В глубине души Уолтер хорошо относился к животным и детям. Дабы это отношение не претерпевало изменений в сторону неприязни, офицер выставлял всего одно условие - ни животных, ни детей не должно быть рядом с корабельным оборудованием, ценным грузом и просто-напросто всем важным, чему может нанести вред маленький неразумный организм. Но что-то явно пошло не так.
Если бы мог, Гринвуд расплакался бы, когда увидел в каком плачевном состоянии оказались его карты после проведения обряда изгнания из каюты навигатора невесть как туда забредшего кота. Это было хуже, чем депрессия. Джордж обнаружил Уолтера в его же каюте, но выглядел тот, как человек, на руках у которого секундой назад на руках скончался лучший друг.
Пришлось немного выпить (ну как немного…), это привело в чувство и вернуло мозгу способность соображать. Уолтера посетила очевидная идея - отправиться за помощью в alma mater.
Впрочем, в Бримстоуне офицеров ждали трудности и разочарования.
— Я его убью, — с ледяным спокойствием произнёс Уолтер, глядя в спину удирающему профессору, и ничто в его тоне не позволяло усомниться в этом уверенном прогнозе.
Старого любителя сбегать от проблем спасли Джорд, случайный кабинет и оказавшаяся там студентка, которая первые секунды знакомства явно пыталась прикинуться ворохом говорящих карт. Уолтер уже собирался развернуться, перехватить профессора и сломать ему что-нибудь ненужное (к примеру, мизинец), но профессор вместо себя оставил замену. Пока Джордж галантно общупывал девушку за всё, до чего позволяли дотянуться приличия, Уолтер отметил, что зрение у незнакомки хорошее, руки не дрожат, а значит, она уже более полезна в составлении карт, нежели профессор.
— Ваш спаситель - Джордж Ройс, моё имя - Уолтер Гринвуд, рад знакомству, —  оставив другу привилегию поцеловать девушке руку, Уолтер опустился на корточки и принялся собирать картографические наброски. Некоторые листы пахли свежими чернилами, Гринвуд вынул из общего вороха одну из таких свеженьких карт. —  Ваша работа, мисс Говард? В таком случае нам необходима ваша помощь.

- На счет спасителя, я бы с Вами поспорила, мистер Гринвуд. Странно называть спасителем того, кто минутой ранее чуть не сбил меня с ног,- и хоть девушка обращалась к мистеру Гринвуду, ее взгляд был обращен на другого офицера, который много говорил и много улыбался в отличие от своего угрюмого приятеля. Правда, за угрюмостью скрывалась серьезность и деловой подход, как поняла Энни, когда мистер Гринвуд, так же как и она не тратя времени на пустые расшаркивания, перешел к волновавшему офицеров вопросу. Молодой человек несколько минут разглядывал ее карты, а потом задал даже немного обидный вопрос. Интересно, а для чего она могла нести эти кипы карты, если они не ею нарисованы? Неужели, по мнению мистера Гринвуда, ее можно принять за обслуживающий персонаж, даже после того, как профессор велел господам офицерам обратится к ней за помощью. Уязвленная гордость выразилась в чуть недовольно поджатых алых губках и в голосе, который звучал не так любезно, как девушки отвечают на комплименты на светских вечерах.
- Да, мистер Гринвуд. Эти карты делала я. И, - Энни огляделась по сторонам,- вряд ли кто-то еще может Вам помочь. Поэтому да, она Вам "необходима", - девушка улыбнулась молодому человеку и жестом попросила положить ее работу на стол, стоящий рядом - пока не до нее.
Второй офицер, мистре Ройс, говорил больше своего товарища и был как-то на публику весел. Не сказать что Энни импонировала такая модель поведения, но она явно обращала на себя внимание и заставляла улыбаться.
- Почему Вы говорите "кошачья оказия", мистер Ройс?- спросила Аннабель, чуть смеясь. Эти слова звучали как-то слишком умилительно для бравого офицера Королевского Флота, и поэтому произнесенные его устами смотрелись забавно. Впрочем веселость девушки относилось только к одной части их беседы. Энни, как и любой женщине, не составляло большого труда следить за несколькими делами одновременно. Так дослушав о предполагаемой работе, Аннабель вновь обратилась к мистеру Гринвуду. - Тогда я с нетерпением жду от Вас подробностей того, что мне необходимо сделать. И только после, мистер Ройс, будет уместно говорить о соразмерной плате за мои старания, Вы не находите. Но учтите, возможно, я попрошу аванс, - еще одна игривая улыбка была обращена к мистеру Ройсу, и было бы лукавством отрицать легкий игривый флирт в тоне, которым была произнесена последняя фраза.