – Аленари буквально видела эти мысли в задумчивом взгляде капитана.
Уже стоя на палубе собственного судна, и глядя, как восточные облака наливаются розово-золотым, она все смотрела на барк китобоев. Пыталась отделаться от того самого резонанса, которому не знала названия.
А потом ее возвышенное созерцание грубо прервали.
– Лейтенант Ройс!! – голос у капитана был истинно командирским – ему и стараться не надо было, чтобы марсовый в «гнезде» вздрагивал.
Но сейчас Фалькот постарался.
Аленари обратила свой фирменный «Ну вот и приехали» взгляд к Джорджу. К гадалке не ходи – неожиданно для себя капитан повстречался с демонологией. И, судя по всему, она ему не понравилась.
Будто подводя итог, на корме пробили восемь склянок – ночь закончилась. Начинался обычный день на военном клипере «Глориана».
Вы здесь » Brimstone » Завершенные эпизоды » Ночная вахта
